— Вы должны меня извинить, мне придется вас покинуть, мисс Уикем, — сказал он. — Я должен быть у кардинала герцога Йоркского, он ждет меня на бокал шерри.
Клиона хотела расспросить его о брате знаменитого Веселого Принца Чарли[22], но было видно, что лорд Рейвен не намерен более тратить время на разговоры. Пришедший на звонок слуга открыл ему дверь, он вежливо откланялся и вышел.
Клиона слышала, как он прошел к парадной двери, где, вероятно, ждала изящная двуколка. Она села в кресло, в котором минуту назад сидел он, и задумалась: что же он имел в виду, когда велел ей оставаться такой, как есть?
Она размышляла об этом весь день, и лишь к вечеру, когда она оделась для бала, ей пришло в голову единственное объяснение — милорд полагает, Берил нужна именно такая, тихая и неопытная компаньонка.
Если бы и я была искушенной и забавной, как Берил, у него было бы чересчур много хлопот с нами обеими, еще больше, чем сейчас, думала Клиона. Объяснение не казалось вполне убедительным, к тому же и весьма обидным, но в какой-то мере удовлетворяло.
«Он считает меня всего лишь дополнительной обязанностью, поскольку я нужна Берил, а сама по себе я ничего для него не значу», — сказала себе Клиона, и ее охватило безумное желание доказать ему, что она может быть совершенно иной.
Неужели ей так всегда и придется выступать перед ним в незначительной, а подчас и неблаговидной роли? — размышляла она. Сначала дояркой, после бедной компаньонкой за которую стыдно, потому что она одета как нищая, и он хотел даже помочь ей деньгами, и, наконец, вчера вечером ребенком, которого следует наказать за притворство, отплатив тем же.
— Почему он думает обо мне так? — спросила она у своего отражения в зеркале.
В эту минуту она решила, что сделает непоправимую глупость, если не выйдет замуж за принца Камилло. Ей нужно только подвести дело к объяснению, принять его предложение и одним лишь словом превратить себя в молодую даму, которой завидуют и возносят хвалу, как никакой другой во всем Риме.
«Я приму его предложение, — сказала себе Клиона, — и тогда все они узнают, что не такая уж я жалкая, как кажется».
Унылое настроение и застенчивая неловкость, томившие ее весь день, развеялись вмиг, жизнь забила в ней ключом, она высоко подняла голову, а глаза стали яркими и загорелись опасным огоньком.
В какой-то мере это объяснялось и предвкушением того, как она будет выглядеть в обновке. Портниха, приведенная Голубкой на виллу, шила накануне весь день и почти всю ночь, и теперь готовое платье висело в гардеробе, ожидая бала.
Когда парикмахер причесал Берил, он пришел в комнату Клионы. Осмотрев наряд, приготовленный к балу, он, подняв светлые волосы, сделал ей высокую прическу. С этой прической Клиона казалась выше ростом, но почему-то еще более юной и трогательной, чем когда волосы были убраны по-обычному.
Наконец все готово, оставалось лишь надеть новый наряд. Эллен принесла его — и вот платье надето. Наряд смелый, изящный и при этом удивительно подчеркивающий ее юность. Мягкая и тонкая, почти прозрачная ткань ниспадала от талии каскадом, будто струи фонтана. Серебряные ленты, завязанные у плеча, перекрещивались под высокой грудью и сзади спускались на пол легким маленьким шлейфом. Легкая белая шаль окутывала обнаженные руки, развеваясь с обеих сторон, словно паруса, которые несут красавицу по гладкой поверхности моря.
Клиона смотрела в зеркало, задавая себе извечный вопрос: «Неужели это я?» И ответ был один. Это была прекрасная женщина, какой она видела себя в мечтах. Бабочка высвободилась из куколки — и вот, наконец, можно забыть старое, штопанное и выцветшее ситцевое платье, в котором лорд Рейвен принял ее за доярку и попросил открыть ворота, чтобы проехать к дороге.
С несвойственным ей чутьем, подсказавшим, как уловить самый эффектный момент, она нарочно ждала, пока все соберутся к обеду, слушала, как подъезжали приглашенные, и перед ударом гонга, возвещающего начало трапезы, медленно прошла через холл к открытым дверям салона.
Еще не стемнело, но в роскошных хрустальных люстрах, свисающих с потолка, и в серебряных кинкетах, украшающих стены, были зажжены свечи. В их свете Клиона, словно Афродита, поднявшаяся из волн морских, вся в сверкающих брызгах соленой пены, прошла по натертому паркету к леди Рейвен, которая беседовала с гостями.
Первой ее увидела Берил, волнующе обольстительная в рубиново-алом платье, похожая, как она сама сказала, «на красную ведьму». Берил была чарующе неотразима, способна кому угодно вскружить голову. Но Клиона, вся в белом, была свежа, как цветок на апельсиновых деревьях в саду виллы, чиста и невинна, как жасмин вокруг террасы. Когда она появилась, наступила минутная тишина, и Берил воскликнула:
— Любовь моя, я тебя не узнаю!
Клиона услышала изумление в голосе подруги и различила восторг в глазах стоящих вокруг Берил мужчин. Но она искала среди собравшихся лишь одно лицо и знакомые темные глаза.
Она увидела лорда Рейвена на другом конце залитого светом салона, в его лице не было удивления или восторга. Он наблюдал за ней с непроницаемым безразличием, хотя циничная улыбка, несомненно, пряталась в углах его губ.
Разочарованная Клиона не произнесла ни слова, пока не уселись за стол. За обедом она вежливо отвечала на вопросы дипломата по одну сторону и выслушивала многоречивые комплименты вельможи — по другую. От него стало известно, однако, что бал имеет место быть в Палаццо герцога де Боссинья.
Клиона помимо своей воли упивалась комплиментами, ей было приятно и лестно. Но, приехав на бал, она убедилась: быть замеченной в таком собрании непросто. Драгоценности дам превосходили все, что она могла вообразить. На каждой гостье сияло настоящее созвездие, даже швы на платьях были украшены бриллиантами.
И господ трудно было затмить элегантностью. Блестящие цветные мундиры, ордена на фраках, усыпанные драгоценными камнями эфесы шпаг — это великолепие могло поспорить с туалетами дам. Взгляд Клионы отдыхал на изысканно простом, великолепно сшитом атласном фраке лорда Рейвена, которого она время от времени находила глазами.
Лорд Рейвен, по примеру франта Браммела, установившего эту моду, отказался от мишуры, украшений и ненужных побрякушек. Клионе подумалось, что мужчина менее видный стал бы совсем неприметным в столь строгом костюме, но его светлость благодаря высокому росту и могучему телосложению выделялся из всех.
Клиона протанцевала несколько ганцев с разными партнерами и после особенно бурного вальса присела отдохнуть. Рядом с нею тотчас же появился принц Камилло. Он поднес ее руку к губам.
