— Как можешь ты отвечать за снаряд, который попадет в тебя?
— Пожалуйста.
— Исключено. Спускайся вниз.
Она рассерженно посмотрела на него и не двинулась с места.
— Кетрин, у меня нет времени возиться с тобой. Но если я должен буду схватить тебя в охапку и отнести вниз, чтобы запереть в каюте, то я так и сделаю, смотри, — пригрозил он.
Она повернулась и бросилась прочь. Хэмптон переключил свое внимание на атаку и не заметил, что Кетрин дошла лишь до трапа, но не спустилась, а спряталась за кучей ящиков и канатов, чтобы оттуда наблюдать за сражением.
«Сюзан Харпер» спустила флаг Соединенных Штатов, и вместо него на мачту взвилось самодельное знамя конфедерации южан. Последовал точный выстрел из шестифунтовой пушки, попавшей в борт противника.
Хэмптон выстрелил во время движения корабля, сделал четкий поворот и успел произвести второй залп, прежде чем артиллерия противника приготовилась открыть ответный огонь.
Первый залп «Саскветака» не попал в цель, и это подарило «Сюзан Харпер» несколько лишних минут, чтобы сделать круг и атаковать с другого борта. Кетрин глубоко вздохнула, восхищаясь искусством Хэмптона.
Внезапно Хэмптон сделал поворот, став кормой перпендикулярно к борту «Саскветака» и сделавшись тем самым менее уязвимым для его пушек, и сразу же устремился прочь. После двух залпов противника они вырвались из пределов досягаемости его пушек с малым для себя ущербом. «Саскветак» ринулся вдогонку, но как только он подошел ближе, «Сюзан Харпер» опять сделал поворот, и бой начался снова. На этот раз, однако, бортовой залп не миновал ее, корабль содрогнулся, и в воздух полетели щепки. Затем опять корабль, на котором была Кетрин, сумел оторваться от преследователя, и смертельный танец продолжился.
Кетрин поняла, что делает Хэмптон. Он применил тактику укусов, то нападая, то отступая, навязывая противнику бой на своих условиях, а время работало на него. Без сомнений, он надеялся ускользнуть от федерального судна с наступлением темноты. Он также пытался нанести противнику как можно больше повреждений, чтобы принудить его отказаться от преследования или, по крайней мере, сбить его скорость. Огонь своих пушек для этого он сосредоточил на мачтах неприятеля. У «Саскветака» был неплохой капитан, но его характер сводил на нет преимущества его корабля. Его судно было меньше и более быстроходно, но его медлительность приводила к запаздыванию «Саскветака» с ответом на маневры «Сюзан Харпер». Он не мог противостоять Хэмптону, его быстрым, жалящим наскокам и таким же стремительным отступлениям. Он был застигнут врасплох неординарной тактикой своего врага и потому был озадачен и нерешителен. Он вел огонь на поражение, а не затем, чтобы ухудшить скоростные качества «Сюзан Харпер», но судно Хэмптона было больше и могло выдержать значительные повреждения. Чего Кэмбертон не мог взять в толк, так это то, что Хэмптон и не собирался затевать полномасштабный бой. Он просто старался ускользнуть.
Одно из ядер «Сюзан Харпер» попало в мачту, и та обрушилась. Кетрин искренне обрадовалась, но тут же сообразила, что поддерживает своего врага. Она услышала свое имя и неохотно обернулась, опасаясь гнева капитана. Но это был доктор Рэкингхэм, знаками подзывавший ее к себе. Она быстро пробралась к нему.
— Вам когда-нибудь доводилось делать перевязки? Мне нужна помощь при осмотре раненых, — старался доктор перекричать рев ветра и выстрелы пушек.
— Нет, не доводилось, но у меня крепкий желудок, и я не упаду в обморок при виде крови.
— Идемте со мной!
Кетрин последовала за Рэкингхэмом. Она носила его сумку с медикаментами, держала руки и ноги раненых, когда он выправлял конечности, подавала ему инструменты, аккуратно вытирала раны тампонами. Сначала она решила было, что переоценила себя, но, в конце концов, сумела перебороть тошноту и заставила себя привыкнуть к ужасу криков раненых, зная, что от проявления ее чувствительности им не станет лучше. Время ползло.
Она вставала на колени, тянула, приседала, толкала, пока у нее не заболели мускулы и суставы. В голове Кетрин стоял гул орудий. На ее лице застыла маска озабоченности. Вскоре она почувствовала огромную усталость, но отдыхать было некогда. Во время попаданий палуба под ней содрогалась, орудия изрыгали грохот и пламя, корабли уклонялись, совершая повороты, гнались друг за другом, воздух пропитался запахом пороха.
Но она не обращала внимания на сражение, все меркло перед ней, кроме раны человека, которую нужно было обработать, даже к виду крови, забрызгавшей ее платье, и к своей глубокой царапине от пролетевшей щепки она отнеслась безразлично. Хэмптон, случайно увидев ее, почувствовал, как в нем закипает злость — как она не понимает опасности, которой себя подвергает? Он уже отправился, чтобы унести ее с палубы прочь, но вдруг остановился и лишь огорченно пожал плечами: она была здесь нужна, она приносила пользу, и она не была бы Кетрин, если бы не стремилась попасть в самое пекло. С таким же успехом он мог бы приказать ветру прекратить дуть.
Только тогда, когда, повернувшись к очередному раненому, она увидела, что никого нет, она осознала, что все закончилось. Тем временем стемнело, орудийный огонь прекратился. Потрясенная всем пережитым, она подняла взгляд на доктора Рэкингхэма. Тот лишь утомленно улыбнулся.
— Конец? — сказала она. — Что случилось?
— Мы показали им хвост, — послышался голос Мэттью за ее спиной.
Она резко повернулась:
— Мы удрали от них?
— Сейчас ночь, и нас трудно заметить, обычно звезд и луны нет, вдобавок, мы плывем на юг, изменив наше первоначальное направление. К утру мы оторвемся от них. Мы уменьшили их скорость раза в два, и к тому времени, когда они починят мачту и паруса, если смогут вообще это сделать, мы будем уже очень далеко.
Странно, но она почувствовала облегчение.
— А что с нами? Есть повреждения?
— Несколько пробоин в трюме, но мы их заделаем. Что касается матросов, то я как раз и пришел узнать у доктора, как обстоят дела.
— Вам повезло. Убитых нет, но один матрос серьезно ранен в живот, боюсь, он долго не протянет. Кроме того, пара переломов, несколько порезов от щепок и осколков снарядов. Трое матросов, по всей видимости, вышли из строя на продолжительное время, другие же смогут выполнять работу хоть частично.
— Разве мы оказали помощь столь малому количеству людей? — крайне удивленно спросила Кетрин. — Мне показалось, раненых сотни.
— Нет, мисс Девер, серьезных случаев было только пять или шесть. Ну вот, да вы сами ранены. Дайте-ка взглянуть.
Оцепенело протянула она ему свою руку. Она видела, как он очистил рану, смочил ее антисептиком, и все это, словно на большом от нее удалении, как будто все эти его действия к ее ранению не имели никакого отношения. Доктор аккуратно перевязал ее рану чистой белой марлей. Странным образом он и Хэмптон, казалось, двигались все дальше, уменьшаясь в размерах. Они разговаривали, но Кетрин не могла расслышать их голосов, только слабый рокот в ушах, напоминавший шум в раковине. Внезапно они и корабль накренились, а затем на нее хлынула темнота.
