— Она хотела нас убить? — дрогнувшим голосом спросила Кейлин.
— Нет. Мейда хотела забрать наследника рода и диктовать свои условия любовнику, отомстить ему таким образом, навсегда лишив сына. Для Бальтазара не было на свете ничего ценнее, думаю, Мейда добилась бы своего. В день, когда у Агнессы начались роды, Бальтазар был в Лондоне; за ним послали, но далеко не сразу. Бетси уведомила Мейду, и та ждала неподалеку от поместья, когда повитуха принесет ребенка. Роды протекали трудно; врачи предполагали, что у Агнессы может быть двойня, а вот тройни никто не ожидал. Организм хрупкой женщины не вы держал нагрузки, Агнесса скончалась от потери крови. А Бетси призадумалась. Перед нею лежали три орущих младенца — две девочки и мальчик. Она должна была отнести мальчика Мейде, но не решилась: если бы лорд про знал о ее поступке, он бы лишил ее жизни, не задумываясь. Виконт с простыми людьми не церемонился. И потому Бетси схватила первую попавшуюся девочку, запеленала ее получше и отнесла Мейде. Если бы все сложилось немного иначе, в ту ночь в карете на дороге, ведущей в Нортумберленд, оказалась бы ты, Кейлин.
Эмбер сглотнула:
— А оказалась… я?
— Именно вы, мисс Ларк. В нескольких милях от Рединга Мейду поджидала кормилица, которую похитительница забрала с собой. Никто ничего не заподозрил, пока наутро, находясь уже во многих милях от Фэйрхед-Мэнор, кормилица не перепеленала ребенка. «Вы говорили, что это мальчик, а это девочка, миледи», — сказала она. Мейда чуть с ума не сошла. Но возвращаться было поздно. Она приехала в Морпет и оттуда написала вашему отцу письмо, в котором говорилось, что его дочь у нее. Ответ последовал незамедлительно: Бальтазар Фэйрхед отрицал наличие у него еще одной дочери. У него есть Кейлин и Кеннет, и какого бы ребенка Мейда ни пыталась выдать за одного из наследников, у нее этот трюк не пройдет. Как я выяснил, Бальтазар все же побеседовал с миссис Хоган, и та поклялась, что детей было двое. Ей вовсе не хотелось попасть под суд. Некоторое время спустя повитуха потихоньку улизнула из окрестностей Фэйрхед-Мэнор, перебралась за Рединг, в деревушку, где ее никто не знал, и назвалась другим именем. Мне стоило немалых трудов отыскать Бетси, это удалось исключительно благодаря вашему старому дворецкому, который сейчас живет в Рединге. Он однажды столкнулся с Бетси на рынке, разговорился с ней, и она обмолвилась, где живет.
— Почему же Мейда оставила у себя ребенка? — недоумевающе спросила Кейлин.
Она обхватила себя руками, словно ей было очень холодно. Эмбер ее понимала.
— Это трудно объяснить. Когда Мейда рассказывала мне эту историю, не упоминая имен, я задал ей тот же вопрос. И она ответила, что сама не знает. В основном потому, что это был ребенок Бальтазара; Мейда и вправду его любила, но потеряла навсегда. Она не была совсем уж плохой женщиной, но и беззаветно любить девочку не могла. Временами видел; в ней черты Бальтазара и тогда относилась хорошо; а временами, вспоминая то, как поступил с ней любовник, отталкивала Эмбер. Однако чувствовала свой долг перед нею: ведь именно из-за Мейды это ни в чем не повинное дитя оказалось отрезано от той жизни, что полагалась ей по праву. Быть племянницей безвестной леди из Нортумберленда или дочерью высокопоставленного аристократа — есть разница, верно? До десяти лет Мейда держала Эмбер рядом с собой, она редко выезжала и не стремилась поддерживать старые знакомства; но затем она заболела и решила, что в пансионе девочке будет лучше. В конечном итоге, так и оказалось. Мейда сделала вид, что Эмбер просто не существует; однако, умирая, оставила ей небольшое состояние — все, что у нее было.
Ричард сделал паузу.
— Когда я услышал эту историю в Брайтоне, то не поверил, конечно же. Согласитесь, звучит невероятно: похищенный ребенок, тайная страсть… Роберт Финли подтвердил мне, что Мейда излагала и ему эту историю, слово в слово. Возможно, навязчивая идея, но… следовало проверить. В отличие от Финли, у меня было преимущество: я знал имена участников драмы и сложил головоломку, которая могла бы остаться не сложенной, если бы Эмбер не приехала работать в Грейхилл. Но судьба мудрее нас. Судьба свела всех, как только представилась возможность, притянула вас друг к другу. Редко кому выпадает такой дар. Не отказывайтесь.
Он улыбнулся немного печально.
— Ты снилась мне, — полушепотом произнесла Кейлин, не отрывая взгляда от Эмбер. — Еще до того, как мы познакомились. И мне казалось, что я давно тебя знаю, хотя до тех пор мы ни разу не встречались.
— Вам еще и сны снятся одинаковые, — с удовольствием сообщил Ричард. — Одно слово — близнецы.
— Так вот почему мне казалось неправильным, чтобы Кеннет женился на мисс Ларк!
— И вот почему у меня было такое странное чувство, когда я вас… тебя поцеловал, — немного смущенно сказал Кеннет новообретенной сестре.
— И у меня… — пробормотала та, невольно прикасаясь к губам.
Кейлин встала и двинулась к Эмбер, которая поднялась ей навстречу. Девушки обнялись. Эмбер почувствовала, что не может больше сдерживаться, и разрыдалась. Она ощутила, что и Кеннет обнимает их обеих.
Пустота в сердце исчезла. Эмбер наконец знала, кто она такая.
Благодаря Ричарду.
— Когда вы наплачетесь и перестанете так сильно обнимать друг друга, — сказал лорд Мэнли, испортив трогательность момента, нам нужно будет обсудить, что сказать публике. Не думаю, что стоит обнародовать факты супружеской неверности вашего отца, тем более что непосредственные участники драмы давно в мире ином. Но публика любит истории о любви и ревности, поэтому у меня ecть пара идей…
Все изменилось в один миг.
Близнецы настояли, чтобы Эмбер немедленно отправилась с ними в Фэйрхед-Мэнор. Весьма ошарашенным Даусеттам изложили ту историю, которую соорудил Ричард, и пригласили к обеду. А уж за обедом, при общем собрании гостей, прозвучала та версия, что годилась для публики.
Согласно ей, Эмбер похитила безмерно влюбленная в виконта Бальтазара Фэйрхеда Мейда Ларк и долгие годы скрывала девочку от родственников, не сообщая правды. Ни о возможном расторжении брака с Агнессой, ни о том, что Мейда была любовницей Бальтазара, конечно же, не упоминалось. И дети, и родители выглядели невинными жертвами.
Сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Эмбер немедля стала центром внимания. Если бы не брат с сестрой, бдительно оберегавшие ее от назойливого участия, и не Ричард, один взгляд которого мог обратить в бегство даже самого настойчивого сплетника, Эмбер, наверное, не выдержала бы и спряталась где-нибудь подальше. Однако удалось пережить первый день, затем второй, а затем и третий.
