В установившейся тишине биение собственного сердца казалось Ниниане слишком громким. Будто издалека, сквозь шум стучавшей в висках крови донесся приказ короля подняться. Плавным и одновременно гордым движением подняла Ниниана голову и выпрямилась. В отличие от робкой Дианы, она открыто посмотрела на короля. Ниниана не чувствовала за собой вины, ибо не выступала против короны и не предавала ее. Все, что она сделала, было результатом стремления обеспечить своим родным нормальные условия существования. Этого нечего стыдиться. Упрекнуть себя она могла только в неспособности разгадать заранее интриги власть имущих.
Король начал говорить ледяным тоном:
— Я получил довольно большой доклад об активной деятельности вашей семьи, мадемуазель Ниниана. Я не хочу говорить о предательстве вашего отца, за которое он ответил по всей строгости закона. Однако вы использовали доброе сердце королевы, чтобы обойти детали приговора, касавшиеся вашей семьи.
Ниниана, чувствуя нарастающее в ней возмущение, отважно выступила в свою защиту.
— Прошу прощения, Ваше Величество, но никто и свое время не потрудился сообщить оставшимся членам семьи Камара дословный текст вынесенного приговора. Если обращение к королеве в память о ее дружбе с моей матерью явилось ошибкой, я готова понести за это наказание. Но только за это!
— Ниниана!
Диана поспешно дернула сестру за рукав, чтобы остановить ее, но было уже поздно.
Темные, слегка навыкате глаза короля еще более застыли, а усы сердито зашевелились.
— Вы обладаете необыкновенной смелостью, мадемуазель Ниниана, если отваживаетесь упрекать своего короля. Вы хотите сказать, что вам не было известно распоряжение, по которому члены семей, где были осужденные мятежники, обязаны покинуть двор? Что оставленным в живых в порядке помилования надлежало поселиться на родине в провинции и что они лишались всех почетных должностей и наград? Королева тоже должна читать эдикт!
Ниниана ощутила, как у нее выступил холодный пот.
О Боже, неужели она сошла с ума? Она не имела никакого права критиковать короля! Ниниана нервно облизала губы. Ей стало ясно, что сердитая речь Его Величества содержала откровенный упрек и в адрес Анны Австрийской.
Глубоко вздохнув, Ниниана приготовилась выдержать гнев раздраженного монарха. Что ей было теперь терять?
— Я сожалею, что невольно вызвала недовольство Вашего Величества, — ответила она голосом, показавшимся ей чужим. — Однако я смею просить вас о снисхождении.
— Снисхождении? Вы очень требовательны, юная дама. Оказывать снисхождение не является функцией короля. Функцией короля является установить справедливость. А теперь выслушайте мой приговор, чтобы у вас не было оснований вновь упрекнуть меня, будто никто не сообщил вам дословный текст…
Ниниана почувствовала, как, дрожа, прижалась к ней сестра, и все поплыло у нее перед глазами. Повелитель и роскошной одежде и грозный кардинал рядом с ним. Бледная высокомерная королева в кругу своих дам и придворных, чье напряженное любопытство, казалось бы, можно потрогать руками. Что делать? Упасть к ногам короля и просить у него милости? Ее разум подсказывал ей, что такой смиренный жест понравится Людовику, но Ниниана была не в состоянии так поступить. Раз она вызвала гнев короля, то встретит его приговор достойно, без проявления слабости.
— С учетом того, что Люсьен, граф де Камара, постарался оказать услугу короне, рискуя собственной жизнью, смертный приговор ему отменяется, — начал король, и Ниниана с трудом подавила вздох облегчения.
— Однако до конца жизни он не может появляться при дворе и не имеет права покидать свои владения без личного разрешения короля. Часть конфискованного имущества возвращается ему, другая часть переходит к короне. Против его брака с Мери Энн д’Этанже мы не возражаем, так как юная дама принадлежит к семье, сохранившей верность королю. Обе сестры графа, согласно королевскому приказу, выдаются замуж за дворян, обязанных впредь отвечать за своих жен перед королем и Францией.
Холодная маленькая рука Дианы сжала пальцы Нинианы. Она ощутила страх младшей сестры, но не смогла успокоить ее ответным пожатием. Замужество? Для нее тоже? Смесь гнева, яростного протеста и благоразумного смирения, казалось, разрывала ей грудь. Как в тумане, слушала она подробности королевского приказа, на которых с трудом могла сосредоточиться.
— Мы приказываем Диане де Камара немедленно заключить брак с Франсуа де Мариво, чьи права на баронство Мариво подтверждаются нами. Далее мы повелеваем Ниниане де Камара вступить в брак с нашим верным подданным — графом де ла Шез. Он кажется нам наиболее способным укротить своенравный темперамент этой дамы. Его Высокопреосвященство кардинал выразил готовность уже сегодня обвенчать обе пары. Обеим дамам запрещается до конца жизни занимать почетную должность фрейлин королевы Франции. Принято в Париже в апреле 1633 года…
— Пойдемте! Пойдемте же! У нас мало времени, чтобы хоть как-то привести вас в порядок перед венчанием…
Как лунатик, поднялась Ниниана из реверанса и посмотрела на Мери Энн д’Этанже, у которой от волнения появился на щеках яркий румянец. Шуршание юбок удаляющейся королевы и ее дам еще было слышно.
— Я не понимаю… — пробормотала Ниниана потрясенно.
Мери Энн пожала плечами.
— Я тоже не все знаю. Мне сказали, что Люсьен еще ночью ускакал в Камара. Надо было сделать вид, будто он никогда не появлялся в Париже. Мы с отцом последуем за ним завтра. Сам король посоветовал отцу выдать меня замуж за Люсьена. Как чудесно, что все так хорошо закончилось!
— Хорошо закончилось? Я лучше поступлю в монастырь, чем стану женой барона де Мариво!
Диана нервно всхлипнула.
— Чепуха, малышка! — успокоила ее довольная Мери Энн. — Франсуа де Мариво — приятный, любезный молодой человек, он станет носить вас на руках. Король по совету кардинала дал ему титул барона, а ваше изгнание из дворца он наверняка отменит в связи с каким-нибудь большим праздником. В данный момент ему важно как можно сильнее сократить число дам королевы. Чем меньше дам, тем легче, как он считает, предотвращать интриги.
Ниниана находилась в невменяемом состоянии. До нее не дошло даже странное описание барона как любезного молодого человека. Она порадовалась за Мери Энн, с облегчением услышала о замужестве Дианы, но ее собственная судьба привела ее на грань нервного срыва. Венчание в приказном порядке с совершенно незнакомым графом вызывало у нее панику. Мысль о браке с чужим мужчиной, когда рядом барон де Мариво станет супругом ее сестры, была для нее невыносимой.
