Меган собралась проводить своих родственников, но Лукас положил руку ей на пояс и потянул назад. Она бросила на него недовольный взгляд.
– Ты не одета, – шепнул он ей на ухо.
Она посмотрела на себя и остолбенела. Ее лицо запылало, когда она увидела, что наскоро наброшенный халат почти не скрывает ее наготы. Она повернулась и помчалась наверх, оставив хохочущего Лукаса одного.
– Ты что, с ума сошла? Что ты делаешь, Ребекка? Оставляешь ее одну с мужчиной!
– Вот именно, – сказала она.
– Неизвестно, чем он занимается с ней в ее доме. – Ребекка рассмеялась:
– О, я думаю, это-то как раз известно.
– Вот именно! – передразнил ее Калеб и сделал разворот, как военный по команде «кругом», готовый броситься на выручку Меган.
Ребекка схватила ретивого супруга за руку, изо всех сил пытаясь его удержать и в то же время не толкнуть малышку.
– Калеб, ты не посмеешь. Я, кажется, уже объясняла тебе: твоей сестре не так давно, исполнился двадцать один год. Она достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе и принимать самостоятельные решения.
– Она еще ребенок, и подонок, который с ней, пользуется своим преимуществом.
– Закери, пойди сядь в кабриолет, – сказала Ребекка, желая удалить мальчика подальше от отца с его далеко не образцовой речью. – Калеб, вспомни себя. Ты рассказывал мне, что созрел, когда тебе исполнилось только шестнадцать. Меган ждала гораздо дольше.
– Нас нельзя сравнивать, – возразил он, плотно сжимая челюсти. – Меган – девушка. А он почти в два раза ее старше.
Ребекка засмеялась такому преувеличению.
– Я не думаю, Калеб. Вряд ли он так стар, как ты говоришь.
– Ну, по крайней мере ему лет на пять больше, чем ей. И он пользуется ее неопытностью. Надолго он здесь? Ты как думаешь, Ребекка? Гм… Ненадолго, помяни мое слово. Он убежит, и она останется с разбитым сердцем. Или хуже, – добавил Калеб, и у него задергалась мышца на челюсти. – Я не хочу, чтобы она страдала.
– И я тоже. Но у твоей сестры есть собственный ум, дорогой. Меган знает, что он уедет, и все же хочет быть с Ним. Я думаю, тебе нужно оставить ее в покое. Пусть она сама решает. В конце концов, если ей хорошо с ним – даже на очень короткое время, – почему не позволить ей быть счастливой?
Калеб обнял жену за талию и притянул ближе, зарывшись лицом в ее волосы.
– Я когда-нибудь говорил тебе, что терпеть не могу, когда ты бываешь права?
Ребекка улыбнулась:
– Я знаю почему. Потому что тогда становится ясно, что ты не прав.
Калеб поднял голову и помог жене сесть в кабриолет.
– Ладно, поехали, – сказал он. – Чем скорее мы приедем домой, тем скорее, сможем сюда вернуться. Ты же обещала Меган привезти коробку.
– Тебе не кажется, что нам пора вставать? – спросила Меган.
Лукас притянул ее к себе и еще крепче обнял.
– Почему?
Положив локти к нему на грудь, Меган разглядывала очертания его безмятежного лица.
– Потому что мы не вылезаем из постели уже четыре дня, – напомнила она.
Он продолжал ей отвечать, хотя все еще не открывал глаз.
– Вылезали. Сегодня утром.
– Не по нашей воле. Сюрпризы не в счет.
– Я знаю, – сказал Лукас, – но все равно в счет.
– Мой брат готов тебя убить.
– Пусть попробует.
– Он, вероятно, считает, что я не лучше какой-нибудь шлюхи, – сказала Меган.
Лукас вновь обнял ее.
– Не какой-нибудь, а моей.
– Не смешно, Лукас, – сказала она, наказывая его шлепком в грудь. – Как-никак на карту поставлена моя репутация.
– Никто не знает, что ты здесь, кроме твоего брата. Не в его интересах давать повод для слухов, порочащих его родную сестру.
Меган решила переменить тему и зайти с другой стороны.
– А твой друг Брандт?
Лукас застонал, но не двинулся.
– А при чем здесь Брандт?
– Разве он еще не приехал?
– Когда я отправил ему телеграмму?
– В четверг.
– А сегодня какой день?
– Вторник.
Он снова застонал:
– Черт! Мы так долго в постели?
– Не считая того времени, когда ты охотился за мной в палисаднике.
– Я бы не охотился, если б ты сама от меня не сбежала. И потом, я что-то не помню, чтобы ты жаловалась, когда я ублажал тебя между цветниками.
– Не между цветниками, а в огороде. К тому же я была вся в заботах, чтобы жаловаться.
Несколько минут они лежали молча.
– Так о чем мы говорили? – спросил Лукас.
– О Брандте Доноване.
– Ты думаешь, он уже в городе?
– Откуда он должен выехать?
– Из конторы «Юнион Пасифик» в Миссури.
– Поездом ехать всего один день. Твой друг, вероятно, уже несколько дней в городе.
– Черт бы его побрал!
– Ты не думаешь, что тебе следует его поискать?
– Пожалуй, – сказал Лукас, но по-прежнему не делал ни малейших поползновений встать.
– К его приходу мне следует надеть платье? Терпеть не могу проклятые платья. Но может, таким образом я произведу на него лучшее впечатление, чем в брюках. Должно быть, у него сохранились не очень приятные воспоминания от той встречи, когда он приходил в «Экспресс».
Меган, умолкнув, покусывала нижнюю губу. Лукас приоткрыл один глаз.
– И что ты тогда сделала?
– Швырнула в него кастрюльку с кофе. – Лукас затрясся от смеха.
– Кофе был не горячий, – оправдывалась Меган. – Горячим я никогда не швыряюсь.
– Зато проткнула меня вилкой.
– Ты сам знаешь, что я защищалась. Ты собираешься искать своего друга или нет? – Меган поднялась и села. Упавшие простыни обнажили ее тело до пояса. – Пойду лучше умоюсь и оденусь. О Боже, найти бы еще подходящее платье. Я несколько лет их не косила. – Она перевалилась через него и на коленях отползла на край постели. – Или просто надеть одну из тех юбок, что ты мне купил?
– Одежда может подождать. – Лукас извернулся и, ухватив ее сзади, подтянул обратно. Она удивленно вскрикнула, но быстро успокоилась и удобно устроилась против его теплой груди.
– Но там, в городе, тебя ждет Брандт.
Лукас укусил ее за мочку уха и, погладив ладонью по живот, сказал:
– Подождет.
Тем временем Брандт Донован потягивал пиво за стойкой бара в «Бродячем псе» и размышлял о своих делах. Надо попробовать виски, подумал он. Может, его вкус будет лучше.
Потом можно будет отправиться на поиски Лукаса. Друг телеграфировал: «Буду ждать тебя в Левенуэрте. Встретимся в гостинице». Прошло три дня, но Маккейн так и не появился.
Брандт скорчил гримасу и, отодвинув безвкусную жидкость, взмахом руки подозвал бармена.
– Виски, – сказал он пожилому человеку, похожему на бочонок.
Бармен принес ему стакан. Брандт выпил его залпом и был разочарован, поняв, что ошибся. Виски оказался не лучше пива.
