— Простите, сэр. — Дворецкий вышел вперед. — Они силой ворвались в дом, я не мог остановить их.
— Все в порядке, Дженсен, — заверил слугу Тристан. — У этих господ, по-видимому, есть дело. Или по крайней мере они так считают.
Дворецкий сложил руки и не двигался с места, готовый, если потребуется, выпроводить непрошеных гостей. Тристан улыбнулся при виде такой преданности слуги, но улыбка пропала, когда он взглянул на Мередит. Она стояла у двери и не казалась удивленной или испуганной. Скорее у нее был вид человека, сделавшего свое дело.
Отойдя от двери, она что-то тихо сказала слугам. К удивлению Тристана, слуги вышли из комнаты. Мередит закрыла за ними дверь и повернулась к нему. Их глаза встретились… она смотрела виновато.
Она знала этих мужчин. И знала, для чего они сейчас находятся здесь.
Слово «измена» пронзило Мередит. Оно не было неожиданным. Она ждала его, знала, что услышит, доказала его правомерность… но когда Чарли произнес это слово, она вздрогнула, стараясь не думать о том, что оно означало для Тристана… для нее самой.
— Кто вы? — спросил Тристан, выпрямляясь.
— Меня зовут Чарлз Айли, лорд Кармайкл, — выходя вперед, сказал лысеющий мужчина.
Тристан покачал головой. Это имя ничего ему не говорило.
— Почему вы ворвались в мой дом и прерываете частную беседу в столь поздний час?
Айли нахмурился:
— Милорд, я агент военного министерства, работающий на Корону. Мне вменено в обязанность арестовать вас. Вы немедленно должны поехать со мной в Лондон.
На Тристана обрушился весь мир. Тюрьма? Это означало, что его обвиняют в каком-то преступлении. Кровь отлила от его лица, хоть он и заставил себя выпрямиться и самоуверенно усмехнуться. Не мог же он показать, что целый год боялся этого момента.
— Арестовать? — спросил он, радуясь, что его голос не дрожит. — Значит ли это, что меня обвиняют в каком-то преступлении?
— Да, милорд. — Айли кивнул и добавил, не утруждая себя большой любезностью: — Вы обвиняетесь в измене Короне.
Тристан тоже вздрогнул, почти в тот же миг, что и она. Его лицо тоже не выразило изумления. В его глазах читался гнев. Отчаяние. Но и что-то еще.
Покорность судьбе.
В отдаленном уголке души Тристан ждал такой развязки, хоть и страшился ее.
Мередит видела, как Чарли объяснял ситуацию Тристану; видела, что Тристан ответил что-то, но слова стали непонятными, будто они были из чужого языка. Она не постигала их смысла, потому что ею владели воспоминания.
Мысленно она видела Тристана-мальчика, играющего в доме ее тети и дяди. В ту ночь, когда Мередит убежала, он отыскал ее в грязном пабе. Она вспомнила, каким стало у него лицо, когда он понял, кто эта девочка, которую он спас от изнасилования или чего-нибудь похуже. И ярость, с которой он набросился на ее обидчика. Тристан сделал все, чтобы защитить ее и от мужчины, который мог бы напасть на Мередит снова, и от наказания за побег из дома. Он никому не рассказал, где она побывала и почему, даже когда отдалился от нее.
Отчего он так изменился с тех пор? Что превратило благородного рыцаря в мерзкого негодяя, предающего все, что ей дорого?
И почему она не может удержаться от проклятий тому, что изменило Тристана? Как это мучительно больно. Мередит проклинала себя за слабость, за сдерживаемые слезы, жгущие глаза. Она хотела бы выбросить его из головы и двигаться дальше.
Но не могла.
Потому что появились новые воспоминания. Воспоминания о нежности его прикосновений, когда он целовал ее. О наслаждении, когда они сплетались воедино. О времени, проведенном вместе, — тогда Мередит начинала верить, что он по-прежнему благородный, по-прежнему честный человек.
Голос Чарли донесся словно издалека:
— Прежде чем мы отведем вас в карету, милорд, я должен надеть вам наручники.
Глаза Тристана расширились, он покачал головой:
— Нет. Внизу с гостями моя мать. Я не хочу, чтобы меня увидели в наручниках!
Мужчины-агенты шагнули вперед и схватили Тристана за плечи. Конечно, он сопротивлялся. Мередит знала, что он будет сопротивляться. Он извивался в их руках, работал локтями.
Этого она не могла выдержать. Если он не остановится, они могут убить его.
Бросившись к ним, Мередит подняла руки:
— Подождите, Чарли!
При звуках ее голоса все, кто был в комнате, остановились и повернулись к ней. Тристан смотрел на нее, как на предательницу. Чарли вопросительно поднял бровь. Никогда прежде она не вмешивалась в процедуру ареста. Обычно она не присутствовала и при арестах — чтобы не раскрывать себя.
Но на этот раз не было ничего обычного.
— Мередит, в чем дело? — удивился Чарли.
Она встала между Чарли и Тристаном, спиной к Тристану, потому что посмотреть ему в лицо было выше ее сил.
— Лорд Кармайкл прав. Если вы наденете на него наручники, всем станет ясно, что его арестовали, — сказала она.
Чарли покачал головой:
— И что из того?
— Девлина здесь нет. Если мы хотим поймать его, лучше, если он не будет знать, что его новый соратник арестован за преступления против Короны. — Она позволила себе мельком взглянуть через плечо. Руки Тристана при взгляде на нее сжались в кулаки. — Уведите лорда Кармайкла без шума, пусть он скажет, что его вызывают по делу. Мы сможем узнать, что он знает о Девлине и его людях, если не сообщим никому о его аресте.
— Правда, Мередит, в любом случае выйдет наружу. Сегодня, или на следующей неделе, или в следующем месяце. Мы не можем навсегда сохранить ее в секрете, — возразил Чарли.
Она тронула его за руку:
— Пожалуйста, я никогда ни о чем не просила вас. Пожалуйста.
Он удивленно отстранился. Снова посмотрел на Тристана, на этот раз оценивающе. Может быть, он прикидывал, чем подозреваемый так подействовал на его агента.
Мередит думала о том же самом.
— Вы заодно с этими людьми? — спросил Тристан за ее спиной. В его голосе был ужас, он не мог поверить. — Так это ваших рук дело?
Мередит обернулась. Его глаза буравили ее, проникали в душу и требовали сказать правду. Тристан надвигался на нее, но двое мужчин, стоявшие по бокам, удержали его, схватив за локти. Мередит было больно отрываться от него, ее тянуло прикоснуться к нему, но она лишь резко сказала:
— Нет, это ваших рук дело!
Тристан отшатнулся и больше не пытался вырваться из цепкой хватки мужчин, которые удерживали его. Чарли тронул ее за локоть.
— Хорошо, возможно, вы правы. Я сделаю, как вы просили, и буду держать арест в тайне столько времени, сколько смогу. — Его голос стал жестче. — Думаю, что вы этого хотели, лорд Кармайкл? Секретности?
