С начала XII века между портами Бордо, Ла-Рошель и Англией существовали оживленные торговые отношения. В поисках соли в них заходили корабли в расширенные устья рек Луары и Жиронды, и моряки передавали устные истории бардов и подвиги всех королей и графов, которые когда-либо правили Бретанью[14].
Генрих должен стать героем легенды и воином и не вызвать к себе ненависти. Однако этот парадокс ее не встревожил. Но как отыскать след доброго короля Артура? Ходили слухи, что после его смерти солдаты спрятали тело в дупле столетнего дуба, чтобы останки не достались врагам[15].
За четыре месяца Генрих подготовил Англию к своей коронации. Рождение Вильгельма (Гийома) его ободряет, победа кажется близкой. Он высадился в Англии во главе небольшой армии в тот момент, когда последователи Стефана осаждали замок Уолингфорд, хозяин которого поддерживал королеву Матильду. Генрих решает стать союзником осажденных. Он осмеливается осадить дворец епископа Солсберийского. Тем временем из-за сильных дождей Темза вышла из берегов, и вражеское войско отступило. Генрих осадил замок Кроумарш. Фламандские наемники, которых оплачивал Стефан, увидев стратегический талант и военное могущество Генриха, не захотели более рисковать жизнью и защищать Стефана. Сразу же встал вопрос о перемирии. Теобальд Бекский, архиепископ Кентерберийский, был одним из первых, кто посоветовал Стефану не вызывать гнева Генриха. К нему присоединился епископ Винчестерский[16], брат Стефана Блуаского, который не желал видеть Эсташа, никуда не годного и опасного сына Стефана, на троне Англии. Эсташ заболел и умер, чего Генрих совсем не ожидал. Это событие произошло как раз накануне рождения его сына Вильгельма.
Не в состоянии остановиться в своих намерениях, Плантагенет один за другим завоевал замки — Стамфордский, Ноттингемский, Редингский, Барнуэлльский, Уорвикский — и добился покорности одного из самых могущественных баронов Англии, графа Лестерского. Алиенора могла приказать своим поэтам уже начинать оттачивать рифмы в поэмах, посвященных герою дня. Генрих Плантагенет из Нормандской династии, без сомнения, будет королем сильным, твердым и диким. Мир, о котором мечтала бедная Англия, был подписан 6 ноября 1153 года в Уоллингфорде. Архиепископ Кентерберийский не ошибся в своем выборе. Правление королевством было доверено Генриху Плантагенету, которого в результате переговоров назвали наследником Стефана. Договор был ратифицирован на ассамблее баронов в Винчестере и объединил Стефана и Генриха в Лондоне, и ликующая толпа встретила их рукоплесканиями[17].
В середине января Генрих принял присягу верности крупнейших баронов и по этому случаю объявил о двух проектах, которые наметил: реформе денежной системы и составлении списка из полутора тысяч замков, подлежащих разрушению[18]. При этом самой срочной мерой оставалось выдворение фламандских наемников, нанесших огромный ущерб стране, среди которых были такие, как Вильгельм Ипрский, завладевший значительными земельными наделами. Повсюду Генрих действует как освободитель. После взятия и разрушения Кроумарша он призвал к порядку таких людей, как Вильгельм де Керси, Ричард де Люсе, Вильгельм Мартел, заставив вернуть добычу, отнятую у населения. Вскоре была объявлена амнистия. Генрих призывает в свое окружение, несомненно, чтобы лучше за ними следить, своих прежних преследователей, чем приводит Гарена, казначея, в необыкновенную ярость.
Вскоре Генрих садится на корабль, чтобы увидеть сына, но этот старый лис, король Франции, всегда готовый укусить, требует испросить его согласия на это. Людовик, как всегда, нуждался в деньгах. Генрих выкупил свою вассальную зависимость, вернул себе замки Вернон и Нефмарше.
Гораздо больше его беспокоила Аквитания. Во время женитьбы на герцогине Генриху довольно ясно дали понять, что он не является герцогом Аквитанским. Кроме баронов Онис и Сантонж и города Ла-Рошель, которые были преданы, благодаря обещанию увеличить торговлю с Англией, он чувствовал по отношению к себе сильную враждебность. Бароны не одобряли, что одна из их женщин вышла замуж за этого баронета Анжуйского. Но Алиенора любила Генриха, и в будущем Плантагенет рассчитывал доказать, что она даст ему хорошую династию. Его сын уже носит титул герцога, что усиливает позицию Алиеноры по отношению к первому мужу и баронам соседних областей. Генрих счел уместным по совету своей матери, королевы Мод (Матильды), привезти Алиенору в Нормандию, чтобы ее там приняли. В конце марта он встретился со своей сияющей супругой, увидел сына Вильгельма и взял в свои руки герцогства, которые его отец Жоффруа был вынужден отдать, когда искал союзников против Стефана. Затем вместе с Алиенорой Генрих совершает ознакомительную поездку по Аквитании.
Супруга находит его повзрослевшим и удовлетворенным. Она мысленно хвалит себя за веселый вид и смелый взгляд мужа. Генрих снова обретает над ней полную власть, и для него не остается сомнения: жена и герцогство неразделимы. Он хочет быть хозяином всего этого. Алиенора успокаивает мужа:
— Владельцы замков, которые стоят на страже нашего герцогства, вассалы моей семьи, верные жители Пуату из нашего окружения — все готовы вам служить. Многочисленные бароны, особенно из Гаскони, вас приняли. Наши извечные враги Туары и графы Ангулемские никогда не могли вынести возвышение графов из династии Пуатье.
— Я ими займусь. Теперь я знаю этих наследственных врагов Пуату…
Холодным ранним утром начала ноября, когда Генрих и Алиенора находились в Нормандии, в замок в Руане приехали гонцы. Тут же проснувшись, Генрих понял, что послание прибыло из Англии, и догадался, что оно очень важное. Развернув свиток, Плантагенет узнал о том, чего так долго ждал: пришла весть о назначении его королем Англии. Он сразу же подумал о матери, посвятившей этой цели всю свою жизнь. Справедливое вознаграждение судьбы. Генрих взглянул на спящую супругу, которая снова была беременна. Он разбудил ее, даже несколько грубо.
Новость пришла в тот момент, когда Плантагенет разрешил спорный вопрос с королем Франции, вернув себе крепости Вернон и Нефмарше за две тысячи марок, — поступок, о котором воздержался сообщить Алиеноре. Он принес присягу Людовику VII за герцогство Нормандское в августе 1154 года и чувствовал, что у него развязаны руки. Может быть, Алиенора нашла бы скандальным то, что он считал долгом своей чести ладить, по крайней мере для видимости, с ее бывшим мужем, так как согласился присоединиться к королевскому войску, собранному Людовиком для замирения Вексена.
