Пэнси уже давно поняла – жизнь во дворце не для нее. Время первых восторгов прошло, и теперь ей страстно хотелось вновь слушать веселое щебетание птиц вместо наскучивших королевских менестрелей, ощущать аромат нежных цветов вместо дорогих французских духов, коими двор злоупотреблял последнее время, – не только дамы, но и мужчины переняли эту моду у короля и щедро поливали себя духами, которые по заказу двора присылали из Парижа.
Она мечтала жить в Стейверли, но без Люция в родном поместье счастья и успокоения ей не найти. Всякий раз, когда она думала об этом, на глаза набегали слезы. Пэнси старалась сразу же прогнать прочь невеселые мысли, сознавая, что сейчас не время предаваться печальным размышлениям. Еще раз посмотрела на себя в зеркало. Она не испытывала никакой радости от того, что красиво выглядит, что новое платье ей так к лицу. Вот если бы Люций мог ее сейчас видеть…
Из гостиной донесся голос леди Дарлингтон. Пора отправляться! Прихватив любимую накидку, подбитую мехом, и поцеловав в щечку Марту, Пэнси торопливо покинула комнату.
Леди Хайд жила от них в получасе ходьбы, и они с тетушкой не торопясь шли по галереям дворца, надеясь прийти пораньше. По дороге их многие останавливали, интересовались у Пэнси самочувствием, поздравляли с окончанием неприятных дел в суде, и все эти расспросы и разговоры возвращали Пэнси к действительности, она говорила в ответ ничего не значащие фразы, будучи всеми мыслями далеко от Уайтхолла.
После изысканного ужина гости леди Хайд разделились: молодые, в их числе дочери леди Хайд и Пэнси, отправились в соседнюю комнату играть в фанты и шарады, а пожилые леди и джентльмены расположились за карточным столом.
Когда начали играть в модные при дворе игры «Я садовником родился» и «Да и нет не говорите», Пэнси отвлеклась от печальных мыслей и с удовольствием приняла участие в охватившем молодежь веселье.
Далеко за полночь леди Дарлингтон, с довольной миной пересчитав выигрыш, поднялась из-за стола. Она услышала веселый серебристый смех племянницы и, обратившись к хозяйке, сказала:
– Я так рада, леди Хайд, что моей племяннице понравилось у вас. Слава Богу! Наконец-то она смеется. Какие муки ей пришлось перенести!
– Вы совершенно правы, – заметила леди Хайд. – Вам, конечно, тоже пришлось нелегко. Еще неизвестно, как все это скажется на ее здоровье. Такие удары судьбы оставляют порой глубокие следы в душе. Относитесь к ней повнимательнее. Прошу прощения, леди Дарлингтон, что даю вам подобные советы. Вы и сами не хуже меня все понимаете.
Дамы тихо беседовали, расположившись на удобном мягком диване, и было уже около двух ночи, когда Пэнси, взглянув на часы, спохватилась и подошла к тетушке с виноватым видом.
– Тетя Энн, вы, должно быть, так устали! Почему вы не сказали, что нам пора возвращаться домой? И я хороша! Простите, что вас заставила ждать, ведь уже так поздно.
– Ничего подобного! Я совсем не устала, а сидела здесь и радовалась тому, что тебе весело, моя дорогая девочка.
– Было очень весело, тетя Энн. Детские, по существу, забавы, но очень смешные, – ответила Пэнси, а леди Дарлингтон с удовольствием смотрела на радостное личико племянницы.
– Вы позволите проводить вас, тетя Энн, если вы уходите? – спросил Рудольф.
Пэнси взглянула на него. Поведение кузена удивляло ее весь вечер. Он не пытался искать ее общества, оставался одинаково ровным со всеми, поддерживал дружескую беседу, был мил и ненавязчив.
На мгновение девушке показалось, что она была несправедлива к нему, и у него, по-видимому, пропал к ней всякий интерес. Но, вспомнив о его отношении к Люцию, Пэнси сразу же ожесточилась.
– Мы и сами найдем дорогу. Спасибо, кузен Рудольф, – ответила она, прежде чем тетушка успела открыть рот.
Рудольф, получив столь резкий отпор, поклонился и отошел в сторону.
Через полчаса они были дома. Пэнси, поцеловав тетушку и пожелав ей спокойной ночи, отправилась к себе. В спальне она, не раздеваясь, прошла к окну и стала любоваться игрой лунных бликов на темной глади Темзы. Серебристая лунная дорожка напомнила ей такую же лунную ночь. Пять лет назад она, стоя в тени деревьев, наблюдала, как, освещенный лунным светом, к ней идет Люций. Пэнси пыталась представить, чем он занят в эту минуту. Может быть, спит, укрывшись в шалаше в густой чаще леса, а может, бросив вызов властям, вернулся в Стейверли? Она была погружена в свои мысли и не сразу услышала, как в дверь спальни тихо постучали. Затем стук повторился. Пэнси удивилась: кто бы это мог быть? Девушка открыла дверь и еще больше удивилась – на пороге стоял лакей, которого совсем недавно приняли на службу к тетушке. Пэнси собралась отчитать его – по правилам этикета лакею следовало разбудить Марту.
– В чем дело, Томас? – спросила она строгим голосом.
– Вам письмо, миледи. Мне было велено вручить вам лично.
Пэнси обрадовалась: а вдруг это весточка от Люция? Нет, лакей поступил правильно, и она не стала ему выговаривать. Пальцы ее дрожали, когда она, надорвав конверт, вытащила и развернула записку. Ее содержание испугало и удивило одновременно. Почерк незнакомый… В конце вместо ожидаемого имени размашисто выведено другое.
«Мне необходимо срочно вас видеть. Это очень важно. Дело касается Люция.
Рудольф».
Пэнси перечитала записку.
– Где сейчас господин, вручивший вам письмо? – спросила она у Томаса, топтавшегося на пороге.
– Он на галерее, миледи.
– Передайте ему, чтобы он пришел сюда.
– Я предлагал, миледи. Но он наотрез отказался, дескать, в столь поздний час не считает это приличным, хотя ему необходимо сказать вам несколько слов.
Пэнси заколебалась. Довольно странная просьба со стороны Рудольфа, а если вспомнить его не менее странное поведение на вечернем приеме… Возможно, он просто не хотел посвящать в тайну тетушку. Пэнси набросила накидку на плечи. Что ж, она сама выйдет к нему, ей только не хотелось, чтобы их кто-нибудь заметил. Сразу пойдут сплетни и кривотолки, в последнее время она и так у всех на виду.
Пэнси торопливо пересекла зал и вышла на галерею. Рудольф стоял в отдалении и, увидев ее, двинулся навстречу. Галерея была плохо освещена, и Пэнси не могла разглядеть выражение его лица.
– Что вам нужно? – спросила она.
– Вы должны немедленно поехать со мной, – быстро сказал Рудольф. – Люций в опасности, и я уже договорился, чтобы ему сегодня ночью помогли бежать во Францию. Он хочет попрощаться с вами.
– Вы организовали ему побег во Францию?
Пэнси не скрывала недоверия.
– Да. Он обратился ко мне за помощью, – отвечал Рудольф. – Мои друзья переправят его через Ла-Манш, но он выразил желание сам сообщить вам об этом.
