— Ты узнаешь это платье, Мэриэнн? — Отец приподнял его над столом. А когда она промолчала, продолжил: — Ты должна его узнать. Именно в нем разбойник отослал тебя домой.
Мэриэнн почувствовала, что Рейф пошевелился, выходя вперед и становясь немного впереди нее. Она сглотнула. Кровь стыла в жилах. Она не сводила глаз с платья, которое отец стиснул в руках с такой силой, что пальцы побелели.
— Твой брат очень заинтересовался этим платьем. Оказалось, на нем есть бирка модистки. Платье сшито в марте 1795 года мадам Войс с Нью Бонд-стрит. У этой портнихи была только избранная клиентура.
Мэриэнн молчала, и чувство надвигающейся катастрофы, которое охватило ее при входе в гостиную, росло, заполняя все существо. Но она старалась не подавать виду, полная решимости отрицать все, что может связать это платье с Рейфом.
— Мадам Войс умерла несколько лет назад. Дело перешло к ее племяннику по имени Саттон. Однако он сохранил записи тетушки.
Напряжение в комнате достигло предела. Мэриэнн едва могла справиться с собой.
— За все эти годы никто ими не интересовался, — продолжал отец.
Мэриэнн не проронила ни слова. Не решалась взглянуть на Рейфа, но чувствовала, что он весь натянулся, как струна.
«Боже правый, — безмолвно молила она. — Прошу тебя».
— Платье сшито из парижского шелка, — произнес отец.
Ей захотелось крикнуть: «Скажи же, наконец, если тебе все известно!»
— Материя стоила один фунт шестнадцать шиллингов и три пенса за ярд.
Мэриэнн прекрасно знала, к чему он клонит, и каждое слово было для нее мукой ожидания.
— Знаешь, как звали леди, для которой его сшили?
Он улыбнулся, но улыбка не была ни радостной, ни даже победоносной.
Мэриэнн перестала дышать. Ее охватила дрожь. Каждое мгновение тянулось словно вечность.
— Миссис Кэтрин Найт. — Он помедлил. — Мать твоего мужа.
В тишине до нее доносился только бешеный стук собственного сердца.
— Рейф Найт — тот самый разбойник, который напал на нас на Хаунслоуской пустоши. Рейф Найт похитил тебя.
— Какая чепуха, — начала было она, но отец перебил ее:
— И ты знала об этом. Ведь так, Мэриэнн?
— Это какое-то безумие! Рейф ничего не сделал!
Но отец и брат лишь молча смотрели на нее.
— Неужели вы думаете, что я бы не знала, если бы мой муж был разбойником? Неужели вы думаете…
Рейф положил ей руку на плечо и нежным пожатием остановил:
— Им все известно, Мэриэнн. — Его глаза стали совсем темными, а лицо суровым, она никогда его не видела таким. От него исходила уверенность, угроза, сила, и Мэриэнн ужаснулась тому, что с минуты на минуту могло разразиться в этой комнате.
Она тряхнула головой, словно опровергая его слова:
— Нет. Нет. — И стиснула его руку, лежавшую у нее на плече.
— Твой брат был прав, — произнес отец. — Ты любишь его.
— Конечно, я люблю его! — громко и зло воскликнула она, с вызовом глядя в лицо отцу. — Я люблю его, — повторила она, — и не позволю вам причинить ему вред.
Не обращая на нее внимания, отец пристально смотрел на Рейфа.
— Отведи свою сестру наверх, — бросил он сыну.
Фрэнсис сделал шаг в ее сторону.
— Нет! — крикнула Мэриэнн. — Я никуда не уйду.
— Моя жена останется со мной, — низким, не терпящим возражений голосом произнес Рейф.
— Прекрасно, — сказал отец и плотно сжал губы. — Тогда, может быть, объясните мне, в какую игру вы играете, мистер Найт?
— Я не играю в игры, Мисборн. Вы знаете, что мне нужно.
— Уверен, что не имею ни малейшего понятия. Я делал вид, что отвечаю на требования разбойника, только ради безопасности моей дочери.
— 17 июня 1795 года, — продолжал Рейф. — Хаунслоуская пустошь. Возможно, вы забыли эту ночь, Мисборн, но я не забыл.
— Я знаю о трагедии, которая произошла с вашими родителями, Найт. Но я не понимаю, какое отношение их несчастная судьба имеет ко мне. — Отец говорил так уверенно, так правдоподобно. Если бы только Мэриэнн не слышала обратное из его собственных уст.
— Я был там в ту ночь, Мисборн, — признался Рейф тихим хрипловатым шепотом разбойника. — Разве ваш приспешник не сказал вам? — Он шагнул вперед. В его глазах не было ни капли золота, ни капли света, только смертельная угроза. — Я видел, что он с ними сделал. Видел, что он украл у них.
Последние краски сошли с лица отца.
— Если вы думаете, что я имею отношение к убийству ваших родителей, ошиба…
— Пять человек, — перебил его Рейф. — Томми Джонс — брат Билли Джонса, головореза, который, переодевшись разбойником, сделал все дело. Вы позаботились о том, чтобы его повесили и правда никогда не вышла наружу. Джеймс Харрис — подручный Билли, человек, с которым договаривались ваши люди. Фредерик Линтон — ваш человек, был посредником в переговорах. Алан Браун — продажный полицейский с Боу-стрит, вел расследование, и Мартин Феаркло — судья, которому заплатил Линтон.
Мисборн с трудом сглотнул. С каждым новым именем его глаза все больше вылезали из орбит.
— Это те, кого вы ограбили? Те, кто…
— Да, — мрачно ответил Рейф. — Вы хорошо заплатили им за молчание. Они молчали пятнадцать лет. Но со мной они заговорили. — Он хмуро усмехнулся. — И еще как заговорили. — От этих слов, сказанных тихим голосом, комнату заполнил леденящий холод.
Отец попытался засмеяться, как если бы услышал что-то абсурдное. Но смех вышел фальшивым и неубедительным, а лицо исказил такой неподдельный страх, что даже его признание не подтвердило бы яснее его виновность.
— Вы все неправильно поняли, Найт.
Мужчины смотрели друг на друга.
— Отдайте документ, Мисборн.
Отец отрицательно качнул головой.
Рейф вытащил из кармана пистолет и направил его в сердце графа.
— Я не стану просить дважды.
Мэриэнн заметила, как брат незаметно двинулся к Рейфу, готовый вмешаться в любую минуту.
— Давайте, Найт, стреляйте, — сказал отец.
Мэриэнн увидела, как пальцы Рейфа сильнее сжали пистолет.
— Нет! — Она увидела ненависть, обращенную к отцу. Не сводя с него глаз, встала между ними.
Рейф взглянул на нее:
— Отойди в сторону, Мэриэнн.
Но она покачала головой:
— Ты знаешь, я не могу позволить тебе это сделать.
Они смотрели друг на друга. Мэриэнн понимала, о чем просит его, видела, как он зол и печален. Но она не могла позволить ему выстрелить. Стояла, смотрела на него, пытаясь заставить понять. Рейф медленно опустил пистолет.
Уголком глаза она уловила, как брат кинулся к Рейфу.
— Фрэнсис, нет! — крикнула она, но было уже поздно.
Фрэнсис набросился на ее мужа, выбив у него из рук пистолет, и мужчины оказались на полу, нанося друг другу такие страшные удары, что брызги крови попадали на подол ее платья. На какое-то мгновение Мэриэнн замерла на месте посреди этого кошмара. Кровь ее брата. Кровь ее мужа. Наклонившись, она подняла пистолет с пола, направила его на стоявший перед ней диван и выстрелила.
