Аманда вручила ему бокал, их глаза впились друг в друга и словно затанцевали вместе. Она тоже чутко уловила тон капитана. Он отвернулся от своей подопечной и осушил бокал, чувствуя, как теплота приятно заполняет все внутри. Клифф думал, что второй бокал Аманда принесла для себя, но она быстро протянула ему и тот, и их глаза снова встретились.
Де Уоренн не мог отвести взгляд от дочери пирата. Мокрая рубашка по-прежнему бесстыдно облепляла ее груди, соски были твердыми и упругими, а бриджи очерчивали каждую пухлую кривую между ее бедрами. Он почувствовал, как его щеки горят огнем.
— Спускайтесь вниз, Аманда, — прошептал Клифф. — Отдохните немного. Вы — смелый, превосходный моряк.
Он чуть не задохнулся от волнения на слове «моряк».
— Вы тоже промокли насквозь, и я знаю, что и вы сильно устали, — ответила она, и ее глаза ярко блеснули. — Я спущусь вниз, когда вы соберетесь отдохнуть.
Сказав это, Аманда прислонилась к штурвалу, невольно выдав сковавшую ее сильную усталость. Изнеможение овладело ею. Клифф ожидал чего-то подобного и понял, что Аманда права: он и сам ужасно устал.
— Что ж, это была долгая ночь. — Де Уоренн оглянулся.
Все равно пришло время утренней вахты[24], и рядом ждал гардемарин, готовый сменить капитана у руля. Он жестом подозвал помощника.
— Очень хорошо, — сказал Клифф Аманде.
Когда гардемарин встал у штурвала, она повернулась, чтобы спуститься вниз на главную палубу. Дикарка тут же споткнулась, и это была не хитрая женская уловка, а невольное проявление крайней степени изнеможения. Ловко подхватив ее, Клифф встревожился.
— Вы наверняка простудились! — воскликнул он, внезапно испугавшись за Аманду.
Она мягко, устало улыбнулась Клиффу, не в состоянии вымолвить ни слова от навалившейся усталости. Он приобнял Дикарку, позволив ей опереться на него всем телом, и повел вниз к главной палубе, стараясь не замечать мягкости ее соблазнительных грудей… «Хорошо бы, — подумал Клифф, — если бы она сейчас уснула, прямо на ногах». Но это все равно уже не изменило бы его чувств.
И вдруг, вместо того чтобы, споткнувшись, проковылять мимо капитанской каюты, Аманда отпрянула от Клиффа и толкнула дверь его покоев. Де Уоренн помедлил, удивленный ее поведением, но не стал протестовать — у него просто не было на это сил. Нет, только не сейчас, когда его плоть бушевала, заставляя сознание цепенеть.
Де Уоренн проследовал за Амандой в каюту, глядя на нее как идиот, а она, пошатываясь, добрела до его кровати, взобралась на нее и упала на подушки. Несмотря на сильное утомление, она одарила Клиффа самой соблазнительной улыбкой, которую ему когда-либо приходилось видеть. Он не отвернулся, лишь с треском захлопнул за собой дверь, повторяя: «Не надо, нет!»
Но Аманда продолжала призывно смотреть на него из-под полуприкрытых, тяжелых век.
— Какая хорошая ночь! — вздохнула она, потянувшись к своей мокрой рубашке.
— Очень, — серьезным тоном отозвался Клифф. Его мужское достоинство еще никогда не было таким полным, набухшим. — Вам нужно скинуть эту одежду, — хрипло сказал он, мучительно решая, как же теперь поступить. Честь победила вожделение. — Вы можете спать здесь. Я буду отдыхать в каюте моих детей.
— Я не хочу испортить ваши прекрасные простыни, — пробормотала она, бросая в его сторону еще один манящий взгляд из-под ресниц.
Аманда схватилась за низ своей рубашки, и Клифф напрягся всем телом. Несомненно, она собиралась сбросить с себя одежду, и он знал, что просто обязан начать возражать. Но он не двигался и не произносил ни слова. Клифф просто ждал, желая, чтобы она разделась, мечтая насладиться красотой ее обнаженного тела.
Опустив глаза, Аманда ухватилась за рубашку и женскую сорочку, приподняв их над грудью и стянув через голову. Полуобнаженная, она еще раз соблазнительно улыбнулась Клиффу, откинувшись на мягкие бархатные подушки в красно-золотую полоску, разложенные у передней спинки кровати. Клифф по-прежнему не двигался, молча наблюдая, как она лежит там — Венера на отдыхе, Венера, ожидающая его…
«Ни одна сирена не была бы столь роковой», — пронеслось в голове Клиффа. Он слишком долго хотел эту женщину, и, возможно, ее смелость и подтолкнула его к решительным действиям в то мгновение. Длинные, вьющиеся платиновые волосы Аманды мягко струились по грудям, обрамляя каждый округлый холмик с упругими вздернутыми сосками. Не осознавая, что творит, Клифф направился вперед. Он медленно опустился у бедра желанной женщины, коснулся ладонями ее грудей. Тихое, но неистовое и дикое возбуждение охватило его.
Аманда чуть не задохнулась от удовольствия.
Ее притягательность заставила Клиффа забыть о самоконтроле.
— Вы очень смелая и потрясающе красивая, — прямо, не скрывая своих чувств, сказал он. — Как я могу отказаться от столь изумительного, заманчивого предложения? Я всего лишь мужчина.
Де Уоренна неумолимо влекло к Аманде, но остатки разума яростно протестовали. Как бы то ни было, но немного благоразумия у него еще осталось.
Она положила ладонь на его руку:
— Пожалуйста…
Клифф боролся с собой из последних сил, совесть и честь яростно воевали с его телом, но было слишком поздно. Это простое прикосновение Аманды разожгло в его душе пожар: неистовое вожделение взорвалось, вырвавшись наружу. Клифф не хотел целовать ее, это казалось слишком сокровенным, но он не смог устоять против искушения, сжал лицо Аманды в своих ладонях и прильнул к ее губам. Де Уоренн хотел наслаждаться ее вкусом как можно дольше, но его дикое желание требовало немедленного удовлетворения. И он подарил Дикарке еще один страстный, глубокий поцелуй.
Когда Аманда начала стонать от наслаждения, Клифф оторвался от ее уст и принялся безумно, исступленно ласкать ее груди. Де Уоренн коснулся пальцами сосков, заставив их превратиться в тугие, твердые горошинки, и она стала задыхаться от удовольствия. Клифф принялся осыпать поцелуями ее груди, скользя губами по пухлым холмикам, пока наконец не дотронулся до соска языком. Аманда застонала, а рука Клиффа медленно поползла между ее бедер…
Дотронувшись до заветного бугорка, он почувствовал судорогу, сковавшую ее тело под бриджами. Клифф с шумом вдохнул воздух, напряжение в чреслах становилось невыносимо болезненным, и брюки уже мучительно давили.
И не было больше ни единой мысли, ни одного довода разума, лишь страсть, желание и эмоции, которые Клифф даже не осмеливался постигать. Он уже распахнул ее бриджи, и теперь его рука порхала по горячей, влажной, пульсирующей плоти. Аманда вскрикнула, широко раскрываясь для него, выгибаясь всем телом для его прикосновения, его поцелуя, его мужественности. А де Уоренн делал то, о чем безмолвно молила Аманда, лаская ее до тех пор, пока она не принялась кричать от наслаждения.
