– Окрашенная ткань сразу поступает в парильню или через некоторый промежуток времени?
– Почти что сразу, мэм.
– Сегодня хорошая погода. Попробуйте подержать ее пару часов на улице, чтобы подсохла. Может, это позволит нам снизить процент воды в паре, посмотрим, что это даст. Как вы думаете, мистер Трант?
– Да, мэм. Можно попробовать.
Она бросила взгляд на Симнела – тот кривил губы.
– Это не решит всех проблем, но… попытка не пытка. Я вот думаю, мистер Фрай, – продолжала Корделия, – это тот же краситель, что и в прошлом месяце?
– Да, мэм. Правда, кармин – из новых поступлений. Но та же самая пропорция.
– Вы не могли бы приостановить печать и проверить карминную краску? Вдруг в ней обнаружится повышенное содержание кислоты или солей?
– Хорошо, – угрюмо процедил мистер Фрай. – Я сам этим займусь.
– Вместе с мистером Форрестом, – уточнила Корделия.
Они ушли – не то чтобы довольные, но готовые выполнить поручение. Теперь они уважали ее гораздо больше.
Утро тянулось медленно. Корделия отлично представляла себе, с какими бесстрастными лицами они сообщат о ее ошибке, как постараются не показать малейшее злорадство…
Спустя час явился мистер Форрест – без мистера Фрая, и это показалось ей хорошим признаком.
– В кармине оказалось большое содержание масел, мэм. Слишком большое. Не знаю, как это случилось. Должно быть, по чьей-то небрежности. Или из-за некачественных примесей.
У Корделии подпрыгнуло сердце.
– Это может объяснить?…
– Без сомнения, мэм.
– Большое спасибо. Будьте добры передать мистеру Фраю, чтобы приготовил свежий краситель, а старый не выбрасывал – пусть мистер Фергюсон решит, как с ним поступить.
– Хорошо, мэм.
Внутренне ликуя, Корделия занялась какими-то счетами. Вернулся Симнел с куском материи.
– Прошу прощения, миссис Фергюсон, сушка не сработала. Ткань пачкает меньше, но все-таки…
Корделия поделилась с ним новостью мистера Форреста. Он слушал, не меняя выражения лица. Потом сказал:
– Ну, вот и хорошо. Необходимо выяснить, чья это халатность. Теперь нам придется изменить ритм и порядок работ.
Корделия устремила на него пристальный взгляд, всеми силами стараясь не показать своего торжества.
– Вы правы. И я надеюсь, что вы мне в этом поможете.
* * *
После обеда она встретилась со Стивеном недалеко от Гроув, и они поехали в Бернедж. Деревья из желтых стали золотыми и цвета меди. Толстый ковер из опавших листьев приятно шуршал под колесами. Сквозь кроны деревьев проникали неяркие солнечные лучи. Коттеджи казались свежеиспеченными булками с коричневатой корочкой. Они доехали до Нортендена и напились чаю в маленькой гостинице у реки. В воде отражались деревья. Корделия со Стивеном мало разговаривали: им было и так хорошо вместе. Сегодняшнее утро с производственными хлопотами отодвинулось на задний план, осталось приятным воспоминанием об одержанной победе. Сейчас для Корделии имели значение лишь ее отношения со Стивеном. Она хотела – и стеснялась сказать ему об этом.
Его мучила мысль: "Она все еще не знает правды. Обязательно нужно сказать – и как можно скорей! Но как решиться нарушить гладкое течение этого дня? Поставить любимую женщину перед фактом: "Делия, я женат. Это была ошибка, но жена не дает мне развода"? Но какая разница? Мы все равно не можем пожениться, пока Брук… Одним препятствием больше…"
– Сегодня совсем не чувствуется осени, – вымолвила она. – Точь-в-точь весна. Тепло и пахнет сливочным маслом. Это напомнило мне поездки всей семьей на пикник – когда мне было пять лет.
– Хочешь, возьмем лодку?
– Нет, спасибо. Но, может быть, ты сам…
Он покачал головой. Они еще немного помолчали. Корделия начала тихонько напевать:
Напрасно стараюсь смотреть веселей -
Душа веселиться не хочет.
Любовь изменила – отныне милей
Ей стал путевой обходчик.
– Тебе хорошо, Корделия, – прямо сейчас? По крайней мере, мне удалось хоть это.
Она просияла.
– Сейчас мне море по колено. А вот вчера… я проснулась среди ночи и подумала: неужели все это происходит со мной? И до утра стонала и металась от ужаса. Зато сейчас… Ты, должно быть, колдун. Умеешь подчинять своей воле.
– Здесь нет никакой загадки. Просто все мои усилия направлены на то, чтобы помочь тебе познать себя, превратиться из скованной, сухой – в нежную и любящую. И еще я помог тебе забыть, что ты замужем за Бруком. Ведь правда?
– Да, – согласилась Корделия. – Во всяком случае…
– Единственное, о чем я жалею, – продолжал Стивен, – это то, что мои чары бессильны защитить тебя от ночных тревог. Каждое утро я просыпаюсь счастливый оттого, что снова увижу тебя. Тебя все еще мучают угрызения совести?
– Время от времени.
– Стоит ли терзаться из-за Брука? Ты никогда его не любила. Ему и так хорошо в Лондоне. С глаз долой – из сердца вон.
Эти слова помимо его воли слетели с губ. Корделия мигом отреагировала;
– Скажи, Стивен, почему в тебе словно уживаются два человека?
– Правда? Не знаю, – он отхлебнул из чашки. – Может быть, ты и права. Но разве мы не все такие? В тебе так не менее шести человек – ты каждый день другая.
– И все симпатичные?
– Просто обворожительные! Но ты еще что-то хотела сказать обо мне?
– Не помню.
– И что, один из двоих нравится тебе меньше другого?
Она метнула в него лукавый взгляд из-под ресниц.
– Вопрос так не стоит – "нравится – не нравится". Но иногда мне кажется, что я тебя понимаю и у нас все хорошо, а иногда ты вдруг говоришь такие вещи… словно чужой. И я чувствую себя одинокой.
Он накрыл ее руки своими.
– Какие именно вещи?
– А, пустяки. Говорят, красота – во взгляде влюбленного. Может, все дело в моих собственных противоречиях?
– Ты – само совершенство, – серьезно сказал Стивен. – Вот в этот самый момент ты похожа на серафима знаешь, которые поют у Небесных Врат. Молоденький серафим, этак лет семнадцати. В то же время в твоей головке постоянно крутятся мысли – как белка в колесе. В чем же все-таки дело?
– Стивен, когда мы уедем отсюда?
Он удивленно взглянул на нее.
– Вот, значит, что тебя мучает!
– Да. Если уж суждено грешить, то хотя бы открыто. Иначе все опошляется.
– Думаешь, мне приятно делить тебя с другим мужчиной – даже с Бруком?
– Но в таком случае…
Стивен перевернул ее руку ладошкой вверх и погладил; на его лице отразилось мучительное напряжение.
– Я не могу в один день уладить дела в Манчестере. Их нужно кому-то передать. Обсудить с отцом. Приглашу-ка я его на выходные. Да. Завтра же и сделаю. На все это уйдет около двух недель. Потерпишь?
