Однако гонец из Санта-Марии привез два пакета одновременно: в одном говорилось об отставке Энрике и назначении на его должность Родригеса, а в другом был приказ о расстреле бунтовщиков.
Энрике вызвал к себе Родригеса и передал ему все дела, в том числе и последний приказ командования. Родригес был счастлив начать службу в новой должности с такого ответственного дела, каким он считал казнь бунтарей.
А Энрике и Росаура, наскоро собрав свои пожитки, уехали из форта, чтоб не видеть чудовищной казни и не слышать этих роковых выстрелов.
Они по-прежнему не имели представления, где поселиться и чем заняться, а потому решили сначала заехать к отцу казненного юноши — сеньору Мартинесу.
Тот мужественно перенес известие о гибели сына и, в благодарность за доброе отношение к его мальчику, предложил гостям поселиться в его доме, раз уж они лишились своего собственного и ехать им, в общем-то, некуда.
— У меня есть небольшая оружейная мастерская, — сказал радушный хозяин, — а вы, капитан, полагаю, кое- что смыслите в оружии. Вот и займемся вместе этим делом. В память о моем дорогом Рамонсито.
Энрике и Росаура приняли предложение Мартинеса.
А тем временем их сын Августо уже вступил в новую должность и с поручением губернатора отправился в дом Гонсало Линча.
— Я Августо Монтильо, уполномоченный господина губернатора, — представился он хозяину.
— Почту за честь принять у себя такого гостя, — ответил Гонсало и, увидев, какими восторженными глазами смотрит на офицера дочь, тоже представил ее: — Лусия, моя единственная дочь.
Августо поцеловал сеньорите руку и перешел к делу:
— Понимаю, какое горе постигло вашу семью. К сожалению, я не имел чести быть знакомым с доном Оласаблем, но господин губернатор уважал и любил его.
— Дон Мануэль был достойным человеком и всегда преданно служил губернатору, — вставил Гонсало.
— Да, мне известно, — продолжил Августо и, передав Гонсало письмо, добавил от себя: — В этом письме господин губернатор подтверждает, что во всем доверял главе вашего дома, а теперь так же будет доверять вам, сеньору Гонсало Линчу.
— Не могу поверить, что удостоился такой чести! — подобострастно воскликнул Гонсало. — Позвольте поблагодарить вас за любезность. Передайте господину губернатору, что у него никогда не будет повода усомниться в моей верности и преданности.
Эта беседа происходила в кабинете Гонсало, куда он пригласил гостя, дав понять Лусии, что ее присутствие в данном случае нежелательно.
Однако, уже провожая Августо в гостиную, он увидел там дочь, явно поджидавшую, когда офицер выйдет из кабинета.
— Лусия? — изобразил удивление Гонсало, стараясь сгладить неловкую ситуацию. — Что ты делаешь здесь одна?
— Жду, когда Доминга принесет мне костюм для верховой езды, — нашлась она.
— Вы любите ездить верхом? — вступил в разговор Августо.
— Да! — радостно ответила Лусия, польщенная его вниманием.
— Это и мое любимое занятие, — сказал Августо, — но девушки редко увлекаются тем, что считается мужской привилегией.
— Лусия не похожа на остальных девушек, — улыбнулся Гонсало. — Она — особое создание.
— Вижу, вижу, — многозначительно произнес Августо, и сердце Лусии затрепетало, как пойманная в сети пташка.
Гонсало предложил гостю рюмку ликера, а когда Августо отказался, сославшись на служебные дела, то пригласил его посетить их дом в другое, свободное время.
В самом конце их беседы в гостиную вошла Виктория, и Гонсало тоже представил ее молодому офицеру. Когда же тот ушел, Лусия обратилась к тетке:
— Правда, он очень милый?
— Мне так не показалось, — разочаровала ее Виктория. — По-моему, в нем есть что-то неприятное.
— Вы просто его не рассмотрели! Вам надо обратиться к врачу с таким зрением! — грубо ответила ей Лусия.
Виктория сделала вид, что не заметила грубости.
— Я пошутила, — сказала она. — Он, безусловно, красавчик. Чтобы понять это, мне достаточно было бы взглянуть всего лишь на тебя. Хотя я бы не стала расхваливать его при отце и постаралась бы, чтоб сам офицер не заметил, насколько понравился тебе.
— У Лусии от меня нет секретов, — сказал Гонсало. — Что же до этого Монтильо, то он — блестящий офицер, из семьи военных, в общем, человек нашего круга.
Августо же рассказал своему приятелю Фунесу о визите к Линчам в таких выражениях:
— По-моему, эта Лусия, наследница Оласаблей, в меня влюбилась. Можешь представить такую удачу? У нее ведь огромное состояние! И уж поверь, я не упущу своего шанса!
В таком превосходном настроении Августо и отправился в цирк, сопровождая губернатора и его семейство. Все представление он смотрел вполглаза, мечтая о женитьбе на Лусии Линч, но когда на арене появилась великолепная, ослепительная Милагрос, Августо восторженно шепнул Фунесу:
— Она словно с небес спустилась и парит над ареной!
— Оставь свою романтику для сеньориты Линч, — остудил его пыл Фунес. — Не знаешь разве, какая у циркачек дурная слава?
— Нет, эта Милагрос — совсем другая! Я чувствую!
— Сам проверишь или предоставишь это мне? — усмехнулся Фунес.
— Только попробуй к ней сунуться! — пригрозил Августо.
После представления он направился за кулисы к Милагрос, но был буквально вышвырнут оттуда Анибалом.
— Ее братец — сумасшедший! — пожаловался Августо Фунесу. — Но меня это не остановит! Милагрос все равно будет моей!
— А как же сеньорита Линч? — напомнил ему Фунес.
— Одно другому не мешает. Я же не собираюсь жениться на циркачке!
Катриэль с волнением ожидал возвращения Асунсьон из Санта-Марии, но вместо нее оттуда приехал адвокат Ортис, состоящий на службе у Гонсало. Узнав, что Асунсьон в отъезде, он предъявил судебный иск Катриэлю и посоветовал ему добровольно, не дожидаясь решения суда, покинуть «Эсперансу».
Катриэль ответил, что имение принадлежит его матери по закону и Гонсало Линчу не удастся завладеть чужой собственностью.
— Вы слишком самоуверенны, молодой человек, — заявил Ортис. — Не тратьте свой пыл на возмущение, а лучше укладывайте чемоданы и освобождайте имение по-хорошему.
— А вы передайте сеньору Линчу, что имения он никогда не получит, — сказал Катриэль, поставив точку в разговоре с адвокатом.
Когда же Ортис уехал, Катриэль сам стал собираться в дорогу, наказав Браулио никого не пускать в имение.
— Я хочу поговорить с Линчем как мужчина с мужчиной, — пояснил он цель своей поездки в Санта-Марию.
Приехав в город, Катриэль зашел в первую попавшуюся таверну, чтобы перекусить и спросить дорогу к дому Линча. А поскольку одет он был по-индейски — два полотнища из мягкой кожи, прикрывающие тело от пояса до колен, такая же, кожаная, жилетка и легкие высокие сапоги, — то к нему сразу же пристали двое подвыпивших мужчин: дескать, не место здесь индейцу.
