Люси не стала ждать, пока он уйдет: она снова схватилась за ручку и принялась остервенело крутить ее. По ее лицу бежали слезы и капали прямо в чан.
В первые три дня после драки Тилли каждый вечер навещала Стива. Она пыталась лечить его, но он стеснялся, будто она молодая девушка, никогда не видевшая голого мужчину. Поэтому ей пришлось попросить помощи у Питера и Майерза. У Стива была рана в паху длиной в два дюйма и огромные кровоподтеки на бедре — так сказал доктор.
Тилли велела Фэнни ежедневно возить ему горячую еду в тележке и прибирать в коттедже. Она могла бы и сама это делать и, конечно, делала бы, вот только сын отнимал у нее почти все свободное время.
Вилли превратился в проблему. До этого Тилли и представить не могла, что ее тихий сын может стать таким одержимым. Удивительно, но он чем-то напоминал ей Мэтью, у которого в жизни была всепоглощающая цель — покорить ее. Обстоятельства выявили эту черту и у Вилли. Он вообще больше напоминал Мэтью, чем Марка, но чему тут удивляться, если они с Мэтью сводные братья.
Вилли твердо решил найти Норин. Он считал, что искать ее следует в Ньюкасле. Но один он не мог туда ездить. Поэтому, не спрашивая разрешения матери, Вилли приказывал Неду Споуку сопровождать его. И это не один-два раза, а каждый Божий день. Вилли даже не интересовался, нужна ли карета матери, и это ее раздражало. И наконец, через пять дней, она решилась с ним поговорить.
Сегодня он вернулся, когда почти стемнело. Тилли видела, как сын вошел в холл и, вытянув руки вперед, пошел к лестнице. Значит со зрением у него совсем плохо. Она подошла, взяла его за руку и провела в гостиную:
— Ты что-нибудь ел сегодня?
Вилли тихо ответил:
— Да, мы днем перекусили.
Она всмотрелась в его бледное, покрытое пылью лицо, взглянула на его грязную одежду и поняла, что он весь день бродил по городу, причем вовсе не по главным улицам. Тилли захотелось обнять его и утешить. Но она сдержалась — ведь тогда она будет обнимать мальчика, каким он когда-то был, а не мужчину, которым он стал.
Она пошла впереди него к дивану, чтобы он мог по голосу следовать за ней, и спросила:
— Что ты хочешь? Суп, холодное мясо?
— Нет, я ничего не хочу, но я бы выпил… виски.
Она удивилась, но это удивление никак не отразилось в ее голосе.
— Виски?
Вилли вообще не пил крепких напитков, даже вино не любил: если он что и пил, так это простой эль.
Тилли дернула за шнурок, и Биддл принес графин с бокалами. Она села на диван и, немного помолчав, сказала:
— Так дальше не может продолжаться, Вилли.
— Почему?
— По многим причинам. — Тилли прямо посмотрела на сына и резко проговорила: — Ты вымотаешься. Кроме того, Нед нужен здесь, здесь нужна и карета. Ты ведь даже не спрашиваешь, а может быть мне надо выехать куда-нибудь.
После недолгого раздумья Вилли ответил:
— Нет, не спрашивал. Я решил, что ты понимаешь меня. Да и вообще, думаю, прошло то время, когда мне следовало спрашивать разрешения взять карету. Что касается Неда — ведь ты приставила его ко мне давным-давно. Он мой человек.
Позднее, пытаясь разобраться, в какой именно момент сын ушел от нее, Тилли всегда вспоминала этот дивный вечер в июне — два дня спустя его двадцатилетия — запах цветов из сада и мирную тишину в доме. Любовь, разрывавшая сердце ее сына, встала между ними, и разорвала незримую связующую, но такую прочную нить. И Тили опять ощутила себя безумно одинокой. Если бы где-то рядом был Стив и по-прежнему еще ждал ее, боль, наверняка, не была бы такой мучительной.
Жозефина ушла, Стив ушел, теперь и Вилли оставил ее. Что с ней такое? Почему беды сыплются на нее градом? С чего все началось? Почему ее перестали понимать — стали ее осуждать? Почему мужчины любили ее и почему ненавидели? Почему за ней всюду следовала смерть? Все началось с денег… Да, с денег. Тилли утвердительно кивнула, признавшись себе в этом. Как будто она впервые отчетливо увидела, откуда взяла начало ее судьба. Украденные Макгратами деньги, которые нашел ее дед и которые они с отцом Симона Бентвуда вытащили из укромного места и спрятали в колодце на ферме. И именно она, тогда совсем еще ребенок, наивно рассказала миссис Макграт, что у нее есть соверен, с которым она пойдет в магазин. А ведь все знали, что ее дед уже много лет не работает, и, что они еле сводят концы с концами. После этого Макграты захотели вернуть то, что считали своим, а когда попытки не удались, Хэл Макграт решил получить все, женившись на ней. Вот с чего все и началось. Хотя не совсем. Она еще хотела научиться читать и писать. Это привлекло к ней внимание жены пастора, которая была молода сердцем и научила ее не только грамоте, но и танцам. Именно из-за танцев жители деревни прозвали ее ведьмой. И ведь если вспомнить, то она, как ни странно, никогда больше не танцевала. Ей уже пятьдесят, но она никогда не танцевала. Много лет назад она надеялась потанцевать на встрече Нового года, но шахту залило, на вечеринку она не попала, зато в ту ночь Стив впервые поцеловал ее.
— Тебе завтра нужна карета?
— Что?
— Я спросил, тебе завтра нужна карета?
— Нет, нет.
— Я могу взять дрожки, мне все равно.
— Бери, что хочешь.
— Извини.
— Да ладно… Иди спать. Я тоже иду.
Вилли встал и тихо сказал:
— Я ничего не могу с собой поделать, мама. Я бы хотел, но она… Я ничего не хочу от жизни, кроме нее. Странно, когда я с ней, у меня такое чувство, как будто… я вернулся домой. Не могу объяснить. Я теперь понимаю, почему Жозефина решила уехать в Техас.
Вилли замолчал, склонив голову набок, как будто неожиданно появилась Жозефина. В этот момент он вспомнил очень яркий сон, который видел накануне. Проснувшись, он почти сразу же забыл его, но осталось какое-то смутное, странное и беспокойное ощущение. Сейчас он припомнил сон четко: он искал в незнакомом месте, но не Норин, а Жозефину. Вилли приложил ладонь ко лбу. Последнее время ему частенько казалось, что он не только полностью ослеп, но и рехнулся.
Вилли почувствовал руку матери на своем локте, послушно вышел с ней из гостиной и поднялся по лестнице. Всю жизнь его вели и направляли. И ему вдруг захотелось сбросить эту руку, на которую опирался всю свою жизнь, и закричать: «Господи, ниспошли мне свет, чтобы не нуждаться ни в чьей направляющей руке».
Шли недели, месяцы. Тилли с беспомощным отчаянием каждый день наблюдала, как сын садится в карету и едет или в Ньюкасл, или в Гейтсхед, или Дархэм. Поиски Норин превратились у него в манию: Вилли стал предметом сплетен. Некоторые даже заключали пари — найдет он девушку раньше, чем это сделает ее отец, или нет. Потому что Симон Бентвуд тоже искал. Его поиски были не столь интенсивны, но продвигались с большим успехом.
