Он больше не знал, о чем она думает. А знал ли раньше? Было столько укромных уголков ее души, в которые он еще не проник из страха потерять ее, как когда-то потерял Тару. Теперь же он просто чувствовал себя одиноким и измученным, к тому же неуверенным в том, что способен сделать ее по-настоящему счастливой.
Он подтянул одеяла к ее подбородку и подвинулся, чтобы задуть свечи.
– Ты уже уходишь? – спросила она с откровенным разочарованием в голосе. – У нас же не было возможности обо всем поговорить.
Локлейн покачал головой.
– Мы ведь не должны решить все прямо сейчас, правда? Мне надо вернуться к работе, и к тому же, похоже, ты устала, Мюйрин.
– Не уходи, – сквозь слезы попросила Мюйрин. Локлейн не видел, чтобы она плакала, с тех самых пор, когда овдовела.
Он заметно изменился в лице и предложил:
– Я посижу с тобой, пока ты не заснешь, хорошо? Мюйрин погладила его по щеке и потянулась, чтобы страстно поцеловать его в губы.
Несмотря на отчаянные усилия держаться от нее подальше, Локлейн не мог устоять против ее пылкого поцелуя. Скоро он, уже обнаженный, любил ее так нежно, что почти поверил в то, что это сон. Мюйрин вздыхала под ним и стонала, а после долгого оргазма вдруг зарыдала.
Локлейн обеспокоенно спросил, не сделал ли он ей больно, но она покачала головой и в конце концов уснула в его объятиях.
Он не мог заснуть, лежа рядом с ней, а она свернулась рядом, как котенок. Время плыло час за часом, а его дурные предчувствия все росли.
Наконец, когда ранний утренний свет пробился сквозь шторы, он освободился из ее объятий, оделся и молча вышел.
В течение нескольких следующих дней Локлейн видел, что возобновление их отношений, похоже, никак не улучшило настроения Мюйрин. Не было на ее лице той радости, которую он видел на пляже в Россноулаге и тогда, когда она резвилась, бегая по поместью в свой день рождения, а Тэйдж гонялся за ней, весело скача у ее ног.
Он не сомневался, что возвращение Мюйрин в Шотландию – это лишь вопрос времени. Подозрение подтвердилось, когда июль сменился августом и на горизонте темной тучей замаячил новый кризис для Мюйрин и Барнакиллы.
Мюйрин молила Бога, чтобы он избавил их от каких бы то ни было катаклизмов, но в начале августа стали просачиваться слухи, что в Европе плохой урожай картофеля из-за необычайно холодной весны и очень влажного лета.
Поместье находилось гораздо севернее, и Мюйрин знала, что здесь убирать урожай начнут лишь в конце августа, а картофель – до конца октября, и молилась за хорошую погоду. Но густой холодный туман, казалось, поселился над всей страной и сопровождался странным запахом гнилых овощей. Одним серым августовским утром Мюйрин выглянула в окно и вернулась в теплые объятия Локлейна.
– Там явно мрачно, – сонно сказала она, дыша ему в плечо.
– Может, ты возьмешь выходной для разнообразия? – предложил Локлейн. – И сразу почувствуешь себя гораздо лучше, Мюйрин. С тех пор как ты сюда приехала, вот уже семь месяцев подряд, ты трудишься как раб. Съездила бы в Эннискиллен прогуляться по магазинам или навестила Присциллу с мальчиками в Грейндже. Я уверен, они будут рады тебе.
– Заманчиво, но не могу. У меня сегодня очень много дел. Да и если бы у меня был выходной, я бы целый день провалялась в постели. Не скажу, что я делала так дома. Мне всегда было чем заняться, но я часто сидела в постели и читала, писала письма или еще чем-нибудь занималась. Так что один день в постели пришелся бы мне очень по душе. Но не сегодня.
– Почему?
– Потому что я случайно узнала, что у тебя тоже огромный список дел на сегодня.
Локлейн нахмурился и опустил глаза.
– Ведь не думал же ты, что я захочу провести целый день в постели одна? – улыбнулась она. – Разве это так весело?
Локлейн, расслабившись от ее слов, наконец-то улыбнулся и крепко прижал ее к себе.
Мюйрин поцеловала его в губы и, несмотря на назойливый внутренний голос, подсказывающий ему, что уже день и личное время, которое они могут провести вместе, закончилось, он любил Мюйрин в ярком свете дня, который неожиданно залил комнату, когда лучик солнца пробился сквозь тучи, пока они оба, совершенно изможденные, не раскинулись в постели.
Поцеловав ее еще раз, он оторвался от Мюйрин и, быстро одевшись, выскочил из комнаты. Он не хотел задерживаться, опасаясь увидеть ее разочарование от того, что это случилось днем, при свете.
Когда Мюйрин смотрела ему вслед, на ее лице не отразилось и капли сожаления. Она чувствовала, что с каждым днем Локлейн любит ее все больше и больше. Но вот как ей рассказать ему обо всем? Тайны, которые она хранила от него, камнем давили ее сердце.
Может ли она быть уверена, что он ее действительно любит? Конечно, она признательна ему за помощь. Но как знать, что он вообще не начал их отношения ради себя, ради своих друзей и близких? Не использовал ли он ее на самом деле? Все используют других, цинично подумала она. Даже я.
В течение следующих трех месяцев она боролась за спасение урожая картофеля, слух о заболевании которого распространился с ужасающей быстротой и был тут же подхвачен паникерами. Первые сообщения о заболевании напечатали английские газеты, когда порченый картофель собрали на острове Айлоф-Уайт и в Кенте одиннадцатого августа. Мюйрин узнала эту новость несколько дней спустя и обсудила ее с Локлейном однажды вечером, когда они сидели в ее маленькой конторе, а по крыше барабанил дождь.
– У меня плохое предчувствие в связи с этим, – сказала она, показывая Локлейну газету. – Можешь назвать это моими шотландскими предрассудками, но, думаю, это серьезно. Если эта болезнь поразила лучшие земли в Англии, что тогда будет здесь?
– Не знаю. Конечно, это может быть локальная беда. Айлоф-Уайт совсем крошечный, а Кент могли изолировать, чтобы предотвратить распространение, ну, например, не выпускать повозки за пределы поля. Может, эта болезнь сюда и не дойдет. В конце концов, это ведь в сотнях миль от нас, за морем, – пытался он ее успокоить.
– Думаю, лучше быть к этому готовым, чем ничего не предпринимать, а потом придется пережить еще один кризис, когда уже не останется хорошей земли.
– Что ты предлагаешь?
Ничего ей не нравится в последнее время, с досадой подумал он.
– Думаю, нам надо купить овса и пшеницы, а еще картофеля на семена, репы, моркови и свеклы. Нужно сократить потребление молока или использовать больше овечьего и козьего молока и заготовить побольше сыра. Понадобится также гораздо больше рыбы. Зимой ее можно коптить. И я хочу еще раз съездить в Донегол за водорослями. Их можно будет высушить, они очень питательны. Я уже не говорю о мидиях, которые можно будет коптить. А еще давай посмотрим, сможем ли мы недорого купить еще свиней, а мужчины пускай сплавают на острова на озере и поохотятся на диких коз. Они могут поймать несколько самок, а остальных пристрелить. Я слышала, они довольно вкусные. И свиньи, и козы питаются объедками, так что держать их обойдется недорого, если мы будем экономны. А еще давайте построим больше загонов для кроликов и кур. Я хочу, чтобы на охоту пошли лучшие охотники, когда начнется сезон. И не помешало бы достать еще цыплят, гусей и уток.
