Выругавшись, он оставил василиска и телепортировался к Кэдрин.
К черту! Он не станет возвращаться, чтобы помочь ему освободиться.
Снова очутившись на солнце, он почувствовал, что его кожа вот-вот загорится. Где же Кэдрин? Боль становилась нестерпимой. Краем глаза Себастьян заметил еще одну пещеру над ущельем. Он телепортировал обличье, но не стал проявляться полностью.
Хотя он смотрел с края пещеры, солнце, отражаясь от скал и песка, нестерпимо кололо и без того обожженные глаза. Но в полувидимой форме он мог вытерпеть минуту– другую.
Он заметил самого большого василиска, который извивался на дне ущелья с разбитой головой. Кэдрин все еще стояла на утесе. Себастьян хотел было заорать на нее, он был в ярости – как она могла ударить его ногой в лицо? В этот миг Кэдрин заметила что-то на дне ущелья, и ее лицо окаменело. Хищный зверь! Другого сравнения Себастьян не находил.
Она побежала, так быстро, что слилась для него в сплошное мутное пятно. Моргая от нестерпимого света, он не поверил собственным глазам. Она бросилась в ту же пещеру, где находился дракон!
Он телепортировался под какой-то выступ, и как раз вовремя. Перед ним, футах в двадцати, сирена закричала от удивления – за миг до того, как Кэдрин приземлилась на ее спину, вышибая воздух из ее легких. Колени Кэдрин упирались Люсиндии в лопатки, рука плотно обхватила шею.
Когда Себастьян совсем уж решился снова выскочить на солнце, чтобы унести Кэдрин прочь, Люсиндия размахнулась локтем. Кэдрин сумела увернуться. У нее была потрясающая реакция, и удары сирены не достигали цели. Она не нуждалась в помощи.
Скалы вокруг Кэдрин, казалось, плавились от зноя. Наблюдая за ней сквозь жаркую дымку, Себастьян вдруг понял, что мощь ее грациозного тела вызывает в нем благоговение.
И даже ее беспощадность и жестокость восхищают его.
Кэдрин схватила сирену за волосы и стала раскручивать вокруг себя, набирая размах, пока тело женщины не оторвалось от земли. Наконец она выпустила соперницу, словно мяч.
От удара тела Люсиндии утес содрогнулся, полетели камни. Кэдрин не стала дожидаться, пока сирена окажется погребенной под грудой камней. Она бросилась вверх по скале, цепляясь когтями, чтобы добраться до второй пещеры.
В этой пещере, темнеющей высоко над ущельем, должно быть, и находится приз. И Себастьян мог ее опередить. Он прижал рукав рубашки к разбитой губе, пробуя на вкус собственную кровь.
Кэдрин придется ответить за свои проделки.
Условия их соглашения только что изменились.
Кэдрин ввалилась в пещеру, тяжело дыша после крутого подъема. Первое, что она обнаружила, когда снова обрела способность видеть в темноте, был вампир. Он небрежно подбрасывал на ладони приз.
На скорлупе виднелись бледные полосы, змеящиеся поперек самой толстой части яйца. Скорлупа была такой хрупкой, что казалась прозрачной.
– Теперь, Кэдрин, мы будем играть по моим правилам.
Она не сводила глаз с яйца, которое он подбрасывал – вверх, вниз.
– Ты только отдай мне этот чертов приз.
– Ты и не собиралась со мной встречаться. – Он, казалось, был в ярости. Солнце опалило его плечи и половину лица. – И ты меня ударила.
С уголка его нижней губы капала кровь.
– Сработал рефлекс.
И это было правдой. Василиск только что расшвырял валуны, словно огромные скорлупки арахиса, и наступал им на пятки.
– И запомни на будущее – не хватай меня сзади за лодыжку, если за мной гонятся чудовища с длинными цепкими языками.
Что бы ни произошло между ними, Кэдрин не стала бы убивать его. Не входило в ее расчеты делать его обедом для драконов или оставить гореть на солнце. Хотя…
– В любом случае ты заслужил этот пинок. Ты изменил условия сделки, когда я была в безвыходном положении. Разве так поступают джентльмены?
– С тобой я все меньше и меньше чувствую себя джентльменом.
Хрупкое яйцо подпрыгивало на его ладони.
– Ты можешь его разбить. – Кэдрин едва дышала. – Это последнее яйцо.
Она приблизилась к Себастьяну, прикидывая возможность выхватить у него яйцо.
Его лицо исказила злая гримаса.
– Мечтаешь отобрать его?
Он смеет ее дразнить!
Кэдрин замерла на месте. Не стоит устраивать потасовку с вампиром, иначе яйцу не уцелеть.
– Но тебе надо спешить, – сказала она жалобно. – Когда Синди доберется до пещеры, она запоет, и ты сам отдашь ей яйцо.
Мне кажется, что после твоей обработки она вообще не скоро сможет ходить.
Синди бессмертная, она быстро оправится. А в прошлом состязании она разделалась со мной гораздо круче. Очень скоро она появится здесь. Тогда одна чистая нота флейты – и ты навеки станешь ее рабом.
При мысли об этом Кэдрин вдруг захотелось дать Синди хорошего пинка. Или еще лучше – врезать кулаком прямо в глотку.
– Ты в это веришь? Значит, не откажешься заключить еще одну сделку, чтобы получить приз.
– Я же сказала – я не стану с тобой спать.
Капля пота стекла вниз по ее шее прямо в ложбинку между грудей. Глаза вампира жадно следили за ней, наливаясь чернотой. Шторм над морем. Она поежилась – ее вдруг обдало жаркой волной.
Одна половина его лица была сильно обожжена, руки тоже покрылись волдырями, но он по-прежнему был чертовски привлекателен. Кэдрин никак не могла унять возбуждение. Холодное Сердце? Было когда-то. Огненная Кровь? Он сделал ее такой. Только ему это было под силу. И дело не только в сексуальном желании.
Ей доставляло удовольствие пинать Синди. И ей нравилось, что он видел, как она это делает.
– Я хочу провести с тобой ночь, ласкать тебя, – тихо сказал он. – Вот и все. Как и где мне захочется.
Ее брови поползли вверх.
– И больше ничего? Ты говоришь так сейчас, но я знаю, что ты хочешь меня соблазнить и получить гораздо больше!
– Нет. Я не жду, что ты до меня дотронешься. Я не требую интимного акта.
– Вампир-альтруист. И ты будешь проделывать со мной всякие вещи и не возбудишься?
Он провел ладонью по губам.
– Думаю, у меня будет масса реакций, но это уже моя проблема. Даю тебе слово.
– И тогда я получу приз? – уточнила Кэдрин.
– После того, как я закончу все, что хочу сделать.
Кэдрин решительно не нравилось, что его слова рождают сполохи желания во всем ее теле.
– Сначала отдай мне яйцо. Не ровен час, ты его разобьешь.
– Вряд ли. Яйцо будет в безопасности, и ты отлично знаешь, что получишь его. Я держу слово – в отличие от тебя.
– И уберешь зубы на полку? – Видя его смущенный взгляд, Кэдрин пояснила: – Ты не будешь кусаться. Иначе, клянусь богами, я тоже тебя укушу. Но тебе это сильно не понравится.
Он почему-то развеселился.
