Она задохнулась от испуга. Что нужно от нее Годфри?
Ответом стал пистолет в его руке. Верити лихорадочно извернулась и завопила, хлеща Бесси вожжами по крупу и зная, что это бесполезно. Бесси не обгонит другую лошадь, не говоря уже о пистолетной пуле. Кобылка нехотя пустилась рысцой. Боже! Ну почему она не взяла хотя бы кнут? Она еще раз хлестнула Бесси, и та возмущенно обернулась.
Что-то резко хлопнуло, и щеку Верити опалил жгучий ветер. Она вскрикнула от боли, но замолчала, потому что Бесси сорвалась с места и понеслась. Собаки залаяли и завыли от испуга. Вцепившись в вожжи одной рукой, Верити схватилась другой за борт кабриолета, едва не вылетев от толчка, когда маленькая кобылка пролетела над ухабом. Она отчаянно тянула вожжи, но Бесси не реагировала.
Верити в страхе оглянулась назад. Годфри настигал ее. Без труда. Ужаснувшись, она осознала, что ему незачем стрелять второй раз. Если ему повезет, работу сделает за него Бесси.
Всхлипнув, она попыталась укротить кобылу. Впереди замаячила березовая роща. Поворот был как раз за ней. Она должна замедлить бег настолько, чтобы можно было повернуть. Это необходимо! Натянув вожжи, она взмолилась; ее руки дрожали от усилий. И когда они влетели под деревья, она почувствовала: Бесси пришла в себя. Ею вновь можно управлять.
Она обернулась. Годфри был в двадцати ярдах. Слишком далеко, чтобы попасть из пистолета со скачущей лошади в движущуюся мишень. И неизвестно, есть ли у него еще один пистолет. Рисковать он вряд ли будет.
Она вновь натянула вожжи, завидев поворот, и кобыла споткнулась, но удержалась на ногах. Все так же несясь галопом, она свернула с дороги. Слишком быстро. Колесо сорвалось в канаву, и мир вокруг Верити завертелся кубарем. Она выпала из кабриолета.
Кажется, она жива. Если только не умерли и собаки. Они лаяли как одержимые. Да, она точно жива. Ее щека горела, дыхание причиняло боль. Любое движение причиняло боль. Ей в лицо ткнулся мокрый нос.
Она с трудом открыла глаза. Гус. Он отскочил и зарычал. Она взглянула вверх. Годфри сидел на лошади, с надеждой вглядываясь в ее лицо.
— Чертова сука! — злобно прошипел он. — Любая на твоем месте сломала бы себе шею! Но нет, тебе надо напроситься на пулю, иначе ты не сдохнешь!
С трудом вздохнув, она попыталась сесть. От боли она чуть не потеряла сознание. Голова кружилась, и она оперлась на локоть. За ее спиной рычали спаниели.
— Годфри… за что?
— А ты и твой Блейкхерст взаправду думали, что я позволю украсть у меня наследство? — Он выплевывал слова с ненавистью. Он собирался убить ее.
Она в отчаянии попыталась воззвать к его разуму:
— Годфри, если ты меня убьешь, ты не получишь деньги!..
— Заткнись! — рявкнул он. — Не думай, что я не понимаю. Но он не получит тебя! И если он решил мстить, то я отомщу вдвойне! И посмотрю на него! Он никогда и ничего не сможет доказать!
Годфри поднял пистолет. Дуло смотрело на нее в упор. Он не промахнется. Она больше никогда не увидит Макса.
И тут она услышала торопливый перестук копыт. Кто-то еще скакал по дороге. В ней вспыхнула надежда.
— Годфри, не будь идиотом. Сюда кто-то едет…
Должно быть, это Макс ее ищет. Она громко выкрикнула его имя.
Годфри грязно выругался и прищурился, наводя на нее пистолет. Ее объял ужас. Спаситель опоздает.
Она рванула с места и лихорадочно попыталась выкарабкаться на дорогу. Она услышала его проклятие — всадник приближался, и собаки залаяли просто оглушительно. Ее онемевшие пальцы вцепились во что-то округлое и тяжелое. Булыжник. Ее единственный шанс. Изо всех сил размахнувшись, пересиливая острую боль в ребрах, она швырнула камень.
Туман стал еще гуще. Пустив поначалу лошадь галопом, Макс вскоре перевел ее на рысь. Наверное, он встретит Верити, когда доедет до березовой рощи. Или же она осталась у Марты, и ему придется забирать ее из самой деревни. Так или иначе, она в безопасности.
И тут раздался выстрел, приглушенный туманом и расстоянием. Сердце его подскочило, затем расслабилось. Наверное, браконьер, ерунда… Вдруг он услышал истерический лай собак. И топот несущейся лошади.
Он поскакал во весь опор. Никогда он так не жалел, что не использует при скачке кнут и шпоры. Склонившись к холке коня, выигрывая каждую секунду, он торопил время, и страх бушевал в его жилах. Он не слышал ничего, кроме топота копыт и скрипа упряжи, а в его мозгу колотилась мысль: слишком поздно… Верити…
Боже! Она выкрикнула его имя. Холодная ярость на грани отчаяния овладела им, когда он услышал дикое ржание лошади и второй выстрел.
…Камень ударил уже взбудораженную лошадь в морду. Она дико заржала и встала на дыбы, а собаки бросились к ней и подняли невообразимый лай. Верити взвизгнула от ужаса, когда лошадь принялась лягаться, метя подкованными копытами в собак. Годфри, ругаясь, пытался успокоить лошадь, по-прежнему держа Верити на мушке.
Гус вцепился зубами в ногу лошади и повис, то же проделал и Таффи. Испуганное животное вновь заржало и рвануло так, что пистолет выстрелил самопроизвольно. На мгновение время замерло, лошадь встала на дыбы — и рухнула, подмяв под себя визжащего всадника. И осталась лежать, подергивая ногами.
Туман и деревья завертелись вокруг, смешавшись воедино. Верити смутно слышала, как стучат копыта, как хриплый голос зовет ее по имени, перекрывая лай собак и страшные булькающие звуки из-под упавшей лошади… а потом ничего.
Все кончилось. Она не могла пошевелиться, но все кончилось. Кто-то держал ее в объятиях. Сильные руки прижимали ее к телу так, будто боялись выпустить, и сорванный голос шептал ее имя вновь и вновь.
— Верити… Боже, Верити… Сердце мое, возлюбленная моя, любовь моя. Ради Христа, очнись!
— Макс? — Это было все, что она могла выговорить, борясь с головокружением и туманом, что по-прежнему застилал ее взор.
Она пошевелилась, пытаясь прижаться к нему теснее, спрятаться в его тепле. Неловкие руки осторожно сдвинули растрепанные кудри, закрывавшие ее лицо.
— Ты ранена, родная? — Голос его дрожал.
Она попыталась вздохнуть и вздрогнула:
— Мои ребра… Кажется, одно сломано.
Он чертыхнулся и ослабил объятия. Тут на нее нахлынула паника. Она вскрикнула:
— Нет, держи! Держи меня крепче! Пожалуйста… где он?
Его руки напряглись.
— Ш-ш-ш. Все в порядке. Ты в безопасности. Он не причинит тебе вреда.
— Где он?
Она почувствовала, что в нем всколыхнулась ярость.
— Под своей лошадью. Мертвый.
Ужас полоснул ее точно ножом.
— Значит… я и его убила. Макс… я не хотела… — Вдруг она увидела, что он смотрит на нее. Его глаза прожигали ее насквозь.
