— Раджи прекрасно себя вёл, ты же знаешь. Более того, ты это начал, сговорившись с королем. Уверена, ты понимаешь, что это было гадко, — когда он сжал челюсти, она застонала. — Но это не то, что я хотела сказать.
— Нет, уверен, что нет, — съязвил Саймон. — Вероятно, ты хотела отметить ещё раз, как ужасно я поступил, женясь на тебе и разделив с тобой свое имя, состояние и связи…
— Я хочу пирога, — выпалила Луиза. Когда он моргнул, она добавила мягким голосом: — Вот что я хотела сказать. Я хочу пирога. Для нас обоих.
Дорогая Шарлотта,
Мужчина может с нежностью смотреть на свою жену, но это не значит, что, столкнувшись с важными решениями, позволит ей повлиять на себя. Я бы не возлагал слишком большую надежду на нежный взгляд, моя милая.
Ваш откровенный кузен,
Майкл
На секунду, Луиза засомневалась, что Саймон её понял. Потом такое неистовое, дикое желание промелькнуло в его чертах, что у неё перехватило дыхание. И прежде, чем она смогла даже подумать, он протянулся через экипаж и перетащил её к себе на колени.
— Что ты делаешь? — воскликнула она, мельком взглянув в окно.
— Ем пирог, — пробормотал Саймон. Затем его рот завладел её губами.
Луиза забыла о многолюдных улицах за окном экипажа. Забыла о своём гневе, о его махинациях, и своем отце. Был только Саймон, опустошающий её рот, как мародёр-завоеватель, были его руки, собственнически гуляющие по её телу, его горячее и тяжелое дыхание над её лицом.
Он остановился, чтобы закрыть занавески, но когда снова наклонился к её рту, она прижала палец к его губам. Когда Саймон сердито свёл брови, она торопливо сказала:
— Я хочу убедиться, что мы пришли к согласию. Мы оба получаем пирог. А значит, ты позволяешь мне принимать участие в Лондонских женщинах.
Глаза его засверкали обжигающей лазурью.
— Ты будешь делить со мной постель? И перестанешь говорить прислуге, чтобы они кормили меня ненавистной едой? И вернёшь мне мои сигары?
Луиза затряслась от смеха.
— Не думала, что ты заметил.
— Конечно, заметил. Как заметил подносы у твоей комнаты, и твое отсутствие за обедом, и холодное, пустое место в моей кровати… — его душившие горло слова также пленительно действовали на неё, как и поцелуи, которыми он осыпал её щёки, нос и лоб.
— Лондонские женщины, — проскрежетала она, пока ещё была в силах говорить. — Ты позволишь мне…
— Уж не бросаешь ли ты мне опять вызов? — парировал Саймон.
— Могла бы, — она сердито посмотрела на него. — Если ты делаешь несправедливые заявления.
— Неверный ответ, — прорычал он.
Луиза уже открыла рот, чтобы возразить, когда почувствовала, как его руки расстёгивают ей платье на спине.
— Ради бога, мы не можем делать это здесь!
— Ещё как можем, — Саймон был возмутительно сведущ в расстёгивании её одежды. — На этот раз я не намерен рисковать с тобой, дорогая. Я хочу сделать тебя своей, прежде чем ты передумаешь. Не могу я ещё одну ночь провести в постели один-одинёшенек, представляя, как ты одиноко лежишь в своей.
Хотя его слова сильно взволновали её, она хотела услышать другое.
— Но ты ещё не согласился…
— Если хочешь обговорить условия, поощри меня как-нибудь, — сняв с Луизы перчатки, он одним движением стянул вниз её платье с сорочкой и корсетом, чтобы оголить грудь, потом прошёл по ней жадным взглядом, до безумия взбудоражив ей кровь.
Когда она, к его явному восторгу, разгорячилась, Саймон наклонил голову и накрыл ртом её грудь, и начал так чувственно посасывать, что девушка выгнулась у него на коленях.
Он терзал сначала одну грудь, потом другую, в то время как она зарылась руками в его густые волосы, чтобы быть к нему ближе.
— Вот это, дорогая, — хрипло произнес он, остановившись на мгновение, чтобы коснуться языком соска, — то, что я называю пирогом.
Пирог, да. Проклятый соблазнитель заставил её забыть о пироге.
— Лондонские женщины, Саймон, — прошептала Луиза, хотя говорить стало труднее, когда он скользнул руками ей под юбку. — Ты позволишь мне участвовать?
— Обещаешь никогда не бросать мне вызова? — парировал он.
— Зависит от…
— Снова неверный ответ, — Саймон нашёл ноющее местечко между её бёдер и так нажал на него большим пальцем, что она задохнулась. — Ты моя жена. Я не позволю тебе действовать за моей спиной. Это ясно?
— Да, но…
— Никогда больше не обманывай меня, если я о чём-то попросил, чтобы какой-нибудь лорд не упрекнул меня, что я не держу слова, потому как моя жена ему солгала.
Луиза вздрогнула. Ей, пожалуй, не следовало говорить лорду Трасбату, что её муж встретит их в тюрьме. Но откуда ей было знать, что он помчится к Саймону?
— Это понятно, Луиза? — он легонько коснулся губами её уха, когда стал вдруг возмутительным образом исследовать её внутри указательным пальцем.
Она стала извиваться, чтобы освободиться, но только сделала ещё хуже; у неё перехватило дыхание, когда Саймон, нежно лаская, провёл пальцем вдоль её расселины. Луиза изогнулась к нему, стремясь снова почувствовать это.
Дыхание Саймона участилось, когда он распростёр её на коленях, чтобы было проще добраться до её груди.
— Понятно, Луиза? — повторил он, потянувшись зубами к соску. — Никуда не отправляйся у меня за спиной.
Когда свое требование он подчеркнул сводящей с ума лаской внизу, Луиза прошептала:
— Да… о, святые небеса, да…
Потом, осознав, что он вынудил её произнести, замерла. Саймон пытался соблазнить её, чтобы она согласилась с ним. И у него получалось.
Отлично, обольщение было игрой для двоих, не так ли? Пока он дразнил её сосок своим коварным языком, она развязала и отбросила его галстук, затем расстегнула жилет и рубашку. Он ненадолго отстранился, чтобы всё это снять.
Луиза заморгала. Вот и грудь — вся в мускулах, как и должно быть у мужчины. Она смотрела во все глаза, так как впервые видела обнаженное тело своего мужа. Русые волосы начинались от шеи, расширяясь и заполняя всю грудь, окружив его соски, затем сужались в тонкую линию на плоском, упругом животе и исчезали под брюками. Где имелась значительная выпуклость.
Еще сильнее выпирающая от её взгляда.
— Не надо просто смотреть, дорогая, — хрипло произнёс Саймон. — Прикоснись ко мне.
Покраснев, она с трудом перевела взгляд на его лицо.
— Ч-что?
— Приложи ко мне свои сладкие ручки, — он практически рывком расстегнул пуговицы на брюках и панталонах. — Куда-нибудь. Всюду. Здесь.
Он схватил руку Луизы и попытался направить себе в панталоны, но она, вспомнив о своей цели, стала сопротивляться.
