Эмили позволила Рикману уехать, на прощание она сказала ему еще несколько ласковых слов, какие только смогла подобрать, и обещала присматривать за Сьюзен, если у мисс Брент появятся другие дела.
Пока же Эмили собиралась пойти в общую залу и побыть с девочками. Следовало как-то объяснить им, что надо вести себя более сдержанно и благоразумно, придумать для них занятия, способные отвлечь их от пересудов.
Эмили размышляла, не пройти ли ей в свой класс и взять там бумагу и рисовальные принадлежности, чтобы предложить девочкам изобразить что-нибудь по своему желанию, когда из дверей, ведущих в кухню и подсобные помещения, выбежала Руби и поспешно бросилась по коридору к кабинету миссис Аллингем. Эмили задержалась, ее снедало недостойное желание узнать, что же происходит в этот момент в кабинете директрисы, где разыгрывалась вторая часть драмы, постигшей школу Святой Маргарет в дни, когда люди радуются наступившему Рождеству.
Руби вскоре снова показалась в коридоре, и Эмили собиралась расспросить ее, но горничная опередила ее вопросом, нет ли у мисс Барнс нюхательной соли. На отрицательный ответ она воскликнула:
– Мисс Эйвери упала в обморок, – и исчезла за дверью в кухню.
Эмили испуганно замерла на месте. Болезненный вид Хелен в последние дни беспокоил ее, а переживания вчерашнего дня могли нанести еще больший вред ее здоровью. Кто знает, выдержит ли Хелен обрушившиеся на нее невзгоды? Дух ее силен, но хрупкое сложение может подвести девушку.
Обеспокоенная Эмили неуверенно направилась по коридору к кабинету миссис Аллингем, хоть ее никто туда и не звал. Двери кабинета были открыты, оттуда раздавались взволнованные возгласы.
– Расстегните крючки на ее платье, дайте ей вздохнуть, – это говорила миссис Вильерс.
– Да где же Руби с солью? – мисс Паркер, похоже, преисполнилась сочувствия к своему недругу.
– Мисс Снаттери, ступайте в общую залу и ждите, когда вас позовут, – этот трескучий голос принадлежал директрисе.
Эмили остановилась на пороге и заглянула внутрь комнаты. Хелен лежала на диване с закрытыми глазами, около нее суетились миссис Вильерс и Морин. Джемма Купер наблюдала за происходящим с презрительным видом, заплаканная Кэтрин Снаттери стояла рядом с миссис Аллингем, казавшейся необыкновенно мрачной. Директриса первой заметила Эмили и обратилась к ней:
– Мисс Барнс! Отведите мисс Снаттери к другим девочкам. Мисс Эйвери стало плохо, и нам придется продолжить разговор позже.
– Идемте, Кэтрин, – Эмили сочла правильным не возражать.
Девочка подошла к Эмили, и обе они уже повернулись лицом к коридору, когда их едва не сбила с ног мисс Олдридж, держащая в руках флакончик с нюхательной солью.
Экономка пробежала мимо Эмили, толкнула Кэтрин, вынужденную опереться о распахнутую дверь, чтобы не упасть, и ворвалась в комнату.
– Что с ней? – воскликнула она.
– Всего лишь глубокий обморок, – пожала плечами миссис Аллингем.
– Мы никак не можем привести ее в чувство, – прибавила Морин.
Мисс Олдридж опустилась на край дивана и сжала холодную ладонь Хелен.
– О, дитя мое, прошу тебя, приди в себя, – пробормотала она и поднесла флакончик с солью к лицу Хелен. – Как вы могли довести ее до обморока?
Последнее замечание явно относилось к миссис Аллингем, и Эмили растерянно посмотрела на директрису.
– Успокойтесь, мисс Олдридж, – впервые с тех пор, как Эмили приехала в пансион, миссис Аллингем почти кричала. – Видите, она приходит в себя!
– Бедняжка, – мисс Олдридж растирала руки Хелен, чьи веки дрогнули, а нос наморщился – явный признак того, что обморок прошел. – Девочка моя, очнись скорее…
Эмили видела, как округлились глаза мисс Купер, а Морин, напротив, задумчиво прищурилась.
– Идемте, мисс Снаттери, – торопливо сказала Эмили и, не дожидаясь возражений, за руку потянула Кэтрин прочь. – Ну же, живей!
Кэтрин оглядывалась, но дала себя увести. Когда они подошли к двери в общую залу, Эмили отпустила руку девочки и решительно сказала:
– Ступайте играть с подругами и не болтайте больше! Если я узнаю, что вы продолжаете сплетничать, я напишу вашему отцу, и он отправит вас в школу для бедных девочек, где вам целыми днями придется шить, носить старые платья и есть лишь непропеченный хлеб и гнилой картофель!
Кэтрин в ужасе посмотрела на мисс Барнс, несколько раз отчаянно кивнула и юркнула в приоткрытую дверь. Эмили прислонилась к другой створке, не торопясь входить.
– Неужели с нас еще не довольно потрясений? – пробормотала она. – Если пансион переживет сегодняшний день, ему будут не страшны никакие бури, пусть даже море выйдет из берегов и затопит Брайтон, школа Святой Маргарет устоит. Но что делать теперь?
На этот вопрос, похоже, не было ответа ни у кого. Даже миссис Вильерс, явившаяся в общую залу спустя четверть часа после Эмили, не произнесла ни слова, что было совсем не похоже на нее.
День показался Эмили длинным и тягостным. Девочкам было позволено выйти на прогулку, и игры на кладбище заставили раскраснеться их щечки. Во время обеда за столом учителей стояла тишина, прерываемая лишь просьбами передать хлеб или графин с водой. Миссис Аллингем сидела вместе со всеми, лицо ее посерело от усталости и напряжения. Миссис Фирман шепотом обсуждала с мистером Хотчинсом, скоро ли в школу начнут поступать письма от разгневанных родителей, извещавших о намерении забрать своих чад из этой обители порока. Хелен не появилась, а вот мисс Брент, похоже, сочла Сьюзен Сэмпсон уже окрепшей и привела ее в столовую. Подруги окружили Сьюзен, по их взволнованным лицам было понятно, как сильно им хочется задать мисс Сэмпсон множество вопросов, и только сочувствие к Сьюзен с трудом удерживает их от того, чтобы начать тормошить и расспрашивать бедняжку.
Эмили решила вновь укрыться в библиотеке, но миссис Вильерс вышла из столовой вслед за ней.
– Ну, что вы об этом думаете, мисс Барнс? – спросила она, поднимаясь рядом с Эмили по лестнице.
– О чем, миссис Вильерс? – неохотно поддержала разговор Эмили.
– О мисс Олдридж и нашей милой мисс Эйвери. Кажется, их связывают тайные узы.
– Я так не думаю, мисс Олдридж просто огорчилась из-за обморока Хелен, скорее всего, она вела бы себя так же, окажись на месте мисс Эйвери любая из нас, – ради того, чтобы утихомирить сплетницу, Эмили даже решила покривить душой, но это не помогло.
– Полноте, мисс Барнс! На ней лица не было, а ведь до сих пор мисс Олдридж никогда не выказывала беспокойства, когда девочки заболевали, подчас очень тяжело. После вашего ухода миссис Аллингем одернула экономку, и она, кажется, весьма смутилась и вскоре ушла. А директриса приказала мне, мисс Купер и мисс Паркер оставить в покое мисс Эйвери, пока она не окрепнет, и молчать обо всем, что случилось в кабинете.
