— К сожалению, недостающая сумма слишком велика, чтобы вы могли мне ее одолжить. Хотя я бы в любом случае…
— Так сколько же? — настойчиво повторила Юлия.
— Не меньше ста тысяч рублей, а то и все сто пятьдесят.
Юлия сосредоточенно наморщила лоб.
— Да, это, конечно же, немалые деньги. Но ведь дело того стоит, не правда ли? — Заговорщицки подмигнув опешившему Матвею, она схватила его за руку и потянула к дверям. — Идемте со мной. Только очень тихо, чтобы никто не услышал!
Юлия шла так быстро, что Матвей едва поспевал за ней. Пройдя по коридору правого крыла здания, она свернула в широкий главный коридор и вскоре остановилась возле роскошных бело-золотых дверей, ведущих в ее личные апартаменты.
— Сюда, — тихо скомандовала она. И, воровато оглядевшись, быстро втолкнула Матвея в полутемную гостиную.
Не задерживаясь, Юлия прошла в следующую комнату, где горел яркий свет. Сердце Матвея суматошно забилось, когда они оказались в ее спальне. Пока он смотрел по сторонам и неуверенно мялся на пороге, Юлия пересекла комнату и распахнула еще одну дверь. Матвей последовал за ней и оказался в роскошном будуаре, отделанном в молочно-белых и небесно-голубых тонах.
— Вы с ума сошли, дорогая, — в смятении пробормотал он. — Зачем вы привели меня сюда в такой час?
— Да уж явно не для того, чтобы предложить вам забраться в мою постель, — отпарировала Юлия таким тоном, что лицо Матвея мгновенно залилось краской. Проклятье, о чем он только думает? В деловито-сосредоточенном лице Юлии не было даже намека не игривость. А если б он заметил что-то такое, ему следовало бы без оглядки бежать отсюда.
Тем временем Юлия подошла к золоченому трюмо в углу комнаты и начала осторожно сдвигать его в сторону. Матвей уже хотел броситься ей на помощь, когда с изумлением увидел, что тяжелая мебель плавно скользит по кругу вместе с куском паркетного пола. В следующий момент его изумление возросло еще больше: на обнажившемся пространстве стены, ранее прикрытом трюмо, обозначилась дверца железного сейфа. Юлия открыла его без ключа, при помощи каких-то замысловатых манипуляций.
Внутри железного ящика находились какие-то бумаги и массивная шкатулка. Поставив шкатулку на столик, Юлия раскрыла ее, и у Матвея запестрело в глазах от блеска разноцветных драгоценных камней. Пока он приходил в себя от изумления, Юлия переложила несколько драгоценностей в небольшой деревянный ларец, а шкатулку вернула на место и закрыла сейф.
— Завтра утром, — безоговорочным тоном объявила она Матвею, — вы поедете с этим ларцом и моим письмом к одному московскому ювелиру. Это мой хороший знакомый, он не откажется ссудить вам крупную сумму денег под залог драгоценностей. А что деньги у него найдутся, я абсолютно уверена, потому что он не только ювелир, но еще и преуспевающий коммерсант.
— Вы… вы с ума сошли, Юлия, — проговорил Матвей охрипшим от потрясения голосом. — Неужели выдумаете…
— Как, по-вашему, это потянет на сто с лишним тысяч? — Юлия взяла в руки открытый ларец и поднесла к Матвею. — По моим расчетам, должно потянуть. Здесь ведь не только камни, но еще и работа…
— Юлия! — Матвей предостерегающе посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, уберите эти вещи назад. Я бесконечно благодарен вам за помощь, но принять от вас такую жертву не могу.
— Никакой жертвы с моей стороны нет, — спокойно возразила она. — Вы ведь вернете мне эти драгоценности через год или два, а до тех пор я вполне могу обойтись без них. И даже если ваши дела вдруг пойдут плохо, я все равно их выкуплю со временем, потому что мои имения приносят хороший доход. Нет, в самом деле, ну зачем мне сейчас эти украшения? — Юлия философски пожала плечами. — Они только без толку пылятся в сейфе. Вы же сами знаете, что молодым девушкам не полагается носить бриллианты. Про рубины можно сказать то же самое, а изумруды мне вообще не идут.
— Но вы можете в любой момент выйти замуж, — возразил Матвей.
— И что? — усмехнулась Юлия. — Мой муж не потребует с меня отчета за эти украшения!
— А ваша тетушка?
— Она ничего не узнает. И потом, через два месяца я становлюсь совершеннолетней, и тогда мне вообще никто не указ.
Матвей бросил на нее очередной признательный взгляд и… непреклонно покачал головой.
— Нет, — твердо сказал он, — простите, но я не могу. Мои дела могут пойти плохо, и тогда вы пострадаете по моей вине.
Поставив ларец на столик, Юлия задумчиво прошлась из угла в угол. Потом вдруг резко обернулась к Матвею и вперила в него пристальный, уничтожающий взгляд.
— Знаете, что я сейчас о вас думаю, Матвей Елагин? Я думаю, что вы набитый дурак! Удача сама плывет к вам в руки, а вы ее всеми силами отталкиваете. Возможно, кто-то и оценил бы ваше нелепое благородство, но только не я. И если вы не возьмете сейчас этот ларец, вы настолько упадете в моих глазах, что… — она сделала паузу, тщательно выбирая слова, — что я больше не смогу считать вас своим другом.
Несмотря на всю напряженность ситуации, Матвей невольно рассмеялся:
— Дорогая моя, но ведь это же шантаж!
— Разумеется, шантаж, — невозмутимо подтвердила Юлия. — А разве можно иначе с такими… — она хотела сказать «дураками», но испугалась, что Матвей обидится за повторение нелестного эпитета, — с такими упрямыми людьми? Одним словом, — безапелляционно объявила она, — берите шкатулку и уходите. Я больше не могу с вами пререкаться, уже поздно, а мне еще нужно написать письмо ювелиру и составить договор.
— Хорошо, — сдался Матвей, — но в таком случае составьте еще долговую расписку для меня.
— Конечно-конечно, — закивала Юлия, вручая ему ларец и подталкивая к дверям. — А теперь, ради Бога, идите, если не хотите, чтобы я провела эту ночь совсем без сна! — Она буквально вытолкала его в коридор и закрыла дверь на задвижку.
— Ну вот, — довольно думала она, возвращаясь в спальню, — теперь он больше не сможет противиться моим добрым намерениям. Завтра утром я прикажу заложить карету и под надежной охраной отправлю его в Москву. И прекрасный дворец на Фонтанке, наконец, вернется к своему законному владельцу!
«А как же бедняга Антон»? — внезапно пришло ей на ум, и Юлию охватил приступ неуместного веселья. Подумать только: она даже не спросила у Матвея, что же такое случилось с его кузеном и почему тот оказался по уши в долгах. И не просто не спросила, а даже не подумала поинтересоваться. Как будто речь шла о человеке, с которым она совсем не знакома. «Ах, это весьма нехорошо с вашей стороны, мадемуазель, — с шутливым упреком обратилась Юлия к своему зеркальному отражению. — Как можно быть такой бесчувственной и неделикатной? Ведь этот достойный молодой человек, Антон Елагин, был в вас пылко влюблен и даже собирался жениться… на ваших земельных владениях, приносящих сто тысяч годового дохода. А вы, жестокосердное создание, слезинки не пустили, узнав о его разорении»! И, упав на кровать, Юлия от души расхохоталась.
