Энтони достал из кармана несколько монет и протянул вознице.
– Вот плата, которую я тебе обещал, – сказал он – получишь столько же, если будешь здесь, когда я вернусь.
Монеты, звякнув, исчезли в кармане кучера, и тот с готовностью обещал ждать сколько потребуется господину. Энтони покинул кеб и подошел к переулку, в котором только что исчезли Гастингс и Куинби. В самом конце длинного прохода был виден желтый свет от фонаря, который держал Куинби. Столбридж разглядел самого телохранителя, Гастингса и третьего мужчину. Он прислушался и уловил звуки голосов, но с того места, где он стоял, было не разобрать слов.
И тут фонарь дрогнул и двинулся. Громко застучали по булыжнику шаги: Гастингс и Куинби возвращались.
Энтони сделал шаг назад и скрылся в тени дверного проема. Гастингс проскочил мимо него чуть ли не бегом, и было видно, что он чрезвычайно взволнован. За ним двигался телохранитель, гораздо более спокойный и собранный. Они сели в кеб, который дожидался их у входа в таверну, и кучер тотчас же тронул экипаж.
Энтони оглянулся: в дальнем конце переулка зажегся фонарь и стал виден силуэт мужчины. Фигура быстро удалялась к противоположному выходу из переулка. Столбридж поспешил следом, стараясь производить как можно меньше шума. И все же человек, шедший впереди, что-то услышал или нервы его были напряжены и он опасался преследования. Он остановился, вынул изо рта сигарету и, подняв повыше фонарь, спросил:
– Кто здесь? – он ждал, вглядываясь во тьму. – Это опять вы, мистер Гастингс? Что вам теперь-то надо? Я уже рассказал все, что знал. Клянусь, больше и добавить нечего.
Тогда расскажи мне тоже самое, – сказал Столбридж, выходя в круг света, чтобы человек мог увидеть пистолет в его руке – я заплачу тебе больше, чем Гастингс.
– Эй-эй – человек попятился – не надо тут оружием махать. Я вам ничего дурного не сделал.
– Я не собираюсь стрелять. Это просто мера предосторожности. Мне показалось, что тут не самое безопасное место и не самый респектабельный район. Как тебя зовут?
Человек молчал. Затем спросил:
– А вы не шутили, когда предложили заплатить больше, чем мистер Гастингс?
– Я никогда не шучу такими вещами. – Энтони достал из кармана несколько монет и бросил на мостовую. Они запрыгали по булыжникам, сверкая золотом в свете фонаря – я добавлю, если ты правдиво ответишь на мои вопросы.
Человек вытянул шею и взглядом пересчитал монеты, лежащие на земле, но не посмел наклониться. Однако лицо его несколько оживилось и уже увереннее он спросил:
– Что вы хотите знать?
– Для начала твое имя.
– Все зовут меня Слип.
– И чем же ты занимаешься?
Слип усмехнулся, обнажив зубы, или, скорее, то, что от них осталось.
– Я проскальзываю и пробираюсь повсюду и многое примечаю, а меня никто и не видит.
– Гастингс нанял тебя именно для этого?
– Да, сэр. И позвольте сказать, что в своем деле я профессионал. И кое-кто весьма высоко ценит мою работу. Гастингс дал знать, что ему нужен человек с моими талантами. Цена оказалась подходящей, так что мы договорились.
– И куда именно тебе нужно было проскользнуть по приказанию Гастингса?
– Да ничего сложного, – пожал плечами слип – надо было последить за одним джентльменом. Поглядеть, куда он ходит, кто приходит к нему и все такое.
– Где живет этот джентльмен?
– Холси-стрит. Но вы можете не трудиться, отыскивая эту дыру. Того джентльмена сегодня днем забрала полиция. Ну, то есть, тело его. Говорят, он пустил себе пулю в лоб, потому что не смог расплатиться с карточными долгами.
– Как Гастингс отреагировал на это известие?
– Да он уже знал о смерти мистера Терлоу, когда пришел сюда сегодня. Он сказал, кто-то сообщил об этом в клубе. Но вообще-то он выглядел порядком встревоженным и расстроенным. А может, просто нервы плохие.
– Это ты послал сообщение ему в клуб?
– Ну да. Мне нужно было вызвать его на встречу, чтобы отчитаться, это, за работу и деньги опять же получить.
– И что именно ты рассказал Гастингсу?
– Да особо и рассказывать было нечего. Вчерашний вечер мистер Терлоу провел в игорном доме, как обычно. Домой вернулся с рассветом, пьяный в дым. Я видел, как он входил в дверь. Потом я пошел спать и вернулся на Холси-стрит сегодня в два часа. Я был уверен, что после вчерашнего мистер Терлоу раньше двух никак не очухается.
Энтони вздохнул с облегчением. Слип приехал уже после того, как Луиза и он сам покинули место преступления. Самое главное, что Слип Луизу не видел.
– А экономка? – спросил он – ты видел, как она уходила?
– Нет, сэр, ее вчера там и вовсе не было. У нее был выходной.
– И что ты делал после того, как приехал сегодня и два часа на Холси-стрит?
– Я увидел у дверей констебля и людей, которые толпились на тротуаре и пялились на дом. Кто-то сказал, что там все осматривает человек из Скотленд-Ярда, так что, я убрался оттуда по-быстрому. Я, видите ли, взял за правило поменьше сталкиваться с полицией. Никогда из этого ничего хорошего не получается.
– А ты сам тоже думаешь, что Терлоу покончил с собой из-за карточных долгов?
– Нет, сэр, честно говоря, я в это не очень-то поверил. Он, видите ли, вчера выиграл и домой шел в отличном настроении. Так что у него должна была быть другая причина застрелиться.
– Сколько времени ты следил за Терлоу?
– Пару дней всего.
– За это время кто-нибудь приходил к нему домой?
– Если и да, то не через парадную дверь, иначе я бы увидел.
– Точно?
– Да, сэр. Я торчал напротив под козырьком двери и мог видеть только парадный вход. А уж что там был сзади дома, этого я знать не могу.
Должно быть, думал Энтони, убийца пришел через заднюю дверь. Он мог проследить за Терлоу вчера вечером или был знаком с ним и знал, что тот вернется пьяным поздно и будет спать до обеда. Терлоу мирно лег спать и не слышал, как кто-то вошел в комнату. Возможно, он так и не понял, что случилось. Убийца приложил пистолет к его голове и спустил курок, а потом устроил все так, чтобы это было похоже на самоубийство, тщательно обыскал квартиру, написал записку и покинул дом через заднюю дверь.
Но если Гастингс нанял Слипа следить за Терлоу, размышлял Энтони, то предположение, что Гастингс сам убил своего подручного, разлетается в прах.
– Должно быть, она почувствовала себя бесконечно униженной, когда вы предложили ей деньги, – сказала Эмма – из вашего описания можно сделать вывод, что женщина эта из хорошей семьи, образованная и, наверное, принадлежит к респектабельному обществу. Возможно, остатки гордости помешали ей понять вашу доброту и принять помощь.
– Полагаю, вы правы, – задумчиво отозвалась Луиза, вспоминая вчерашнюю сцену на ночной улице – она казалась очень обиженной.
