– Я уже столь много узнала от миссис Реймз, что, пожалуй, не испугалась бы управлять домом, если только он не будет очень большим, – улыбнулась Конни.
Эбигейл видела, что ее юная подруга преодолела смущение, но голубые глаза не искрились весельем, как будто Конни снедает какая-то тайная тревога. Сама Эбби не могла понять, какое чувство владеет ею в большей степени – облегчение от того, что Теренс Арчер скоро покинет Бакминстер, или сожаление о его отъезде.
– Дом священника и поместье сквайра – совсем не одно и то же, Констанс. Вам не придется самой варить варенье или готовить пудинг, у вас будут другие обязанности – командовать слугами, устраивать балы и приемы, следить за тем, чтобы везде царил порядок... Полагаю, я не смогу научить вас всему этому.
Конни перестала улыбаться.
– Брат сказал, что поищет в Лондоне компаньонку для меня.
– Но это же прекрасно! – искренне сказала Эбигейл. – Если это будет опытная и мудрая женщина, она сумеет заполнить пробелы в твоем образовании.
– Ты говоришь так, как будто мне нужна не компаньонка, а гувернантка! – обиделась Констанс. – Я не хочу никакой другой компаньонки, кроме тебя!
– Вы же знаете, мисс Арчер, что ваше желание невыполнимо, – вмешался мистер Реймз. – Вы можете жить в нашем доме сколько угодно, но я не смогу расстаться с миссис Реймз, когда вы переедете в собственный дом.
Конни заплакала.
– Я знаю, знаю, но я боюсь этой чужой женщины. Что, если она будет так же сурова ко мне, как моя прежняя гувернантка? После доброты Эбигейл я уже не могу вновь терпеть обиды и строгие наставления!
– Твой брат любит тебя, как ты могла подумать, что он подберет тебе в компаньонки какую-нибудь жестокосердную особу? – Эбби пересела поближе к бедняжке, чтобы обнять и утешить, но слова ее звучали укоризненно.
– Теренс едва ли разбирается в том, какой должна быть эта женщина, – Конни опустила голову на плечо старшей подруги. – Если ему порекомендует компаньонку кто-нибудь из знакомых, он согласится тотчас ее нанять...
– В любом случае, решение будет за тобой, дорогая. Мы не позволим твоему брату огорчить тебя, – решительно заявила Эбигейл, и Констанс, наконец, начала успокаиваться.
Эбби испытывала глубокую благодарность мисс Арчер за необходимость утешать ее. Чужие страдания отвлекали миссис Реймз от своих собственных.
* * *
В последующую неделю все только и говорили, что об осеннем бале. Несколько соседей Арчеров согласились приехать в Бакминстер, и молодой сквайр радовался, что у его сестры будет подходящее общество. Сам он уже понял, что не сможет уехать в Лондон раньше, чем пройдет празднество, но надеялся увидеть на балу достаточно много людей, чтобы не пришлось слишком часто встречаться взглядом с миссис Реймз. Иначе он не выдержит и как-нибудь выдаст себя, чем повредит ее репутации и создаст о себе дурную молву среди арендаторов.
Констанс в эти дни была озабочена только шитьем нового платья. Брат уговорил ее надеть что-нибудь менее безрадостное, чем траур, и единственная модистка Бакминстера обещала сшить для сестры их сквайра прелестное лиловое платье с черным кружевом. Эбби не была уверена, что мисс Арчер стоит носить лиловое, но на этот раз Конни не прислушалась к мнению подруги.
Сама Эбигейл намеревалась идти в бордовом платье с материнскими серебряными кружевами. Этот цвет необыкновенно шел ей, оттеняя смуглость кожи и блеск черных волос.
– В этом платье ты похожа на цыганку, – заявила Констанс, когда Эбби примерила бальный туалет. – Никто не примет тебя за супругу преподобного Реймза, все подумают, что ты сбежала из табора, что остановился ниже по течению реки!
– Только этого не хватало! – воскликнула Эбби. – Я столько раз говорила – не стоит заходить так далеко в своих прогулках, Конни! Цыгане могут причинить тебе вред, не говоря уж о тех дурных людях, что все еще шатаются по дорогам вокруг Бакминстера.
Констанс понурилась – она уже столько раз слышала эту отповедь, но легкие ножки сами уносили ее так далеко, как только простирались владения ее брата. Нередко миссис Бирн или кто-нибудь из фермеров брал на себя труд проводить мисс Арчер в дом викария, и Конни всякий раз извинялась за причиненное беспокойство, а миссис Реймз угощала провожатого чаем или кружечкой эля и мясным пирогом.
– Что касается платья, то ты права. Мне не подобает выглядеть дикаркой рядом с викарием. Как видно, для меня прошло время ярких платьев. Надену голубое...
– Как жаль, – пробормотала Конни, она понимала, что Эбигейл права, но очень сожалела о том, что ее подруге не позволено блистать красотой, как это могла бы делать леди из общества, даже будучи замужем за пэром.
«Может быть, так будет лучше. Если бы Теренс увидел ее в этом платье, он бы не смог оторвать глаз, – подумала мисс Арчер. – Да и все остальные гости смотрели бы только на нее, как на саму осень, яркую и страстную. Ох, Эбби, ну почему, почему ты не подождала несколько лет, чтобы стать женой моего брата?»
К супруге викария зашла мисс Уивинг, чтобы показать свой туалет, приготовленный для бала, и Констанс поспешила скрыться в саду. Мисс Уивинг пугала ее, хотя Конни не могла не согласиться, что из этой острой на язык дамы получилась превосходная учительница.
Мистер Арчер нашел сестру праздно сидящей на скамейке.
– Конни! Если бы наш дядя увидел, что ты сидишь вот так, не вышиваешь или не изучаешь французский язык, он бы оставил тебя без ужина! – со смехом заметил сквайр.
Воспоминания о прошлой безрадостной жизни уже не приносили печали, и Констанс улыбнулась почти безмятежно.
– С твоей стороны грешно сетовать мне на безделье. Если бы дядюшка узнал, что ты собираешься устроить бал, его хватил бы удар.
– Что с ним, собственно, и произошло, когда он услышал, что наш кузен решил приобрести виллу, – фыркнул Теренс Арчер. – Мы собрали неплохой урожай, и фермеры заслужили один вечер веселья за труды в течение целого года. Конечно, нам с тобой не придется покупать пока новую мебель в гостиную и лошадь для тебя, но я рад, что эти деньги будут потрачены на бал. Самое время немного повеселиться.
– Ты видел миссис Реймз?
– Не беспокойся, Конни, я с каждым днем чувствую, как становлюсь сильнее. Я сдержу свое обещание и сразу после бала направлюсь в Лондон. Наш сосед сообщил мне фамилии нескольких родственников со стороны матери, и я постараюсь их разыскать. Возможно, отыщется какая-нибудь тетушка или двоюродная бабушка, которая согласится приехать и жить с нами.
– Ты помнишь, Теренс, кто-то из них писал дяде, но он всем отвечал, что нет нужды навещать его племянников, – загрустила Констанс. – Он случайно проговорился об этом, когда тебя не было рядом. Как жаль... мы бы могли не испытывать такого одиночества после смерти дяди, если бы он позволил нам общаться с маминой родней.
