Рори понимал, что вот-вот кончит, но весь его опыт был начисто выжжен пламенем, которое бушевало между ними. Ни одна женщина не доставляла ему таких ощущений, не заставляла его терять голову. Жар, с которым она откликнулась на его ласку, сводил с ума. Он уже не один раз преодолевал этот путь, но еше никогда вот так – с женщиной, которая на каждое его движение отвечала своим. Была настоящая опасность, что он возьмет ее прямо здесь, притиснув к окну. Либо возьмет, либо осрамится, как какой-нибудь молокосос, зажатый такой нежной ручкой.
Рори заставил себя сбавить обороты. Потянув Изабель от окна, он опустил ее на мягкую скамью. Склонившись над ней, стал нежно целовать ее, развязывая шнурки на платье. Целовал лицо, потом затылок. Она вздохнула, когда он языком провел по шелковистой коже, пробуя ее медовый вкус.
Рори не собирался заходить так далеко, но тело требовало свое. Желание боролось с чувством чести.
Он вскинул голову, словно кто-то вылил на него ушат ледяной воды, и пришел в себя. Он знал, как должен поступить, хотя это было бы самым трудным в его жизни. Он был так близок к бесповоротному шагу.
Но чувство чести, как оказалось, победило. Он не мог себе позволить поступить таким образом. Потому что она была беззащитной перед его натиском. Потому что слишком много неясностей стояло между ними.
Изабель заслуживала большего, чем он мог ей дать. Рори выпрямился и взглянул на ту, от кого отказывался ради долга. Она была соблазном во плоти с полузакрытыми от страсти глазами, припухшим от поцелуев ртом, прерывистым дыханием. Взгляд скользнул ниже, на гладкую белизну едва прикрытой груди с темными сосками, сжавшимися под его поцелуями. Он, должно быть, ненормальный.
Изабель широко открыла глаза, удивленная тем, как внезапно он отодвинулся от нее.
– Почему ты так смотришь на меня? Я что-нибудь сделала не так?
Не так? Все-таки она была чертовски наивна. Рори отвернулся и посмотрел на темь за окном, пытаясь успокоить дыхание. Наконец снова глянул на нее.
– Я уже говорил, как все должно быть.
Она вскочила, обвила ему руки вокруг шеи.
– Но этого недостаточно…
О Господи! Может, просто взять то, что она предлагает, и наплевать на последствия? Но Рори не мог действовать очертя голову, если речь шла о клане, даже с женщиной, которую ему хотелось больше всего на свете.
Он осторожно освободился от ее рук. Он не мог соображать, когда она была рядом.
– Почему ты стала целовать меня?
Она широко открыла рот.
– На что ты намекаешь?
– Ни на что.
– Ты мне не веришь, – решительно сказала она.
– А должен? Все-таки ты из Макдоналдов.
Их глаза встретились. Он увидел, что его слова ранили Изабель. Но ответ был важен для него. Важнее, чем ему хотелось бы.
Она вздернула подбородок, но задрожавшая нижняя губа выдала ее.
– Я дала повод?
Рори погладил подбородок, но не ответил. Он не был уверен.
– Ты провоцировала меня. – Он имел в виду тот случай с платьем и полупрозрачной ночнушкой. – И не ответила на мой вопрос.
Краска бросилась в лицо Изабель, но он не понимал – от злости или от чувства вины.
– Я поцеловала тебя, потому что мне так хотелось. Это единственная причина. Если помнишь, мы обсуждали нападение. Так что ты предлагаешь? – Задрав подбородок, она с презрением глянула на него. – Если мне вдруг понадобится соблазнить тебя, ты об этом узнаешь. – Его захватила врасплох самоуверенность чувственности, которая отразилась у нее в глазах.
Рори чуть не рассмеялся, услышав эту браваду, хотя в ответ на угрозу легкий холодок пробежал по спине. Ему подумалось, что она права. Эта женщина смертельно опасна.
Она дала угрозе повисеть в воздухе, а потом продолжила:
– Хорошо бы узнать, чего ты все-таки хочешь? Зачем ты привел меня сюда?
– Потому что нам нужно поговорить о нападении на вас. Давай вернемся к этому, и ты расскажешь мне о своем непонятном поведении. – Он помолчал, обдумывая, какие последствия это повлечет за собой.
Изабель стояла перед ним, гордо выпрямившись, с волосами в беспорядке и с румянцем на щеках. Почти ничего не напоминало о том, что еще пару минут назад она была полуголой.
– Я беру на себя полную ответственность. Можешь делать, что хочешь.
Рори покачал головой.
– Мне не нравится, что ты в это замешана, но ответственность несет Алекс. Он оставался вместо меня на время моего отсутствия и будет отвечать за свои дела, когда выздоровеет. Ты уже достаточно наказана, оказавшись в руках у Маккензи. Но если вдруг тебе вздумается не повиноваться мне еще раз, поверь, Изабель, последствия будут суровыми. Надеюсь, ничего безрассудного ты больше не выкинешь.
Это был отнюдь не вопрос. Это был приказ.
– Можешь вернуться к себе, – добавил он более миролюбиво. Винить нужно было не только Алекса и Изабель. Рори чувствовал и свою вину за то, что с ней случилось. Он не объявлял широко о своей помолвке, и это только добавило подозрений Мердоку Маккензи, что Изабель не та, за кого себя выдает. Вдобавок он оставил ее одну слишком надолго. Рори вспомнил, с какой горечью она об этом сказала. Его долгое молчание ранило ее.
Изабель кинула на него последний взгляд, словно умоляя о понимании. Он встретил этот взгляд, не шелохнувшись. Напоминание о том, что произошло здесь между ними, рождало неловкость. Она повернулась и направилась к двери.
Рори смотрел, как она уходила. Тело все еще ныло от нерастраченного желания. Ее лицо, когда она опадала в экстазе у него в объятиях, будет преследовать его все время, пока это чертово обручение не подойдет к концу.
Он окликнул ее возле самой двери:
– Зачем ты здесь на самом деле, Изабель? Почему ты согласилась на помолвку?
Она заметно удивилась.
– Так захотел отец.
– А ты, что ты хотела?
– Чтобы мой клан процветал. Любить мою семью.
– И все? А полюбить мужчину. А воспитывать детей?
– Ну конечно, но только ты ясно дал понять, что это не входит в твои планы. – Их глаза встретились. – Почему ты согласился на помолвку?
– У меня не было выбора. Это было требование короля, – не задумываясь, ответил он. Он заметил, как что-то мелькнуло у нее в глазах. Боль? Обида? Удивление?
– Обручившись со мной, ты исполнил долг перед королем, но ведь нигде не сказано, что нельзя от этого получать радость. – Она говорила тихо-тихо. – Я получила.
Он промолчал, вспомнив неистовство, которое они только что испытали.
– Это ничего не меняет. – Он не понял, что сказал это вслух, пока не увидел выражение ее лица. Она смотрела на него так, будто он ее ударил.
Помолчав, она грустно улыбнулась.
– Ты не прав. Это меняет все.
