— Я к этому не имею отношения и сделать ничего не могу, — ответила Виктория, придерживаясь прежней тактики.
— Это ты не можешь ничего сделать? — изумилась Асунсьон. — Ты? Виктория Оласабль? Да ты же единственная наследница имущества моего брата! Думаешь, я поверю, что ты подчинилась Гонсало? Или в тебе действительно уже не осталось ни гордости, ни характера, чтобы настоять на своем? Ты стала другой?
Мария, молча слушавшая этот диалог, с замиранием сердца ждала, что же ответит сестра. А Виктория приняла вызов Асунсьон:
— Да, я стала другой!
Асунсьон печально покачала головой:
— Конечно, годы проходят, люди меняются…
— Причем, меняются настолько, — подхватила ее мысль Виктория, — что способны предать своих братьев и породниться с нашими врагами!
Катриэль не смог стерпеть такого оскорбления, о чем прямо сказал Виктории:
— Вы возненавидели меня с первого взгляда, с первой секунды, хотя я этого не заслужил. Я вам — не враг, и никогда им не стану. Просто не смогу быть врагом той Виктории Оласабль, которой восхищался, слушая рассказы мамы, и с которой мечтал познакомиться!
— Вы опоздали на двадцать лет, — сказала ему Виктория. — Та, кем вы так восхищались, умерла. Ее убили.
Асунсьон молча взяла сына за руку и, не простившись, покинула дом.
Мария бросилась за ней вдогонку:
— Не уезжай, пожалуйста. Я пойду к Гонсало…
— Нет, все кончено, — обняла ее Асунсьон. — Прощай, Мария. Спасибо тебе.
Пока Асунсьон прощалась с Марией, к Катриэлю подошла Камила:
— Я дочь Виктории, Камила. Мне больно было слышать то, что говорила мама, и я прошу у вас прощения. Она… Она много страдала, поэтому, наверное, иногда говорит не то, что думает.
Катриэль был растроган поступком девушки и, взяв ее за руку, сказал:
— Спасибо, Камила. Хоть один человек в этом доме поговорил со мной нормально.
Вечером Мария уехала к Асунсьон — поддержать ее и Катриэля, а Виктория, выдержав трудный разговор с дочерью, пытавшейся внушить матери, что с Асунсьон поступают несправедливо, отправилась на кухню, к своему заветному графинчику.
Первые представления цирка «Олимпико» прошли в Санта-Марии с оглушительным успехом, Милагрос сияла от счастья, но очень скоро ей довелось пережить горе: она потеряла человека, который был для нее отцом.
Мигель умер под тяжестью металлического ящика, свалившегося на него во время разгрузки циркового оборудования. Последние слова его были обращены к Милагрос: он просил ее позаботиться о Хуансито.
После смерти отца Анибал почувствовал себя полновластным хозяином в цирке, но взялся командовать так круто, что сразу же восстановил против себя всю труппу.
Надо сказать, его и раньше здесь недолюбливали за грубость и несдержанность. Лишь одна Лара, акробатка, питала к Анибалу истинную страсть, чем он беззастенчиво и пользовался, проводя с нею ночи в цирковом фургончике. Однако жениться на Ларе вовсе не собирался и всякий раз грубо обрывал ее, когда она заводила об этом речь.
Милагрос тоже не всегда была довольна Анибалом, но при этом она любила его как брата и могла только сожалеть, что у него такой тяжелый характер. Но в последнее время деспотизм Анибала стал просто пугать Милагрос. Уж слишком рьяно опекал ее Анибал, не пуская к ней за кулисы восторженных поклонников, и не разрешал выходить одной в город.
Не кажется ли тебе, что ты превратно понимаешь свои братские обязанности? — не выдержала однажды Милагрос. — Даже папа никогда не держал меня на привязи.
— Теперь я за тебя в ответе! — строго произнес Анибал. — А здесь, в Санта-Марии, особенно много охотников поразвлечься с хорошенькой циркачкой. Думаешь, я не знаю, что на уме у этого наглого офицеришки Монтильо, который приходит на каждое представление и норовит прорваться к тебе любой ценой?
— А ты не допускаешь мысли, что в твою сестру может кто-то влюбиться? Ведь я уже взрослая, Анибал! В моем возрасте девушки выходят замуж, и я тоже хочу полюбить достойного человека и выйти за него замуж!
Анибал от злости скрипнул зубами, но промолчал.
Лишь на следующий день он решился открыться перед Милагрос, сказав ей то, о чем умалчивал много лет.
— Я люблю тебя! — признался он. — Давно люблю! Все эти годы я ждал, пока ты вырастешь, чтобы потом жениться на тебе!
— Но я же твоя сестра! — испуганно воскликнула Милагрос.
— Да, сестра, но не по крови, и ты это хорошо знаешь. Я не позволю ни одному мужчине приблизиться к тебе на пушечный выстрел и добьюсь, что ты рано или поздно станешь моей женой!
— По-моему, ты просто пьян, — сказала Милагрос, чтобы не показать Анибалу своего испуга.
— Да, я выпил. Для храбрости. И рад, что наконец все высказал тебе.
Он потянулся к Милагрос, пытаясь обнять ее, но она вовремя увернулась. Анибал догнал ее у двери и, больно сжав ей плечи, страстно поцеловал в губы.
Содрогаясь от рыданий и ужаса, она побежала к Хуане — толстой добродушной женщине, имевшей физический недостаток — у нее была густая борода, как у мужчины. И Хуана не брила ее, а, наоборот, обыгрывала свою бороду в номере с клоуном Каньете. С тех пор как умерла Хосефина, Хуана в какой-то степени заменила Милагрос мать. И сейчас она тоже, как смогла, успокоила несчастную девушку, пообещав, что, если понадобится, весь цирк встанет на ее защиту.
— Но есть еще один способ урезонить Анибала, — добавила, поразмыслив, Хуана. — Если рядом с тобой появится надежный мужчина, то Анибалу придется смириться. Почему бы тебе не обратить внимания на того бравого офицера, что каждый вечер добивается встречи с тобой?
— Ох, я боюсь, как бы это еще больше не рассердило Анибала, — высказала сомнение Милагрос, но Хуана пообещала быть все время на страже:
— Я буду ходить за. тобой как тень, и пусть только Анибал посмеет сунуться к тебе! Он еще не знает, на что способна бородатая женщина!
На следующий день Милагрос приняла предложение Августо и отправилась с ним на прогулку, правда, в присутствии Хуаны. Это обстоятельство, конечно, было серьезной помехой для Августо, но он радовался и тому, что Милагрос хоть как-то проявила к нему благосклонность.
— Она будет моей! — все более уверенно заявлял он в разговорах с Фунесом.
— А как идут дела с Лусией Линч? — поинтересовался тот однажды.
— Там тоже все в порядке! — подмигнул ему Августо. — Сегодня иду к ним на ужин.
Лусия ни от кого не скрывала, что влюблена в Августо и хочет выйти за него замуж. Такая откровенность пугала Марию и шокировала даже многоопытную Викторию. Но Гонсало, как всегда, был на стороне дочери. Более того, он считал Августо вполне подходящей партией для Лусии.
