В дверь тихонько постучали. Послышался голос Джейн Хатауэй:
– Миссис Мейджорс, вы спуститесь к завтраку?
– Наверное, нет, мисс Хатауэй, я только что проснулась. Спасибо, я позавтракаю позже. Съем что-нибудь легкое, как вы советовали.
Она приняла ванну и заколола волосы в тугой пучок. С такой прической она выглядела старше своих двадцати пяти лет и более уравновешенной. Решила надеть зеленое шелковое платье, которым Уэйн восхищался, когда увидел его в первый раз. Одеваясь, напевала популярную в этих местах песенку:
За домом и под деревом, под ближнею сосной
Красивый парень занимался любовью со мной.
Поцеловал меня раз, и другой, и третий…
Знаю, что нехорошо, но это лучше всего на свете.
Она спустилась в опустевшую столовую, заказала сок, кофе и булочку. Столик стоял у окна, из которого она видела, как Крис и мисс Хатауэй играют с Натаниэлем в мяч на пляже.
После завтрака она прошлась по открытой веранде, окружавшей отель. В дальнем углу Джулия Гаррисон вязала, сидя в кресле-качалке.
– Доброе утро, Джулия! Какой чудесный день, не правда ли? Беременная жена сенатора не разделяла ее энтузиазма.
– Если бы вас каждое утро мутило так же, как меня, день не казался бы вам таким прекрасным. А как вы себя чувствуете? На вашу внешность вчерашняя диспепсия никак не повлияла.
– Кажется, все прошло. Благодаря вашему мужу и его любезности. Ну и конечно, этому замечательному врачу, к которому он меня отвез. – Она украдкой оглядела веранду, лужайку, пляж. Уэйна нигде не было видно. – А как сенатор? Я бы хотела еще раз поблагодарить его за оказанную любезность.
Миссис Гаррисон опустила вязанье на колени и раздраженно ответила:
– Боюсь, у вас не будет такой возможности, миссис Мейджорс. По крайней мере, здесь. Уэйн уехал вчера вечером.
Келли удалось сохранить бесстрастное выражение лица и голоса.
– Сенатор уехал из «Сагамора»? Вчера он ничего об этом не говорил.
– Он и не собирался уезжать, пока не пришло специальное письмо. Какой-то политический кризис. У их партии проблемы с председателем совета в Трое.
– Понятно.
Келли машинально гладила рукой шею. Председатель совета в Трое? Перед глазами снова встали буквы на конверте, написанные женским почерком.
– Он сюда не вернется, – продолжала Джулия Гаррисон. – После Троя поедет прямо домой в Олбани. И тем лучше. По прогнозу весь остаток недели будет дождливым. Присядьте, миссис Мейджорс, поболтаем немного.
– Я бы с удовольствием, – солгала Келли, – но надо посмотреть, что там делает мой сын. Боюсь, как бы он не обвел и няню, и тетушку вокруг своего маленького пальчика.
– У вас чудесный ребенок. Могу только надеяться, что мой будет хотя бы наполовину так же красив.
Келли улыбнулась.
– Благодарю вас. Я уверена, что у вас будет красивый мальчик.
– Мальчик? – нахмурилась Джулия. – Я надеюсь, у меня родится девочка.
Келли ободряюще коснулась ее плеча.
– Значит, будет девочка. А теперь прошу извинить меня.
– До свидания, миссис Мейджорс.
Жена сенатора в некотором недоумении смотрела ей вслед. Все-таки странная она, эта Мейджорс.
Келли направилась к пляжу, но совсем не для того, чтобы найти Натаниэля. Она пошла в противоположную сторону от отеля, по узкой береговой полосе, не предназначенной для прогулок. На тропинке то и дело попадались камни, ветви деревьев, мусор, вынесенный водой из озера.
Она пыталась понять причину внезапного отъезда Гаррисона. Ни слова на прощание, никаких объяснений. Он мог бы написать ей записку. Но нет, конечно, он ни за что не стал бы подвергать ни се, ни себя опасности разоблачения. Политический кризис – так он сказал жене. Председатель совета в Трое. Келли припомнила почтовую марку на конверте. Действительно из Троя. Но ни один председатель совета не мог бы похвастаться таким изящным почерком. Нет, конечно, председатель совета тут ни при чем. Остается кризис в Трое. Что за кризис?..
Лишь очень серьезная причина или безвыходное положение могли заставить женщину решиться на такой отчаянный шаг: срочная доставка, которая неизбежно должна привлечь внимание к письму. Да еще в выходной день… Риск немалый. Уэйн пользуется широкой известностью, более того – числится основным законодателем штата. А что, если бы письмо попало в руки не к ней, а к Джулии?
Вероятнее всего, в письме содержались плохие новости для сенатора Уэйна Гаррисона. И настолько важные, что затмили все остальные соображения, включая и его страсть к ней, Келли.
Она повернула обратно и подошла к отелю с бокового входа. Поднялась к себе в комнату, вызвала горничную.
– Я заметила, что постояльцы отеля читают много различных газет.
– Да, мэм. Сюда часто приезжают удалившиеся от дел бизнесмены, на все лето. Они хотят быть в курсе того, что происходит у них дома. Мы получаем даже некоторые газеты из других штатов.
– А просмотрев газеты, они их, наверное, выбрасывают?
– Да, мэм. Чаще всего в корзинки для мусора у себя в номере. Горничные их собирают и продают мусорщикам. Старые газеты приносят хороший доход.
– Ты не помнишь, на прошлой неделе приходили какие-нибудь газеты из Троя?
– Конечно, мэм. Мистер Хастингс, в четыреста шестнадцатом номере, он из Троя. Он регулярно получает «Геральд».
– Прекрасно. – Келли достала из сумочки пятидолларовую бумажку. – Вот, это тебе, Мэри. Я хочу, чтобы ты приносила мне газеты мистера Хастингса, после того как он их прочтет.
В этот вечер и в три последующих, готовя постель на ночь, горничная оставляла для Келли очередной номер газеты.
Келли тщательно изучила выпуски за понедельник и вторник, прочитала их от первой страницы до последней, внимательно просматривая каждую статью, какой бы незначительной она ни казалась. Однако не нашла ничего, что могло бы иметь отношение к Уэйну Гаррисону.
В номере за среду она, наконец, нашла то, что искала: целую колонку на второй странице под заголовком крупными буквами «Гибель дочери судьи Верховного суда штата при подозрительных обстоятельствах».
В статье говорилось о том, что во вторник в пять часов утра мисс Эвелин Харди, дочь судьи Эдварда Джона Харди, в бессознательном состоянии упала с лестницы в городской больнице. Обследование показало, что у нее произошло тяжелое внутреннее кровотечение. Пострадавшую срочно оперировали, однако четыре часа спустя она скончалась. Состоялось вскрытие, результаты которого не сообщаются ни представителям прессы, ни широкой общественности до тех пор, пока их не изучит следственная группа. Имеются сведения о том, что незадолго до этого мисс Харди подверглась «нелегальной операции».
