— Вместе? Это я переживал как дурак, а ты держала меня при себе, словно еще одного жеребца в своей конюшне. — Кормак покачал головой. — Четыре жертвы, Изабель? Четыре убийства? И ради чего? Ради денег и земель? У тебя ведь достаточно и того и другого. Нет, у нас с тобой нет ничего общего. Сначала я был ослеплен твоей красотой и страстным желанием быть с тобой. А потом отчаянно старался доказать, что у меня в отличие от родителей есть честь, и упорно соблюдал клятву, данную много лет назад. Мне следовало бы отказаться от нее сразу после того, как ты во второй раз вышла замуж. Я ужасно жалею, что пожертвовал десятью годами своей жизни ради такой шлюхи, как ты. И перестань плакать! — прикрикнул Кормак. — Я больше не поддамся на твои уловки» особенно после того, что видел здесь собственными глазами. И я тоже слышал, как ты и твой любовник замышляли еще одно убийство и как собирались снова свалить вину на меня.
Выражение лица Изабель быстро изменилось и стало злобным.
— Ты обвиняешь меня из-за этой дрянной девчонки Мюррей!
— Да, обвиняю. И, — добавил он ледяным тоном, — если хочешь сберечь свою физиономию, не смей больше говорить так об Элспет. Ты недостойна даже произносить ее имя.
— Эти люди убьют меня! — воскликнула Изабель.
Кормак внезапно ощутил угрызения совести, и ему стало искренне жаль эту женщину, которая занимала такое большое место в его жизни и оказывала влияние на его поступки все последние десять лет. Несмотря на ее ложь и предательство, ему было нелегко свыкнуться с мыслью о грозящей ей смерти. Но он поспешил напомнить себе, что она виновата в смерти четырех человек, даже пяти, если прибавить сюда еще и несчастного Дональда, о котором любовники говорили так бездушно. Мог бы быть и шестой, поскольку Изабель ничего не сделала, чтобы остановить своего любовника, намеревающегося подвести Кормака под виселицу.
— Ты уже однажды хотела моей смерти, а теперь снова решила подставить меня, обвинив в убийстве сэра Раналда.
— Подумай еще раз хорошенько, Кормак, — резко сказала Изабель. — Ты делаешь большую ошибку, отворачиваясь сейчас от меня.
Кормак удивленно посмотрел на нее:
— Ты угрожаешь мне?
— Я только говорю, что ты можешь многое потерять, если откажешься от меня и оставишь этим людям.
— Я уже и так слишком многое потерял из-за тебя. Большего вреда ты не сможешь мне причинить.
— Заткни рот этой сучке, Джеймс! — приказал сэр Раналд. — Ее болтовня становится утомительной.
— Кормак, ты пожалеешь, — начала Изабель, но, несмотря на ее сопротивление, Джеймс быстро связал ее и заткнул рот.
Сэр Раналд, помогая двум другим мужчинам связывать Кен нега, посмотрел на Кормака.
— Она все еще продолжает играть с тобой. Эта сучка уже чувствует пеньковую веревку на своей шее и пытается спастись любым способом.
— Я понял это. — Кормак поморщился. — Однако трудно сразу отказаться от старой привычки. Мне требуется какое-то время, чтобы свыкнуться с мыслью: все то, во что я так долго верил, было ложью, а правда — вот эта мерзость.
— Ты выступишь свидетелем?
— Да. А ты уверен, что мое участие необходимо?
— Оно может потребоваться, так как не все знают правду, а у Кеннета есть могущественные союзники. Трудно сказать, насколько они окажутся верными ему. Они могут попытаться спасти Кеннета и Изабель, а могут остаться в стороне, не желая ввязываться в это дело. И Изабель могут поддержать мужчины, с которыми она спала ради своей выгоды. Но также есть и такие, кто хотел бы видеть ее повешенной, — это те, кого она обманывала.
— Являясь свидетелем того, как эти двое откровенничали по поводу прошлых преступлений и замышляли новое убийство, а потом обвиняли друг друга, ты мог бы оказать влияние на тех, кому важно знать подробности о вероломстве этой парочки, — сказал Кормак.
— Это верно. Ты можешь больше не задерживаться здесь. Эти голубки будут находиться под надежной охраной, и я сообщу тебе, если потребуется твое присутствие на суде. А сейчас, может быть, тебе следует отправиться к своей малышке Мюррей?
— Ты знаешь Элспет? — удивился Кормак.
— Немного. Она и ее мать приезжали помочь моему отцу, когда тот сильно заболел. Элспет — очень умелая целительница, как и ее мать, и очень хороша собой. Ее клан небольшой, но богатый и, если захочет, может оказать значительное влияние на короля. Она была бы тебе прекрасной парой. Странно, что Элспет не рассказала тебе о связи своего кузена с Изабель, если вы были… э-э… близки.
— Ты имеешь в виду Пейтона?
— Да. Он красивый, храбрый и благородный парень. — Сэр Раналд тихо засмеялся и покачал головой. — Узнав, что я обручился с Изабель, он пришел ко мне и прямо сказал, что думает об этой помолвке, И сообщил, что однажды спал с ней.
— Смелый поступок, — сказал Кормак и с досадой подумал: «Значит, и юный Пейтон тоже…» — Элспет ничего не говорила мне об этом. Возможно, она и сама не знала, а может, думала, что я не поверю ей.
— Но теперь-то поверил бы?
— Да, но, боюсь, теперь слишком поздно, — вздохнул Кормак с грустью и сожалением.
— Ты хочешь выпить все пиво в городе?
Несмотря па пьяный туман в голове, Кормак узнал голос. Он оторвался от кружки и тупо взглянул на своего брата Уильяма, затем заморгал, стараясь отчетливее разглядеть его лицо. Кормак не представлял, который был час. Он вернулся в гостиницу после ужасного разоблачения Изабель и решил напиться, в чем в значительной степени и преуспел. Он был пьян, но не настолько, чтобы погрузиться в полное забытье, к которому стремился. Появление брата и еще нескольких членов семьи не слишком обрадовало его, хотя это означало, что теперь он по крайней мере доберется с их помощью до постели.
— Привет, Уилл. И ты здесь, Алистер? — Он кивнул другому брату, затем искоса посмотрел еще на двоих мужчин. — Кажется, это наши кузены, Малколм и Дэвид?
— Да, а ты, я вижу, совершенно пьян, — констатировал Уильям, садясь вместе с остальными за стол и подавая знак служанке, чтобы та принесла еще кувшин пива и четыре кружки.
— Что случилось? Почему вы здесь?
— Похоже, ты слишком пьян, чтобы понять, но наши родители погибли.
— Они что, прикончили друг друга?
— Нет. Это сделали грабители. Родители возвращались домой со своими друзьями после гулянки, и на их карету напали. Спьяну они решили оказать сопротивление, чтобы сохранить имевшиеся у них деньги, и были мгновенно зарезаны. Старый Патрики его сын видели все это. Они благоразумно капитулировали, а потом привезли к нам тела убитых, чтобы мы могли похоронить их.
Несмотря на целое море пива, которое Кормак поглотил, до его сознания дошла страшная новость. Его родители хорошо умели плодить детей, но совсем не заботились о них. Они и друг о друге не проявляли заботы, постоянно ругаясь, обвиняя и оскорбляя друг друга. Единственным общим интересом у них было пьянство до самозабвения и сотворение многочисленных детей. Половина из тех, кого Кормак называл своими братьями и сестрами, были забыты матерью и отцом. Тем не менее родители дали ему жизнь, и уже по этой причине Кормак должен был сожалеть об их кончине, но он был слишком пьян, чтобы выразить это сейчас.
