– Я останусь в панталонах.
– Да ради бога! Только тебе будет неудобно.
– Если не ошибаюсь, тебе хочется увидеть меня в чем мать родила.
Она покусала губу.
– Ну… кое-что можно оставить. Так, на всякий случай.
Аккуратно сложив панталоны и чулки на стуле, Колин откинул с ее лба завитки волос.
– Ты слишком хороша для меня.
– Рада, что ты это заметил.
Ну, это уже слишком!
– Ни одной женщине не удавалось заставить меня стоять на цыпочках.
– Колин, ты замерзнешь. Забирайся в постель.
– Слушаюсь, госпожа, – произнес он нарочито слабым голосом и, нырнув под одеяло, устроился на боку лицом к ней. – Брр! Холодно! Давай греться друг о друга.
– Пусть я и девственница, но отнюдь не дура.
Он засмеялся и придвинулся ближе.
– Ты неподражаема.
– Ты должен мне пообещать, что будешь себя вести как джентльмен.
– Как всегда. Дамы – вперед!
– Просто ты можешь подхватить простуду…
Колин прижал палец к ее губам.
– Не стану тебе врать. Да, я хочу тебя целовать, касаться твоей кожи, но ты в любой момент можешь сказать мне «нет», и я остановлюсь.
Разумеется, он прекрасно знал, как сделать так, чтобы она не только не останавливала его, но и молила о продолжении.
– Если я сейчас скажу «хватит», ты остановишься? – поинтересовалась Анджелина, когда он уткнулся ей в шею.
Колин поднял голову.
– Конечно. – Он никогда не брал женщин силой. – Так что ты решила?
Она молча покусала губу, а он вздохнул:
– Ну что ж, я ухожу.
– Нет, останься.
– Анджелина, я не могу.
Она подумала об одиноких ночах, которые ей предстоит провести; о его порочном чувстве юмора, но главное – о том, как ему отчаянно хочется завладеть Сомероллом: ему невыносима сама мысль, что чужаки будут топтать землю, в которой похоронена его мать. Колин заслужил свою репутацию повесы, в этом у нее не было сомнений, но ведь поклялся же остановиться в любой момент. Разве нет? Ей очень хотелось думать, что так и будет, на что ее интуиция скромно промолчала.
Этой ночью он очарует ее, они вместе станут шутить и смеяться. Ничего страшного не произойдет. Гораздо страшнее, например, никогда не изведать поцелуя мужчины в постели или не узнать, как могут обнимать сильные мужские руки. Она поняла, что любит Колина и ей совсем не важно, чем грозит будущее. Ей навсегда запомнится эта ночь, проведенная с ним.
– Анджелина, если твой ответ «нет», я пойму.
Она едва коснулась его губ, на что Колин ответил страстным поцелуем и прошептал:
– Мне продолжать?
– Да, прошу тебя.
Анджелина приоткрыла губы навстречу его языку и подумала, что его движение в точности имитирует любовный акт. Колин заставил ее задрожать и вспыхнуть жаром одновременно. Оторвавшись от ее губ, глядя в глаза, он опустил одеяло до талии и, наклонив голову, погрузил язык в ложбинку между нежными холмиками.
Анджелина задохнулась, но прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, он языком провел линию до самого лона. И хоть действия показались ей очень порочными, устоять она не смогла.
– Мне остановиться?
– Не сейчас.
Он опустил ладони на потяжелевшие в ожидании полусферы и через ткань большими пальцами коснулся чувствительных бугорков. Соски ее вмиг затвердели, дыхание стало прерывистым.
– Тебе нравится? – прошептал Колин.
– Ты просто дьявол. Ведь знаешь, что да, – выдохнула Анджелина.
– А как понравится вот это? – Спустив бретельки ее нижней рубашки и обнажив грудь, Колин поиграл языком с одним соском, затем с другим, легонько прихватив по очереди твердые бусинки сначала губами, потом зубами, а когда принялся посасывать, она не смогла сдержать крик восторга:
– О боже! Я и понятия не имела…
Колин взял ее лицо в руки и сказал, пристально глядя в глаза:
– Я очень рад.
«Я тебя люблю».
Он поднял ей рубашку до талии, но Анджелина перехватила его руку.
– Мне остановиться?
Она сглотнула.
– Н… нет. Пока еще нет.
– Мне хочется доставить тебе удовольствие, хотя ты можешь быть шокирована.
Когда Колин встал на колени у нее между бедер, Анджелина замерла в предвкушении: позволить ли ему сделать это?
Он между тем соскользнул вниз и коснулся языком складок ее лона, отчего она вздрогнула.
– Тшш. Это немножко порочно, но тебе понравится.
Она попыталась отстраниться, но он не позволил и неторопливо, чтобы доставить удовольствие, провел языком вдоль шелковистых складок.
С ее губ слетел стон.
– Тебе нравится?
– О боже! О! О!
Колин повторил это движение. Она выгнулась ему навстречу и запустила пальцы в волосы.
– Хочешь, я остановлюсь?
– Только посмей.
Он тихо засмеялся и обвел языком крохотный бугорок – средоточие ее наслаждения, потом еще и еще.
Анджелину сотрясала дрожь, голова ее металась по подушке, ей хотелось… чего? Она и сама не знала.
– Ты такая влажная! – Встретив ее взгляд, он добавил: – Влага означает готовность к совокуплению. Но ты можешь сказать мне «нет» в любую минуту.
– О!
Он сделал еще несколько медленных длинных движений языком, потом вдруг подхватил под ягодицы и принялся неистово ее вылизывать. Она выгнулась дугой, откинула голову и, тихо вскрикнув, рухнула на кровать в изнеможении.
Ее грудь быстро вздымалась и опадала, и Колин улыбнулся, чрезвычайно гордый собой.
Анджелина открыла глаза.
– Силы небесные! Неудивительно, что девственниц держат в абсолютном неведении о подобных штучках, иначе стали бы задирать юбки перед любым мужчиной, чтобы получить… вот это.
Колин расхохотался.
– Главное, чтобы мужчина знал что делать.
– Да, несомненно, ты большой специалист по части наслаждений. – Взгляд ее опустился на его вздыбившееся шатром исподнее. – О, как ты возбужден!
Он заколебался, понимая, насколько трудно будет решиться лишить ее того, что нужно хранить до произнесения брачных обетов.
– Об этом не беспокойся. – Он спустился с постели и прикрыл ей ноги подолом нижней рубашки.
– Колин?
– А теперь попробуй уснуть. – Он не мог себя заставить сделать то, что должен был. К черту, хватит!
– Не уходи, – прошептала Анджелина.
Колин тяжело вздохнул.
– Мое самообладание имеет пределы.
Она коснулась его естества и спросила:
– А я как-нибудь могу доставить тебе удовольствие?
Он сказал себе, что только покажет, как ублажить его рукой, и больше ничего не случится. Он не допустит.
