Глава 24
Анна изо всех сил старалась достать пальцами подоконник. Она придвинула к стене стол и забралась на него в надежде выглянуть наружу. Может, если бы она узнала, что окружает дом Уолсингема, придумала, как отсюда сбежать.
Но надежда оказалась тщетной. Крошечное окошко находилось слишком высоко, и сюда не проникали никакие звуки. Анна даже не знала, сколько прошло времени с тех пор, как ее сюда привели. Возможно, уже наступил новый день.
— Раны Господни, — выругалась она. — Роберт, где же ты?
Она слезла на пол, опять села на табурет и уставилась в пустой камин. Потом потянулась за книгой и сжала ее в руках, как талисман.
Она не может позволить себе бояться. Не сейчас.
Тишину внезапно разорвал негромкий щелчок, кто-то повернул в замке ключ. Анна вскочила на ноги, защищаясь книгой, как щитом.
С тяжелым скрипом дверь медленно отворилась. После полутьмы комнаты яркий свет факела ее ослепил, и она заморгала. Потом глаза привыкли к свету, и Анна разглядела вошедшего — это было самое долгожданное зрелище на свете.
Перед ней стоял Роберт, живой и невредимый. Он стоял в дверях, опираясь руками о косяки, и жадно смотрел на нее, точь-в-точь как она на него.
— Это действительно ты? — прошептала Анна. — Или я просто сплю?
— Если это сон, надеюсь, мы никогда не проснемся, — хрипло ответил он и, ринувшись через всю комнату, схватил ее и крепко-крепко обнял.
Анна так отчаянно вцепилась в него, словно хотела никогда больше не отпускать, чтобы никто больше не смог вырвать Роба из ее объятий. Она чувствовала тепло его кожи, гулкое биение сердца и от всей души воздала благодарственную молитву, что он жив и сейчас с ней. И пусть они оба заключенные, с ним ей ничего уже не страшно.
— Ты жив, — прошептала она. — Но что было там, на дороге? Уолсингем и тебя держит в заключении?
— Слишком много вопросов, прекрасная Анна, — произнес Роберт, целуя ее волосы. — Я думал, ты ждешь не дождешься меня прибить за то, что я тебя в это втянул.
— Это ты засадил нас обоих в эту тюрьму? — спросила она. — Странно, что ты умудрился запереть и себя ложе. Если только... — Она отстранилась и посмотрела ему в лицо. Она понимала, что он не способен причинить ей боль, но хотела увидеть это в его глазах. — Если только это не какая-то изощренная интрига, чтобы выманить у меня признание. Мой отец тоже здесь?
— О, Анна, у тебя действительно есть причины не доверять мне, — печально и устало произнес Роберт. Он крепко прижимал ее к себе, не позволяя отстраниться. Хотя она и не имела такого желания, просто хотела знать. — Но боюсь, я такой же пленник здесь, как и ты, и мне нужна твоя помощь, чтобы раскрыть правду.
Анна растерянно покачала головой:
— Но какую правду ты ищешь? Мой отец в твоем списке, но я знаю, что он не изменник.
— И я тоже об этом знаю. Но испанцы платят кому-то в труппе, и мы должны выяснить, кому и ради какой цели. И тогда мы действительно будем свободны.
У Анны голова пошла кругом, она попыталась как-то собраться с мыслями.
— Вокруг театра всегда толчется много людей, и, как ты сам говорил, они постоянно на мели. Всегда много ссорящихся и недовольных, это может быть кто угодно из актеров. Они умело скрывают свои истинные личности, как...
Его руки еще теснее ее прижали.
— Как я? — В его голосе наконец мелькнул какой-то отзвук эмоций.
— Да, Роберт, как и ты. Когда мы были в Харт-Кастл, я смогла увидеть тебя настоящего, но сейчас понимаю, как мало тебя знаю.
— Ты действительно меня знаешь, и, клянусь, я только хочу тебе помочь. — Он поднес к губам ее руки и, прижавшись к тыльной стороне запястья, глубоко вдохнул, словно стараясь запомнить ее, напитаться, насладиться ее присутствием, и не важно, сколько витает здесь страха и неуверенности.
Анна качнулась к нему, ее захлестнуло тяжелой волной различных желаний. Она хотела верить ему, быть с ним, чтобы все невзгоды исчезли и жизнь стала такой, как была — пусть и недолго — в Харт-Кастл. Но она не может себе позволить расклеиться. Слишком многое от этого зависит.
— Позволь мне доказать тебе это, — быстро сказал Роберт. — Дай шанс все исправить прежде, чем ты мне откажешь.
— Откажу в чем?
Он нахмурился и покачал головой, словно тоже находился в растерянности и отчаянии. Но этого не могло быть, во всяком случае не для Роберта Олдена.
— В возможности видеть тебя. Прикасаться к тебе, как сейчас. Быть рядом.
— Как? — спросила Анна. — Как ты сможешь все исправить? Как нам снова обрести свободу?
— У меня есть подозрение, кем может быть наш злодей или, по крайней мере, кому он платит, — сказал Роб. — Пойдем, ты сядешь, и я расскажу о своем плане. Боюсь, он прозвучит безумно, но, полагаю, он может сработать.
Анна позволила Робу отвести ее к табурету. Опускаясь рядом с ней на пол, он заметил книгу, которую она уронила, когда его увидела.
— Ты читала «Деметриуса и Диану», — сказал он.
— Да, — тихо ответила она. — Признаюсь, только это и не дало мне сегодня потерять рассудок.
— Я рад, что хоть чем-то тебе помог. — В его тоне ясно звучало, что никакой другой помощи он оказать не мог.
— Ты можешь помочь мне не только этим, — сказала она. — Расскажи о своих подозрениях.
Роб вложил книгу ей в руку и прижал пальцы к обложке.
— Ты знаешь, что мы с Эдвардом хотели поймать Томаса Шелдона на очередной интриге? Мы уже некоторое время знали, что он получает деньги от испанцев, а может, еще и от французов, он по уши в долгах и наделал множество ошибок. Сейчас он в еще более бедственном положении, чем раньше, и все меньше заботится о последствиях. И себе на помощь он вербует тех, кто в таком же отчаянии.
— Актеров? — воскликнула Анна, у нее замерло сердце. Неужели их предал кто-то знакомый?
— Одного точно. Он передает испанцам сообщения Шелдона, зашифровывая их в стихи, и получает за это деньги, а кроме того, передает Уолсингему сведения о других актерах. Он — двойной агент, но отчаяние заставляет его совершать ошибки.
Анна стиснула книгу, словно это была шея агента-изменника.
— Кто этот человек?
— Думаю, он тебе хорошо известен. Сейчас он пытается свалить все на меня, поскольку проиграл в поединке. Это Генри Эннис.
— Генри! — воскликнула Анна. Слова Роба ее потрясли. Генри Эннис? Тот, кто объяснялся ей в любви? Пытался поцеловать ее в отцовском саду? Неужели это правда? Да, она замечала за ним странности, некую одержимость, но он казался таким безнадежно влюбленным и словно витал в облаках, с актерами такое часто случается. Но они не становятся от этого изменниками.
Она пристально посмотрела Робу в глаза, и он ответил открытым, прямым взглядом. Когда человек заходит слишком далеко, он способен на любой поступок. Анна видела, что Генри все время крутится вокруг нее, оскорбленный ее отказом, и ревнует к Роберту. Вполне возможно, ради денег и мести мог стать изменником. Как, впрочем, и любой другой.
