– Если не здесь, то где?
Он глубоко вздохнул:
– Signora, вы слишком любопытны. Притворитесь, будто она настоящая. Никто в Англии не догадается.
– Я очень любопытна, потому что очень раздосадована. Пожалуй, мне следует признаться в своей ошибке лорду Эллиоту. Он попросит своих друзей в британском представительстве разобраться в этом деле. Они обратятся к своим друзьям при дворе. Те, надо полагать, вызовут вашего начальника…
– Basta. Довольно! – рявкнул он. – Мастера, занимающиеся изготовлением подделок, разбросаны по горным селениям на юге. Как я уже сказал, у меня есть причины не препятствовать их деятельности. Назовите мне имя торговца, который всучил вам эту вещицу, и я заставлю его вернуть вам деньги.
– Не стоит, я предпочла бы сохранить камею. Я к ней очень привязалась.
Сансони в отчаянии закатил глаза.
– Вы сумасшедшая. Я приду в порт, чтобы убедиться, что вы действительно отплыли, и вознесу молитву, когда это произойдет.
Он кивнул и выскочил из комнаты. Едва за ним закрылась дверь, как появился Эллиот:
– Вижу, ты заставила его пожалеть об этом визите. Он мчался как угорелый и бормотал проклятия.
– Похоже, этот любитель допросов не любит, когда допрашивают его самого.
Эллиот заметил камею у нее в руке.
– Ты рассчитывала, что он придет сюда, чтобы задать ему свои вопросы, не так ли? Вот почему ты написала Марсилио.
– Я надеялась, что Сансони кое-что известно об этих подделках. Кажется, он в курсе всего, что здесь происходит.
– Ты узнала, что хотела?
– Частично, хотя он и не преподнес мне ответы на тарелке с голубой каемочкой. Думаю, я узнала все, что можно было узнать здесь, в Италии. Но этого недостаточно. – Она убрала камею в карман. – А ты? Ты узнал, что хотел, когда встречался с мистером Мерриуэдером?
Эллиот медлил с ответом, и Федра предположила, что ему, как и ей, не хочется портить их последние дни в Италии разговорами о мемуарах.
– Я много чего узнал. Оказывается, ты пыталась встретиться с ним перед тем неудачным инцидентом с Марсилио.
Он явно уклонился от ответа, и это наводило на мысль, что он узнал совсем не то, на что рассчитывал.
Федра полагала, что Эллиот приведет Мерриуэдера с собой и они смогут разрешить все сомнения. Поскольку он этого не сделал и теперь пытался перевести разговор на другую тему, складывалось впечатление, что Мерриуэдер поддержал рассказ ее отца о том давно минувшем обеде.
Федра подавленно молчала. Она еще вчера заподозрила неладное, но продолжала надеяться. Однако ночью в приступе самобичевания она поняла, что ее надежды напрасны. Возможно, то, как Эллиот отключился от реальности, погрузившись в работу, было подсознательной попыткой избежать этого разговора и его последствий.
– Зачем ты ходила к Мерриуэдеру, Федра?
– По той же причине, что и ты, Эллиот.
– Значит, я оказался прав. Ты собиралась дополнить мемуары реальными именами.
– Вовсе нет. Я надеялась, что Мерриуэдер опровергнет то, что написал отец. Мне нужно было оправдание, чтобы опустить этот отрывок при печати. Ради Алексии, моей самой близкой и самой преданной подруги. Если бы мне удалось получить доказательство, что отец ошибался, Алексии не пришлось бы страдать от пересудов и скандала.
Эллиот не шелохнулся. Федре хотелось, чтобы он что-нибудь сказал или сделал. Ей хотелось, чтобы он обнял ее с той нежностью, которую она ощущала этим утром. И если бы он попросил ее об одолжении, она бы… Что?
Лучше бы она никогда не видела эти мемуары. Или хотя бы не давала отцу обещаний. Федра почти сожалела, что оказалась у его смертного одра. «Каждое слово – правда, – сказал он. – Обещай мне, что ты ничего не изменишь». Она так надеялась, что он ошибся, что его ввели в заблуждение. Тогда она смогла бы исключить этот отрывок из мемуаров.
Похоже, ее надежды не оправдались.
Она не могла больше выносить этого молчания. Эллиот стоял, глядя прямо перед собой, такой близкий и такой далекий. Сегодня он выглядел истинным аристократом. Его манеры и элегантный облик были более уместны в этом великолепном салоне, чем роскошная мебель.
– Ты ведь не собираешься просить этого у меня?
Эллиот не удивился. Он знал, что она имеет в виду. В конце концов, это висело в воздухе.
– Если я это сделаю, ты решишь, что каждый мой поцелуй, каждое прикосновение были хорошо рассчитанным шагом на пути к этому мгновению.
Ее глаза наполнились слезами.
– Не уверена. Возможно, я буду рада еще одному поводу пощадить чувства Алексии. Возможно, взвешу все «за» и «против» и решу, что это не такая уж значительная уступка. Возможно…
Эллиот заключил ее в объятия и заставил замолчать нежным поцелуем.
– Все возможно, но вряд ли ты сама в это веришь. А теперь помолчи. Оставим это на будущее. Путь до дома не близкий, и наши обязательства никуда не денутся.
Федра позволила его поцелуям развеять ее печаль и склонила голову ему на плечо. Она так привыкла опираться на него, ощущать тепло и силу его рук. В такие моменты она не чувствовала ни опасности, ни тревоги, только покой и умиротворение.
Как этим утром, когда его объятия пролили бальзам на ее смятенную душу. Ночью она разрывалась на части, презирая себя за то, что слепо верила матери и многим пожертвовала ради принципов, оказавшихся пустышками. Эллиот мог воспользоваться ее слабостью. Вместо этого он вернул ей достоинство и примирил с самой собой.
Эллиот зарылся носом в ее волосы и запечатлел поцелуй у нее на макушке.
– А зачем тебе понадобилось увидеться с Мерриуэдером? Ты говорила, что была еще одна причина, помимо мемуаров.
– Я надеялась, что он представит меня английскому сообществу, живущему здесь.
– Ему следовало принять тебя. Он не должен был оставлять тебя без помощи и защиты.
– Как оказалось, это не самое большое неудобство, – отозвалась Федра, чмокнув его в щеку. Она была безмерно счастлива сейчас, чтобы говорить на эту тему. Ему и так напомнят, почему дочь Артемис Блэр не вхожа в приличное общество и вынуждена защищать себя сама.
В сентябре Лондон был таким же пустынным, как Неаполь в июле. Это был не тот месяц, когда светская публика теснится в лавках на Оксфорд-стрит и заполняет парки во время променада.
Резиденция Истербруков, однако, была открыта. Эллиот, прибывший из Саутгемптона, обнаружил в доме полный штат слуг. Как следовало из их объяснений, тетя Генриетта и кузина Кэролайн удалились в загородное поместье Истербруков, но маркиз оставался в городе.
Эллиот предположил, что его брат наслаждается одиночеством, избавившись от дам, и может пройти не один день, прежде чем он увидит Кристиана.
