— Уинслоу живет рядом в доме…
— Да, конечно, но я бы предпочел сам жить в соседней комнате с вами, тогда я бы смог отколошматить любого, кто вздумает нанести вам вред.
— Спасибо, Пэтси. Теперь мне пора, до завтра, — Молли поднялась по ступенькам и вошла в контору.
Мэрфи провожал ее взглядом. «Бедная девочка! Она без ума от Форчуна». Пэтси не сложно было догадаться, что между ними была связь. Он проследил, как Уинслоу подошел к ее дому и громко стал требовать ответа, беременна ли она, но Пэтси опустил этот факт, в своем очередном послании боссу.
В таких делах Пэтси становился романтиком. Он не считал, что историю двух разбитых сердец стоит выносить на всеобщее обозрение, даже если единственным свидетелем станет Симс Блейд. Время может все изменить. Скорее всего, изменится и отношение Молли к Уинслоу, если она здесь останется. Пэтси точно знал, что Уинслоу угрожает реальная опасность. Его размолвка с Молли по сравнению с этим — сущие пустяки.
Вот о чем он и напишет Блейду.
Пэтси ничего не знал о жизни босса с тех пор, как отправился в Калифорнию, и это его немного беспокоило. Каждые две недели он отсылал в Денвер свои отчеты. Теперь он сообщит, что выяснил точно, — против владельца компании замышлялось убийство. Пэтси готов был встать на защиту Уинслоу, но это не входило в рамки его задания. Он предложил хозяину разрешить ему взвалить Молли себе на плечи и вернуться с ней в Денвер, где она будет в полной безопасности, но Симс ничего не ответил. Из этого Пэтси заключил, что старик опасается встречи Молли с другими его детьми.
Не стоит ли обратиться напрямую к Нилу Блейду, у мальчика — здравая голова, и напрямую спросить, что делать: защитить Уинслоу, любовника Молли, или забрать ее в Денвер? Пэтси чувствовал, что ждать больше нельзя. Ирландский инстинкт подсказывал ему, что-то должно случиться, ужасное и непоправимое.
Вечером он опустил письмо в почтовый ящик.
Уинслоу не было в конторе, когда пришла Молли. Она уселась в кресло и стала ждать, стараясь не нервничать.
— Я не слышала, как вы вошли!
— Простите, если испугал вас. Попробуйте, — Уинслоу протянул ей пакет с кексами.
— Нет, благодарю вас. Анна и так перекормила всех за ужином.
— А я заметил, что вы очень плохо едите в последнее время.
Молли не придумала, что ответить, и промолчала. Конечно, он пригласил ее в свою контору не для того, чтобы обсуждать ее аппетит. Уинслоу сел за свой письменный стол.
— Заканчивается школьный год. И, должен вам признаться, вы отлично проявили себя.
Молли пожала плечами, от него она не принимает комплиментов. Этот человек мог заниматься с ней всю ночь любовью так, что она сходила с ума от удовольствия, а наутро заявляет, что все это было страшной ошибкой и, повернувшись к ней задницей, уходит. Она полупрезрительно посмотрела на него, ожидая, что последует дальше.
Как же было больно Уинслоу прочесть недоверие и равнодушие в ее глазах! Неужели он убил все ее чувства? Он знал, что есть только один ответ на этот вопрос — да. Да, он ранил ее чувства.
Ни одной ночи с того их свидания он не спал спокойно. Каждый вечер он сдерживал себя, чтобы не кинуться к ее ногам. Боль сердца стала невыносимой, были минуты, когда он взывал о смерти.
— Школьный совет проголосовал за то, чтобы выделить вам премию за ваше старание. Это небольшая сумма, конечно, но поверьте, что это знак нашей искренней признательности… Вы… в таких условиях…
— Благодарю вас, мистер Форчун. Что-нибудь еще?
— Мы хотим, чтобы вы остались здесь преподавать и в следующем году…
Уинслоу, делая это предложение, сам не был уверен, что Саммит в его нынешнем виде будет существовать в следующем году — вешних вод было мало, сплав слишком опасен. Возможность продажи леса в долине вызывала большие сомнения. Он проиграл — наследство достанется Роквеллам.
Его собственных денег хватит лишь на то, чтобы продержать компанию еще несколько месяцев, в любом случае его будущее было неясным.
— Мне казалось, вы мечтали меня кем-то заменить?!
— Да, было такое, — отпираться было бессмысленно, — но только вначале…
— И что же изменило ваше мнение? Или это мнение других членов школьного совета, высказанное вопреки вашему слову? Они настояли, чтобы я осталась?
— Я хотел, чтобы вы уехали, потому что не доверял вам, и не думал, что женщина с вашим прошлым хорошо справится с новыми обязанностями. Вы не консервативны, дети полюбили, благодаря вам школу и достигли больших успехов, чем мы могли предположить.
Он вытер вспотевший лоб и посмотрел на нее глазами побитой собаки.
— Я изменил свое отношение к вам. Никакой другой учительницы нам не надо. Я просил Сэмпсона Левина возобновить публикацию объявлений не потому, что искал вам замену, а… потому, что… боялся за вас после того нападения, хотел вывести вас из зоны опасности, оградить от новых неприятностей…
— И как долго вы хотели удерживать меня здесь?
— Хотя бы до февраля.
— Но вы ничего не говорили мне о своих планах, а я уже стала собирать вещи. У меня свои планы…
Уинслоу достал из пакета кекс, но тут же положил его обратно.
— После той ночи… когда мы были вместе, я убеждал себя, что должен остаться один…
— Вы в этом преуспели…
— Я не хотел обидеть вас, Молли, не думайте так. Я просто с ума сходил от мысли, что вы увезете с собой моего ребенка. Поэтому я и хотел знать, не беременны ли вы. Поймите же, я никогда бы не бросил вас в таком положении. Наш ребенок никогда бы не страдал от недостатка любви и заботы!
— Я верю… — Молли прикусила губу, чтобы не дать своим чувствам прорваться наружу. — Значит, у вас нет замечаний по моей работе?
— Никаких.
— Вы могли бы раньше сказать хотя бы Анне, что переменили свое решение. Кажется, она в курсе всех ваших секретов?!
— Не всех, но она высказала свое недовольство… По ее мнению, несколько нежных слов могут все изменить…
— Не смогут, так ведь?
— Нет.
— Но вы не ответили мне, чья это была идея оставить меня еще на год в Саммите, ваша или членов совета?
Уинслоу замотал головой, он чувствовал себя старым и разбитым.
— Провели анонимное голосование, и все поддержали вашу кандидатуру. Думается, что нам не удастся найти кого-нибудь, кто поедет в Саммит.
— Вы очень тяжелый человек, мистер Форчун, — Молли мысленно аплодировала своей выдержке. Он снова обидел ее, но больше не увидит ее слабой.
— Да, я такой.
— По крайней мере, не солгали, как поступили бы другие мужчины в подобных обстоятельствах.
— Я не знаю, как ведут себя другие мужчины таких случаях.
