– Я не знала, – вставила Оливия. – Возможно, вы могли бы поговорить между собой. Или нет. – Она коротко рассмеялась. – Я заранее дрожу, думая, что вы можете сказать обо мне.
– Только глубочайшие комплименты, – вкрадчиво произнес принц.
– Я сомневаюсь, что смогу соревноваться в знании языка с его высочеством, – солгал Гарри. – Для нас обоих это была бы ужасная беседа, я уверен.
Снова пауза в разговоре, и снова Оливия бросилась на амбразуру.
– Может, вы могли бы сказать нам что–нибудь по–русски, – обратилась она к принцу. – Я совершенно уверена, что никогда в жизни не слышала этого языка. А вы, сэр Гарри?
– Думаю, да, – пробормотал он.
– О, ну, конечно же, слышали, пока служили на континенте. Думаю, вы там слышали множество разных языков.
Гарри вежливо кивнул, но она уже обернулась к Алексею.
– Скажите нам что–нибудь. Я могу узнать французский, хоть и не понимаю почти ни слова. Но русский… я совершенно не представляю себе, как он звучит. Он похож на немецкий?
– Nyet. – ответил принц.
– Ни–е–о! – повторила Оливия. – Должно быть, это значит «нет».
– Da, – ответил принц
– А это, наверное, «да».
Гарри не знал, весело ему, или противно.
– Скажите еще что–нибудь, – попросила она. – В односложных словах нельзя услышать ритм языка.
– Ну что же, – произнес принц, – Дайте сообразить…
Они терпеливо ждали, пока он обдумывал, что сказать. Через несколько секунд принц заговорил.
И Гарри подумал, что никогда в этой жизни ни к кому не испытывал такой лютой ненависти, как сейчас к русскому принцу Алексею Гомаровскому.
– Что вы сказали? – с любопытством улыбаясь, спросила Оливия.
– Только то, что вы красивее океанов, небес и тумана вместе взятых.
Или – в зависимости от перевода – «я тебя так трахну, что по ногам потечет».
– Как поэтично, – пробормотала Оливия.
Гарри не доверял сам себе и решил промолчать.
– Вы не могли бы сказать что–нибудь еще? – спросила Оливия.
Принц отказался.
– Я не смогу придумать ничего, столь же… как бы это сказать?
Оскорбительного.
– Изысканного, – закончил принц и был, похоже, чрезвычайно доволен собственным выбором слов. – Достаточно изысканного для вас.
Гарри закашлялся. Пришлось выбирать между кашлем и рвотой. И все равно прозвучало, как смесь того и другого, поскольку Оливия обернулась на него с выражением паники на лице. Он в ответ только закатил глаза. Ни один здравомыслящий мужчина не мог оставить эти розовые слюни совсем без реакции.
– О, а вот и чай, – облегченно произнесла Оливия. – Мэри, нам понадобится еще один прибор. Сэр Гарри решил присоединиться к нам.
После того, как Мэри поставила поднос и ушла за дополнительной чашкой, Оливия поглядела на Гарри и спросила:
– Вы не возражаете, если я начну разливать?
– Конечно, нет, – ответил он и случайно взглянул на принца, который разглядывал его и, представьте себе, ухмылялся.
Гарри ответил ему похожим ребячливым взглядом. Просто не смог удержаться. К тому же, подумал он, это поможет поддерживать иллюзию того, что он просто еще один ревнивый поклонник… Интересно, этот Алексей действительно решил, что Оливия выразила ему предпочтение, налив чаю до того, как Гарри принесли чашку?
– Вам нравится наш английский чай, ваше высочество? – спросила Оливия. – Правда, я думаю, он не вполне английский. Но мы сделали из него свою собственность.
– Я нахожу, что это очень приятный обычай, – ответил принц.
– Вам налить молока?
– Пожалуйста.
– Сахар?
– Да.
Она готовила ему чай и говорила, одновременно размешивая сахар.
– Сэр Гарри недавно сказал мне, что именно чая ему больше всего не хватало во время военной службы.
– Правда? – поинтересовался принц Алексей.
Гарри не был уверен, к нему ли обращается принц, но все же решил ответить:
– По ночам я часто чувствовал, что могу убить за глоток горячего чая.
– Я думаю, что по ночам вы часто убивали и без этого, – ответил принц.
Гарри посмотрел на него прохладным взглядом.
– В разное время мне приходилось сражаться саблей, штыком и винтовкой. Я часто убивал.
Принц ответил похожим взглядом.
– Звучит так, будто это доставляло вам удовольствие.
– Никогда, – вежливо ответил Гарри.
Принц слегка улыбнулся половинкой рта.
– Иногда зло необходимо, чтобы позволить добру расцвести, da?
Гарри кивнул в знак согласия.
Принц отпил глоток чая, хотя Гарри еще не принесли чашку.
– Вы фехтуете, сэр Гарри?
– Весьма посредственно, – Гарри не соврал. У них в Хесслуайт не было хорошего учителя. В результате Гарри владел клинком как солдат, а не как спортсмен. В спарринге он был весьма слаб, но умел убивать.
– Вот и еще чашка, – возвестила Оливия, взяв прибор у только что вошедшей служанки. – Сэр Гарри, вы пьете без сахара, правда?
– Вы не забыли, – пробормотал он.
Она улыбнулась ему счастливой и серьезной улыбкой, омывшей его, как порыв теплого ветра. Он почувствовал, что улыбается в ответ, неожиданно и непритворно. Они посмотрели друг другу в глаза и на мгновение оказались одни в целом свете.
Но потом она отвернулась, бормоча что–то про чай. Она занялась его чашкой, а он обнаружил, что заворожен ее руками, прекрасными, изящными, но почему–то совершенно не грациозными. Ему это нравилось. У каждой богини должны быть недостатки.
Она снова подняла глаза и заметила, что он за ней наблюдает. Она снова улыбнулась, и он, конечно же, улыбнулся ей в ответ и…
И тут этот чертов принц не нашел ничего лучшего, чем открыть свой рот.
_____________________________
(1) Антио́х Дми́триевич Кантеми́р (1708–1744)
— сын молдавского господаря, знаменитый русский поэт–сатирик и выдающийся дипломат своего времени, деятель раннего русского Просвещения. Наиболее крупный русский поэт силлабической эпохи (до реформы Тредиаковского — Ломоносова) Умер молодым.
Пять вещей, которые мне очень нравятся в сэре Гарри Валентайне
Автор: Оливия Бевелсток.
Улыбка
Ум
Глаза
С ним можно говорить через окно
– Владимир! – Неожиданно рявкнул принц, сократив список Оливии на один пункт.
Владимир тут же пересек комнату и подошел к принцу Алексею, который произнес по–русски нечто, явно напоминавшее приказ. Владимир согласно хрюкнул и в свою очередь разразился потоком непонятных слов.
Оливия взглянула на Гарри. Он хмурился. Она подумала, что и сама, наверное, делает то же самое.
Владимир издал еще один хрюкающий звук и вернулся в свой угол, а Гарри, наблюдавший за их беседой, поглядел на принца и произнес:
