— Я хочу почитать об Ирландии.
Их взгляды словно уцепились друг за друга.
— Почему?
— Об островах и мореплавании я знаю все, — ответила она, не в силах сдерживать волнение, и улыбнулась. — Я могу назвать все континенты, все океаны и моря, этому меня научил папа. А теперь я хочу узнать о мире.
Цепкий взор де Уоренна скользнул по ней.
— Ирландия — не мир.
— Я знаю. Но начну с Ирландии, ее истории и культуры, а затем перейду к Англии и Франции. — Она снова одарила его улыбкой. — Что вы думаете по этому поводу?
Капитан посмотрел ей в глаза и отвел взгляд:
— Думаю, это достойно восхищения. Но почему вы решили начать с Ирландии?
«Потому что я люблю вас, — безрассудно подумала Аманда, — а вы — ирландец, который обожает свой дом. Вы говорили, что это самое красивое место на всем белом свете!»
Она помедлила, решая, как лучше ответить.
— Вы немного рассказали мне о том, как росли в Адаре. Это показалось мне таким чудесным… Вероятно, мне никогда не выпадет шанс побывать там, но, по крайней мере, я смогу об этом прочитать.
Капитан коснулся огромного штурвала. Мелкие брызги, танцуя, оттолкнулись от корпуса фрегата, раздутые ветром паруса над их головами застонали.
— Вы могли бы начать эти занятия с Англии, родины ваших родителей, — наконец сказал он.
— Мне интересна Ирландия, — упрямо отозвалась Аманда.
Де Уоренн взглянул на нее, и его лицо слабо осветилось полуулыбкой.
— Я уверен, что однажды вам представится возможность посетить Ирландию, и если вы окажетесь по соседству с Адаром, вы всегда будете там желанной гостьей.
Аманда затрепетала, рефлексивно схватившись за его предплечье. И тут же резко отдернула руку, вспомнив каждую подробность своего чувственного сна.
— Вы возьмете меня с собой? — спросила она охрипшим голосом, с трудом справившись с волнением.
— Сомневаюсь.
Она не смогла скрыть разочарования.
— Ваш муж не позволит вам скитаться со мной по свету, Аманда.
Она в изумлении вытаращила на него глаза:
— Какой еще муж?
Де Уоренн вздохнул:
— Мы оба знаем, что однажды вы выйдете замуж. Так обычно поступают женщины.
— Вы хотите сказать, что моя мать заставит меня выйти замуж, не так ли?
Теперь уже капитан обернулся к ней, сбросив наконец свою маску отчужденности.
— Никто не станет вынуждать вас что-то делать. Я сказал, что не брошу вас на произвол судьбы, и действительно не сделаю этого. Я обещал, что обеспечу вам хорошее будущее, и сдержу слово. И если вы желаете остаться старой девой, так тому и быть, — отрывисто бросил он. — Но мы оба понимаем, что ваше место — в Белфорд-Хаус!
Аманде вдруг стало трудно дышать.
— Если бы вы взяли меня с собой пиратствовать, я могла бы получать свою часть добычи! В этом случае мне бы не пришлось ехать в Белфорд-Хаус!
— Во-первых, — промолвил де Уоренн, когда к нему вернулся дар речи, — я не занимаюсь пиратством и никого не граблю. Во-вторых, если вы думаете, что я мог бы взять вас на охоту за пиратами, мой ответ — нет, и это не обсуждается. В-третьих, вы принадлежите своей матери.
— Я слышала, — медленно сказала Аманда, — что вы сбежали из дома, когда вам было четырнадцать.
Он насторожился:
— Где вы это слышали?
— Таковы слухи. Они все сплетничают о вас на улицах — леди, которых вы приглашали в свою постель в Кингстоне, Спэниш-Таун, Барбадосе! Я слышала так много слухов, и это — один из них, но я не вспоминала о нем до сих пор. Неужели вы на самом деле убежали из дома в четырнадцать лет?
— Да, в четырнадцать. Но это не было побегом. Я оставил дом, чтобы завоевать положение в обществе.
— Вы были моложе меня! — восторженно отозвалась она.
— Я был парнем, а вы — молодая женщина!
— А почему вы решили покинуть дом в таком месте, как Адар?
Де Уоренн вздохнул:
— Пришло время, Аманда, только и всего. Я в конце концов понял, что там у меня нет никакого реального будущего. Я уже говорил вам, что мой старший брат Тайрел — наследник. Моему среднему брату Рексу в соответствии с очередностью рождения было с детства предназначено идти в армию. У меня же не было никакого определенного будущего, к которому я мог бы стремиться. Мой сводный брат Делвин уже плавал в Королевском военно-морском флоте, а потом море позвало и меня. Но я не привык признавать над собой какую-либо власть, поэтому решил действовать в одиночку.
Она нетерпеливо кивнула:
— И?…
— Я собрал в котомку вещи и отправился в Лимерик. Там я продал за кругленькую сумму свою лошадь, тренированную для охоты, и добрался до Бостона. Мы все еще находились в состоянии войны, и американцы были под британской блокадой, так что это было нелегко. Но, оказавшись там, я присоединился к американскому торговому кораблю в качестве верхолаза-монтажника.
Аманда усмехнулась:
— Не могу представить вас молодым парнем, поднимающим паруса!
Он улыбнулся в ответ:
— Это было давным-давно, а работа казалась опасной и трудной. Но именно потому, что я начал с низов, я высоко ценю каждого работника на своей палубе.
Аманда серьезно кивнула:
— Да, я уже заметила это. Но разве ваши родители не возражали против этого отъезда?
Капитан немного помедлил с ответом.
— Отец меня понял. Я первым делом обсудил свое решение с ним. Он замечательный человек, которым я восхищаюсь, которого искренне уважаю, которому многим обязан. Он разрешил мне уехать, хотя и упрашивал не покидать дом до того момента, как мне исполнится шестнадцать. Но я отказался.
— И он все равно разрешил вам уехать?
— Он понял, что я должен уехать, Аманда. Такой уж он человек.
— Папа побил бы меня, если бы я однажды постаралась выкинуть нечто подобное. Он никогда не дал бы мне такую свободу выбора.
— Ваш отец слишком часто распускал руки, — сквозь зубы процедил де Уоренн. — По большей части нет таких причин, по которым можно бить кого-либо.
Аманда взглянула на капитана, неожиданно понимая, что он прав. Когда отец бил ее, он был просто в плохом настроении, ведь она не делала ничего, что заслуживало бы такого сурового наказания. Аманда вдруг почувствовала себя неловко: никогда прежде она не подвергала сомнению действия отца.
— А ваша мачеха, графиня?
— Она была очень расстроена, плакала украдкой, когда думала, что я не вижу ее слез. Я чувствовал себя ужасно из-за того, что причинял ей боль, но я ни о чем не жалею. Я должен был где-то начать свой путь, причем как можно скорее. Если бы я не пошел на это, у меня не появилось бы к восемнадцати годам собственное судно, хотя это была всего лишь двенадцатипушечная шхуна.
