Джентльмен поспешно вскочил из-за стола, едва не смахнув на пол бумаги. Последние полчаса он безуспешно пытался вникнуть в письмо поверенного, мысли Теренса были устремлены к миссис Реймз, и вдруг она сама является в его кабинет, словно услышав невысказанную мольбу!
– О, разумеется, миссис Реймз, прошу вас, присядьте вот здесь, у камина. Боюсь, мы разоримся на угле этой зимой, но в доме дяди Констанс и я так часто страдали от холода, что у себя я решил топить столько, сколько потребуется! – от смущения Арчер болтал какую-то ерунду и никак не мог остановиться.
Эбби послушно села в одно из потертых кресел, а сквайр устроился напротив.
– Мистер Арчер, я знаю, что вы собирались найти в Лондоне компаньонку для вашей сестры, а теперь мое присутствие может нарушить ваши планы... – начала Эбигейл.
– Миссис Реймз, Конни уже давно говорила мне, что ей не нужна никакая другая наставница, кроме вас, и мне стоило большого труда убедить ее в необходимости найти для нее подходящую компаньонку, ведь вы были так заняты... – Арчер с трудом подбирал слова и в то же время был бесконечно рад, что Эбби пришла поговорить с ним. – Теперь же, мне кажется, мы нашли наилучшее решение проблемы. Вам нельзя оставаться одной, и Конни не станет тосковать в одиночестве. А я буду чувствовать себя спокойно, зная, что вы вместе и поддерживаете друг друга.
– Что ж, если вы и вправду так считаете... – Эбби словно бы передалось смущение Арчера, она заволновалась.
– О, я не сказал бы этого, если б думал по-другому! – ее нерешительность, напротив, возвращала ему уверенность, ведь он же был мужчиной!
– Вчера за ужином мне показалось, что вы... как-то напряжены, как будто мое присутствие вас стесняет.
Белокожее лицо молодого джентльмена тотчас покрылось румянцем, он в замешательстве взглянул на пламя в камине и снова повернулся к собеседнице.
– Отчасти вы правы, но причина моего напряжения кроется не в нежелании принимать вас в нашем доме, поверьте!
– Вы волнуетесь из-за предстоящего путешествия? – собственно говоря, Эбби уже получила ответ на свой вопрос и могла уйти, но ей хотелось поговорить с ним еще немного, хотя бы о каких-нибудь пустяках.
– Вы правы, я беспокоюсь, покидая вас с моей сестрой, поместье и все дела, и не знаю, что ждет меня в Лондоне.
– Дик Хинли вполне справится со своими обязанностями, – Эбигейл захотелось успокоить его. – Но если вы считаете, что еще рано оставлять управление делами в его руках, почему бы не задержаться здесь? Поедете зимой...
– Я принял решение об отъезде уже очень давно, и, если бы не смерть вашего мужа, уехал бы сразу после осеннего бала. Лишь тревога о вас заставляла меня откладывать поездку... – Арчер чувствовал, что его слова становятся все более откровенными, но уже не мог остановиться.
– Вы тревожились обо мне? – Эбби удивилась, ведь она так мало видела его в эти тягостные дни! – Рядом со мной всегда есть кто-то из друзей, вам вовсе не стоило беспокоиться... я и не думала, что помешала исполнению ваших желаний! Если бы я только знала, что препятствую вашим планам, я бы сама велела вам тотчас ехать в Лондон!
– Не корите себя, миссис Реймз! – сквайр подался вперед, словно хотел взять ее за руки, но удержался от необдуманного жеста. – Мое решение уехать в той же степени было связано с вами, как и желание остаться.
Вот и все, Теренс сказал слишком много, чтобы она не могла не догадаться о том, чего он не договорил. Но ее недоверчивое удивление выглядело вполне искренним.
– Вы хотели уехать из Бакминстера из-за меня? – переспросила Эбигейл, и ее щеки порозовели.
– Единственно из-за того, чтобы оказаться подальше от вас, от вашей красоты и понимающего взгляда! – покойный дядя ни за что не узнал бы в этом пылком молодом человеке своего обычно серьезного, замкнутого племянника.
Эбби не нашлась, что ответить. Ей стало трудно дышать, словно жар от камина опалил ее лицо.
– Простите мне эту дерзость, миссис Реймз, наверное, в ваших глазах я выгляжу самонадеянным и наглым эгоистом, но я и сам не знаю, что вдруг побудило меня признаться. Мне оставалось продержаться лишь до завтра, а там я бы уехал и постарался позабыть вас, но я оказался слабее, чем я думал, – Арчер виновато опустил голову.
– Ваши слова поразили меня, сэр, но я не могу сердиться, ведь я ваш друг. Мне лишь бесконечно жаль слышать, что вам не по себе в моем обществе. Следовало подождать с переездом в ваш дом хотя бы до вашего отъезда, а еще лучше, поступить так, как я собиралась с самого начала – расстаться с Бакминстером навсегда! – Эбби была весьма близка к слезам в эту минуту.
– Все эти месяцы я втайне любил вас, хотя и понимал, что мои чувства непозволительны и даже преступны, ведь викарий Реймз был так добр ко мне! И в то же время тогда я был счастливее, чем теперь, когда знаю, что вы свободны, но точно так же далеки от меня или даже еще дальше... – Арчер вскочил на ноги и отвернулся от Эбби, оперевшись локтем на каминную полку.
Эта несколько театральная поза вдруг напомнила Эбби о Марио Фьори. Надо же, между страстным итальянцем и уравновешенным английским джентльменом на самом деле гораздо больше общего, чем можно подумать!
Она тоже поднялась на ноги и осторожно спросила:
– Почему же вы думаете, что теперь я дальше от вас, чем раньше, когда муж мой был жив?
Не поворачиваясь, Теренс Арчер глухо пробормотал:
– Вы не любили меня прежде, не полюбите и теперь, когда в вашем сердце таится скорбь о покойном супруге, прекрасном, великодушном человеке, чью дружбу я осмелился так подло предать!
Эбби невольно улыбнулась, ее собеседник показался ей совсем юным, словно ему было не больше семнадцати лет и на его плечах не лежал тяжкий груз ответственности за судьбы других людей.
– Меня поражает ваша уверенность в том, что вы знаете все о моих чувствах, – ее насмешливый тон заставил его резко обернуться. – Что, если в эти месяцы я также чувствовала себя предательницей по отношению к мужу, и мое предательство нельзя даже сравнить с вашим, ведь вы-то, в отличие от меня, были свободны?
Можно ли поверить, что человек, объясняющийся в любви другому человеку, не питает хотя бы малейшей надежды на взаимность? Решительно невозможно, иначе теряется сам смысл признания. Лишенный надежды на ответное чувство страдает молча.
Именно этим и занимался Теренс Арчер вплоть до сегодняшнего утра, однако что-то все же побудило его открыться предмету своей нежной страсти. Что же именно: ее благосклонный взгляд, искренняя забота о его делах, нотки нежности в голосе, слабый отблеск чего-то большего, чем дружеская привязанность?
Ни тогда, ни позже Арчер не был готов ответить на вопрос, почему он решился нарушить покой миссис Реймз перед самым своим отъездом. Он просто сказал то, что должно было быть высказанным, значит, надеялся. И все же сквайр был ошеломлен, когда услышал ответ Эбигейл.
