Когда его палец проник в Кэтрин, она ахнула и толкнулась бедрами навстречу его ладони. Алек ласкал ее энергично и в то же время нежно, вызывая восторг и трепет от сознания того, что его рука касается столь интимного места. Кэтрин развела колени и подалась навстречу руке Алека.
— Тебе приятно? — хрипло спросил он.
— Да, — так же хрипло ответила она.
Кэтрин энергично сжала его ствол, и Алек содрогнулся.
— А тебе? — в свою очередь, спросила она. Видя его реакцию, Кэтрин стала двигать ладонью вдоль ствола еще смелее.
— Очень даже, — прохрипел Алек. Внезапно он оттолкнул руку, положил Кэтрин на подушки и раздвинул ей ноги настолько, чтобы мог опуститься между ними на колени. — Теперь ты моя, Кэтрин Меривейл. Не Ловеласа, а моя!
— Да, — выдохнула Кэтрин, обнимая Алека за шею. Он раздвинул женскую плоть своими умелыми пальцами.
— Сейчас, совсем-совсем скоро, ты выйдешь за меня замуж.
— Да! — Кэтрин в нетерпении заерзала, желая снова почувствовать в своем лоне его пальцы. — Как ты скажешь.
Он поднял тяжелые веки и посмотрел на нее:
— Ты знаешь, что я буду делать?
Торжественное выражение, написанное на его лице, в сочетании с интимностью его позы и тем, что его пальцы самым бесстыдным образом играли с ее женской плотью, невольно вызвало у нее легкий смех.
— Если я чего-то не знаю, то пусть это окажется для меня сюрпризом.
— Кэтрин…
— Да-да, я знаю, что ты будешь делать. — Она потянула его за руку, инстинктивно желая чего-то большего. — Я ведь деревенская девушка, ты это помнишь? — Не говоря уж о том, что в течение нескольких месяцев она разглядывала картинки в книжке.
— Я не хочу причинить тебе боль, — сказал Алек, располагаясь над ней.
— Но ты не можешь этого избежать. — Кэтрин повернула голову, чтобы поцеловать Алека в руку. — Так что если ты не думаешь о том, чтобы на этом остановиться…
— Нет! — решительно произнес он. — Никаких остановок! И вот уже не пальцы, а нечто большое и твердое пытается проникнуть во влажную тесную щель.
Кэтрин закрыла глаза. Как это… интересно. Она замерла, чувствуя, как ствол прокладывает путь, растягивая и разогревая тесную глубину лона.
Внезапно Алек остановился и прижал губы к ее уху:
— Ну вот, деревенская девочка, сейчас это наступит. Постарайся расслабиться, и тогда тебе будет легче.
Кэтрин кивнула, но расслабиться не смогла. Каждый дюйм нижней части ее тела ощущал его плоть внутри, словно она ждала его сто лет, хотела стать его женщиной, несмотря на боль.
Когда Алек толкнулся вперед, Кэтрин ощутила короткую вспышку боли, но это ощущение было настолько кратковременным, что она засмеялась. Это и было той добродетелью, которую она столь ревностно охраняла? Тот барьер, которого она лишилась так легко?
Его ствол оставался погруженным до основания в ее лоно, когда Алек шепотом спросил:
— Что тут такого смешного?
Кэтрин открыла глаза. Вид у Алека был озадаченный.
— Просто все произошло не так, как я ожидала. Он удивленно вскинул бровь:
— А чего ты ожидала?
— Думала, что обрушится небо и начнется землетрясение. — Из-за того, что она без стыда отдавалась мужчине, с которым не находилась в браке.
Алек плутовски улыбнулся и прикоснулся губами к ее губам.
— Подожди, — многозначительно пообещал он.
— Чего?
Он не ответил и начал двигать бедрами, погружаясь в Кэтрин глубоко и энергично, лишая ее возможности думать, рассуждать или протестовать.
— О Господи… — шептала она. Алек и здесь был наездником не менее искусным, чем верхом на лошади. — Это… невыразимо…
— Да, моя славная, — прохрипел он над самым ее ухом. — Ты и представить не можешь…
— Это… божественно, — тоненьким голосом произнесла она, пока он продолжал ритмично двигаться в ее лоне. А когда он просунул руку между телами и прикоснулся пальцем к нежному бугорку, до которого дотрагивался раньше, Кэтрин словно обезумела и заерзала на скамейке с такой силой, что едва не соскользнула с нее.
Удовлетворение отразилось на лице Алека, когда он отстранился от нее, чтобы заглянуть ей в глаза. Дышал он тяжело и прерывисто.
— Запомни это… запомни, что ты испытала это со мной… со мной, а не с Ловеласом.
Кэтрин смогла лишь кивнуть, потому что те ощущения, которые Алек породил в ней, лишили ее сил, возможности говорить… думать… Она могла лишь лежать, обхватив ногами его бедра, стараясь прижаться к нему как можно крепче, сильнее.
— Моя, — проговорил он над ее ухом и толкнулся с такой силой, что, казалось, достал до самого сердца. — Моя. Теперь моя. И только моя.
И тогда земля действительно содрогнулась, небо и в самом деле рухнуло, и Кэтрин забыла обо всем, кроме мужчины, который изливал в нее часть самого себя. Крик наслаждения вырвался из ее уст.
Алек приглушил его, накрыв ртом.
Кэтрин мысленно повторяла его слова, которые звучали как заклинание: «Моя. Теперь моя. И только моя».
Если женщина начинает проявлять собственнический инстинкт после совращения, пресеките ее поползновения в зародыше.
Аноним. Руководство для повесы
Алек не торопился возвращаться в бальный зал. Здесь, в оранжерее, было уютно; обнаженная Кэтрин устроилась на его коленях, а он, тоже обнаженный, расположился на скамейке, прислонясь спиной к холодной стене.
Оранжерея ограждала их от весенней прохлады, они словно купались в теплом влажном воздухе. Ночь укрывала их от любопытных глаз, и они чувствовали себя так, словно находились в собственном убежище.
Сейчас не существовало ни проблем с Эденмором, ни обмана, который нужно скрывать, ни ощущения вины. Были только они двое — Алек и Кэтрин.
И еще возвращение в мыслях к тому моменту, когда они занимались любовью. Какая Кэтрин отчаянная и страстная любовница — и она всецело принадлежит ему! Алек по-хозяйски обнял ее за плечи. Он никогда и никому не позволит встать между ними.
Кэтрин положила голову Алеку на грудь:
— Мне здесь нравится.
Он ощутил ее дыхание на коже и, хмыкнув, поцеловал в спутанные волосы:
— Мне тоже здесь нравится, дорогая. Пожалуй, я построю оранжерею и в Эденморе.
Кэтрин ткнулась носом в его сосок, и он тут же превратился в твердую горошину.
— Очень жаль, что нам нужно возвращаться в зал.
— А должны ли мы это делать? — Алек почувствовал, что в нем снова начинает клокотать кровь.
— Ты ведь знаешь, что должны. Скоро меня начнет разыскивать мама.
— Хорошо, мы останемся здесь до тех пор, пока она нас не отыщет. Тогда ты будешь полностью скомпрометирована. — Алек приподнял рукой лицо Кэтрин. — Ты ведь понимаешь, что теперь тебе придется выйти за меня замуж.
