Потом Рэйф, высоко держа голову, пошел к лесу. Только теперь, когда его не видели, он подчинился боли… Медленно опустившись на колени, он склонил голову и прерывисто задышал, потом закрыл глаза, тяжело перевернулся на бок и стал ждать, пока пройдет самая острая боль. Он чувствовал, как по бокам стекает кровь, смешиваясь с потом, обильно оросившим его тело.
Он долго лежал так. Трава под ним была холодной, солнце высушило пот на коже, и мягкий ветерок помогал ему оправиться.
Поднявшись, Рэйф нашел острый камень и долго тер о него ремень из сыромятной кожи, пока, наконец, не освободил руки. Он хотел подальше уйти от индейцев. У неглубокого родничка он вновь напился, а потом смыл кровь с тела. На руках и ногах уже проступили темные синяки, перемежавшиеся с длинными красными рубцами, оставленными дубинами. Каким-то чудом все кости остались целы, но все тело ныло и болело. Никогда в жизни ему не было так больно!
Слабый, голодный, он нашел укромную лощину и забрался в нее. Нужно найти одежду, оружие и лошадь, чтобы забрать Кэтлин у Тонкаллы, но сперва ему необходимо как следует выспаться.
Летний Ветер долго смотрела вслед Крадущемуся Волку. Она ждала, что будет удовлетворена, когда увидит его до смерти избитым, думала, что почувствует радость, когда сама опустит палку на его спину. Но сейчас, глядя, как он уходит, обливаясь кровью и потом, но с гордо поднятой головой, она почувствовала угрызения совести. Он был хорошим, гордым человеком, а она причинила ему зло. Он спас ее от унизительной жизни у Бича, поддался ее уговорам провести время с чеинн, а она отплатила ему предательством.
Отягощенная чувством вины, она обернулась и увидела, что на нее смотрит белая женщина.
– Что случилось? – спросила Кэтлин. – Почему они избили и прогнали Рэйфа?
Летний Ветер отвела взгляд, не в силах смотреть в лицо бледнолицей и признать, что это случилось по ее, Летнего Ветра, вине. Она молча повернулась и поспешила к вигваму своего двоюродного брата. Ей нужно побыть одной и как следует подумать.
Кэтлин смотрела вслед Летнему Ветру, и в ее сердце возникла зияющая пустота. Рэйфа нет, она была здесь одна, зависела от прихотей ревнивой женщины племени чеинн и ее мужа, каждый взгляд которого говорил, что рано или поздно он овладеет ею.
Но сейчас Кэтлин казались неважными собственные страхи. Рэйфа избили, и она не знала, насколько сильно. У него не было одежды, еды и оружия. Он больше не сможет показаться в деревне. Кэтлин не знала, сколько ему придется пройти, чтобы найти еду, одежду и кров. И почему индейцы прогнали его?
Она посмотрела в том направлении, куда пошла Летний Ветер. Неужели эта девушка сказала или сделала нечто такое, что привело к несчастью? Почему ей захотелось увидеть его избитым? В этом не было никакого смысла. Весь день Кэтлин не могла избавиться от этих мыслей.
Маленький Олень оказалась строгой хозяйкой и требовала, чтобы Кэтлин постоянно была занята.
Утром Кэтлин принесла дров и воды, помогла Маленькому Оленю освежевать тушу и приготовила жирный душистый суп из оленины, лука и шалфея. Она вытряхнула бизоньи шкуры, которые служили постелью, подмела пол в вигваме и принесла еще воды. И все это время Кэтлин думала о Рэйфе.
Работая, она много узнала о жизни индейцев. Раньше Кэтлин полагала, что индейские женщины выполняют всю работу, пока мужчины играют в азартные игры, слоняются со своими приятелями или охотятся. Теперь, после нескольких дней, проведенных в деревне, она поняла, что воины проводят долгие ночи и дни, охраняя лагерь от врагов. Они также проводили долгие часы, а иногда и дни, вне дома в поисках воинских подвигов.
Она была вынуждена воздать должное чеинн за то, что они сумели создать условия для жизни в такой глуши, но она не хотела бы разделить с ними такую жизнь.
Время шло медленно, Рэйф не покидал ее мыслей. Желание сбежать тоже не покидало ее. Сейчас Рэйф не мог помочь ей. Каким-то образом она должна найти способ улизнуть, пока не будет слишком поздно, пока Тонкалла снова не полезет к ней. Каким-то образом…
Когда Рэйф проснулся, было темно. Попытавшись сесть, он тихо застонал… Все тело болело и было невыносимо больно двигаться. При свете луны он видел темные ссадины от ударов.
Он посмотрел на небо. Судя по звездам, было около десяти вечера. Он проспал больше двенадцати часов.
Рэйф встал и, прихрамывая, пошел к роднику. Как следует утолив жажду, он немного облегчил этим голод. Возвратившись в лощину, он сел, тихо ругаясь, так как каждое движение отзывалось непереносимой болью.
Ему нужно что-то придумать, но боль мешала сосредоточиться. «Отдых, – подумал он, – мне нужен отдых». Потом свернулся на земле и уснул.
Летний Ветер ворочалась всю ночь. В полусонном состоянии она видела Крадущегося Волка, его худощавое бронзовое тело, как он бежал, сгорбившись, спасая свою жизнь. Ей снились гневный стук барабана, резкие шлепки палок и дубин, избивающих живое человеческое тело, кровь, стекавшая по бокам Крадущегося Волка, когда копья вонзались в него.
Не важно, что он сделал, но он не заслужил этого жестокого наказания.
За час до рассвета она оставила вигвам Шинте Галеска и направилась к реке. Любой, кто увидел бы ее, подумал, что она подчиняется зову природы. В складках своей юбки она прятала штаны, которые похитила у Шинте Га-леска, несколько кусков вяленого мяса и банку с целебной мазью.
В сны Рэйфа проникло радостное щебетание голубой сойки, и он сразу проснулся, глядя на зеленый полог над головой и не понимая, где находится.
Он сел, к нему тут же вернулась боль, и он вспомнил все.
Рэйф встал и прислонился к дереву. Потом, двигаясь скованно и медленно, точно старик, пошел к роднику. На этот раз вода не облегчила голод.
– Крадущийся Волк.
Рэйф резко обернулся на звук знакомого голоса, и его глаза загорелись нескрываемой яростью.
– Какого черта ты здесь делаешь? – резко спросил он. – Тебе мало того, что ты натворила?
– Я пришла помочь.
– Ты хочешь, чтобы я поверил тебе?
– Это правда, – она вынула вяленое мясо, нож и штаны, сделанные из кожи волка. – Это тебе.
– К чему это? Ведь меньше, чем два дня назад ты жаждала крови.
– Я поступила плохо. Я позволила гневу овладеть моим сердцем.
Он подозрительно рассматривал ее, не желая верить.
– Возьми, – сказала она и сунула ему в руки вяленое мясо. – Ты, должно быть, голоден.
– Скорее всего, отравленное, – пробормотал он, но тем не менее стал есть.
Летний Ветер смотрела на него, чувствуя угрызения совести. На его руках, спине, ногах и плечах не осталось живого места; все тело было в кровоподтеках и распухло.
