— Да, чем скорее, тем лучше. Я никому не скажу об этой новости до твоего отъезда, кроме, разумеется, Джона Грея. А теперь помогите мне встать, мои беременные сестренки.
Поднявшись с помощью Элис и Сесили, Сибилла попробовала улыбнуться:
— Поздравляю тебя, Сесили. Наверняка ваши с Элис дети быстро подружатся.
Элис взглянула на живот Сесили и, закрыв лицо руками, неожиданно расплакалась.
Прошло несколько часов, прежде чем Сесили нашла в себе мужество отправиться на поиски Джона Грея. Непростой утренний разговор с сестрами сыграл свою роль, и ей пришлось удалиться в свою комнату, чтобы успокоиться как физически, так и душевно.
Она снова и снова думала о своем решении удалиться с еще не рожденным ребенком в монастырь, не сообщив об этом Оливеру. Правильно ли она решила? Элис решительно высказалась против того, чтобы держать ее беременность в секрете от Оливера. Сибилла, похоже, была с ней согласна. В глубине души Сесили знала, что не хочет говорить Оливеру о ребенке из-за эгоистичного страха.
Она любила Оливера Белкота глубоко и страстно. Прежде она и не предполагала, что способна на такие сильные чувства. Она физически ощущала его отсутствие и страдала от этого. Любя его, она была почти уверена в том, что, узнав о ребенке, Оливер непременно захочет жениться на ней. И тогда Сесили никогда не узнает, истинна ли его любовь к ней и будет ли он ей верен.
Оказавшись в Хэллоушире, она пошлет ему письмо с просьбой приехать к ней. Если он это сделает ради нее одной, потому что она нужна ему, тогда у них есть надежда на совместное будущее. Но если он не обратит внимания на ее просьбу, если он уже забыл ее ради новой пассии…
Разумеется, аббатство — не то место, где рожают и воспитывают детей, но ведь она вовсе не обязана оставаться там после рождения ребенка. Как только малыш окрепнет и сможет переносить дальнюю дорогу, она попросит у Сибиллы выделить ее долю наследства и обеспечит себе и ребенку достойную жизнь где-нибудь во Франции, скажем, в Бордо, где до сих пор жили дальние родственники по линии матери. Живя во Франции, она вряд ли когда-нибудь снова увидит Оливера Белкота.
Или Джона Грея.
Спускаясь в большой зал, Сесили остановилась на лестнице, заметив долговязую фигуру викария, сидевшего за столом спиной к ней. Его светлые волосы сияли в лучах солнца и, словно маяк в полумраке зала, влекли ее к нему. Ее внезапно охватил стыд. Сделав глубокий вдох, она шагнула с последней ступеньки в зал.
Заслышав шорох ее туфелек по каменному полу, Джон обернулся и торопливо встал. Его лицо озарила мягкая радостная улыбка, от которой сердце Сесили болезненно сжалось.
— Я уже думал, придется посылать за вами Грейвса.
— Прошу прощения, что задержалась так долго. Я… я плохо себя чувствовала.
— Вам нехорошо? — встревожился Джон Грей. — Вы выглядите бледнее обычного. Уж не больны ли вы?
— Нет, нет, я не больна.
Ах, если бы дело заключалось только в этом!
— Можно мне присесть рядом с вами? — указала она на свободное место на скамье рядом с ним.
— Разумеется, прошу вас. Я вижу, вы чем-то сильно взволнованы. Надеюсь, вы поделитесь со мной вашими заботами.
— Да, конечно, — с трудом выдавила Сесили.
Он накрыл теплой ладонью ее руку, и хотя Сесили хотела отдернуть ее, она все же не сделала этого. Глядя на сплетенные пальцы, она еще раз задумалась над правильностью своего решения. Уж не сошла ли она с ума?
Вот именно, сказала она себе мысленно, я совершенно обезумела от любви к мужчине, которого нет сейчас рядом со мной. Рядом сидит другой.
— Джон, — сказала она, набравшись мужества, — да будет благословен тот день, когда вы вошли в мою жизнь.
— С вашей стороны это очень лестный комплимент, — улыбнулся ей Джон. — Благодарю вас за столь сердечные слова.
— Нет, не благодарите меня, — покачала головой Сесили, — ибо вы не знаете, что я вам сейчас скажу.
— Да? — Улыбка Джона погасла. — Так говорите же скорее, чтобы я знал.
— Я не могу выйти за вас замуж, Джон.
Он не вскрикнул от изумления, не покраснел от скрытого гнева, лишь слегка наморщил лоб, словно озадаченный этими словами.
— Отчего же?
Сесили облизнула пересохшие губы и с трудом проговорила:
— Потому что я беременна.
Лицо Джона вытянулось, и он поспешно отвернулся от Сесили, отняв свою руку. Она зажмурилась, когда он заговорил:
— Значит, он говорил правду. Вы действительно занимались с ним любовью. Я думал, лорд Белкот просто… — Он остановился на полуфразе, потом продолжил: — Вы ввели меня в заблуждение, позволив поверить, что все зашло не настолько далеко, чтобы…
— Да, я виновата перед вами, — сказала Сесили. — Мне так стыдно, Джон. Я не стою ва…
— Для меня это не имеет никакого значения, — прервал он ее.
— Что, простите? — не поняла она.
— Для меня не имеет никакого значения то, что вы беременны, — пояснил он твердым искренним голосом. — Возможно, я не так богат, как другие мужчины, но я готов отдать вам и этому ребенку все, что имею. Он или она будет мне родным, и я никогда, не вспомню об обстоятельствах его или ее появления на свет. Нам придется устроить свадьбу раньше, чем мы хотели. Что ж, дети иногда появляются на свет раньше положенного срока…
Сесили была сбита с толку его неожиданной реакцией.
— Нет, это невозможно. Джон. Я не могу вам этого позволить. Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим.
— Почему несправедливо? — возразил он. — Я хочу, чтобы вы стали моей женой. То, что вместе с вами в моей жизни появится еще один маленький человек, плоть от плоти вашей, не является для меня причиной отказаться от вас.
У Сесили сдавило горло от избытка эмоций.
— Этот ребенок будет всегда стоять между нами. Со временем вы возненавидите меня, а потом и ребенка.
— Вы действительно так думаете обо мне? — уязвленно спросил он с обидой в голосе.
Сесили тут же вспомнила, как тогда, в деревне, он держал на руках новорожденного ребенка, и на ее глаза навернулись слезы.
— Нет, — прошептала она, качая головой. — Конечно же, нет. Я солгала, потому что хотела убедить в этом себя…
— Это потому, что вы любите его?
— Да, — кивнула она, тихо плача. — А еще потому, что мне кажется, и вы в глубине души надеялись использовать нашу помолвку как причину для отказа принять духовный сан.
Неожиданно Джон резко повернулся к ней и, схватив руками за плечи, сказал, задыхаясь:
— Это вовсе не значит, что вы мне безразличны, что я не стану для вас хорошим мужем и хорошим отцом для наших детей! Неужели вы сами этого не понимаете, Сесили? Оливеру Белкоту вы не нужны, он бросил вас и ребенка, уехав из Фолстоу!
