– Что ты говоришь?
Он приподнял ей подбородок.
– Благородная леди, я не прошу ничего, кроме права служить тебе. Я буду служить, как должно служить доброму господину, какова бы ни была награда. Вот он я, жду твоих приказов, робкий и искренний, веселый и учтивый. Ты же не медведица и не тигрица, ты не убьешь меня, если я положу голову между твоими руками.
Он встал на одно колено.
– Я люблю тебя, моя леди, моя Лорелея. Выходи за меня замуж, и клянусь, я не сделаю и не скажу ничего, что может тебя обидеть, и сражу наповал каждого, кто это сделает.
Он встал на оба колена.
Она прикусила дрожащие губы. Ее одолевали тысячи чувств сразу: радость, счастье, но больше всего – любовь. Никогда, даже в самых необузданных мечтах, она не предвидела, чтобы этот человек стоял на коленях и говорил чудесные поэтические слова.
Джек забеспокоился:
– И после всего этого ты ничего не хочешь мне сказать?
Она чувствовала, что лицо выдает ее бьющую через край радость, но желание отомстить все еще было сильно.
– И что ты хочешь, чтобы я сказала?
Он поднял брови:
– Конечно, что ты тоже меня любишь. Уж будь любезна. Особенно с учетом того, что я, как полный осел, стою на коленях перед лицом двухсот зрителей.
Она засмеялась от переполнявшей ее радости, и все же обида не настолько утихла, чтобы она могла позволить ему так рано сорваться с крючка. Она вытянула губы, как будто серьезно размышляла.
– Ну ладно, плут, бог знает почему, но я нахожу тебя нестерпимым.
В его глазах заметалась паника.
– Прости, я неудачно выразилась, – сказала она, наслаждаясь своей властью.
На его лице она видела страх перед следующим словом.
– Неотразимым, вот правильное слово. Я нахожу тебя неотразимым.
У него по лицу расползлась улыбка.
– И?..
– А кто сказал, что будет «и»?
– Твои глаза.
– О, тогда ладно. И я тебя люблю!
Улыбка заиграла в полную силу, он встал и заключил ее в объятия. Когда их губы соприкоснулись, он заявил на нее права с такой страстью, что у нее подкосились ноги.
– Извини, что ушел от тебя, – шепнул он ей на ухо. – Клянусь, никогда больше так не сделаю.
Она положила голову ему на плечо, готовая оставаться в его руках до конца жизни.
– Адмирал выступил вперед и покашлял.
Глядя на Джека, он сказал:
– Как я понимаю, вы присоединитесь к нам на пути в Чарлстон?
Джек помотал головой:
– Она присоединится к нам.
Адмирал кивнул:
– Понимаю. Вы проследуете за нами в порт, я прослежу, чтобы вы благополучно причалили, а когда вы решите уйти, у вас будет свой корабль.
Джек ничего не сказал. Он подхватил веревку, на которой перелетел на адмиральский корабль, взял Лорелею за руку и повел на верхнюю палубу.
– Что ты делаешь?
– Везу тебя домой, – сказал он и крепко обхватил ее за талию. – Подожми ноги.
– Да как ты смеешь!
Но он посмел. Они оба пролетели над океаном и опустились на палубу корабля Моргана. У нее кружилась голова, все вокруг кружилось, пока она не почувствовала под ногами твердые доски палубы. От страха Лорелея дрожала всем телом.
– Ну, знаешь, Джек, клянусь...
– Джейк, – прошептал он, бросив веревку. Глаза смотрели с такой любовью, что она растеряла все слова. – Прекрасная дева произнесла заклинание, и Черный Джек превратился в нового человека, и она назвала его Джейкоб Дадли.
– Но ведь ты ненавидишь это имя?
Он смотрел игриво и ласково.
– Конечно, предпочтительнее было бы что-то более мужественное, но меня утешает сознание, что ты будешь миссис Джейкоб Дадли.
– Обязательно буду!
Шесть месяцев спустя
Дворецкий ушел, а Джек остался стоять в дверях спальни своего отца, не зная, зачем пришел. Просто Лорелея просила его помириться с отцом, а он делал практически все, что она хотела.
У окна стоял старший сын Уолингфорда Адриан и смотрел на него. И Джастин, сидевший возле кровати, смотрел так, как будто увидел привидение.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Джастин, в горестном голосе слышались обвинительные нотки.
– Оставьте нас, – приказал Уолингфорд, хотя его голос потерял былую силу и властность. – Я желаю поговорить с ним наедине.
– Но, отец...
– Выйдите!
Они неохотно вышли, Адриан закрыл дверь, и Джек подошел к кровати.
– Пришел посмотреть, как я умираю, чтобы убедиться, что меня забрал дьявол?
– Нет, я пришел помириться.
– Неужели? – недоверчиво спросил Уолингфорд. Джек сцепил руки, преодолевая смешанные чувства.
– Я полагаю, нет смысла и дальше тебя ненавидеть. Короче, как говорит Лорелея, прошлое – это прошлое, и оно не причиняет вреда, если мы этого сами не допускаем.
Отец тяжело задышал, несколько минут кашлял в пропитанный кровью платок. Успокоившись, он подозвал Джека подойти ближе.
Джек неохотно подошел. Он хотел бы внести в душу этого человека хоть немного мира и обрести мир для себя, но ему тяжело было смотреть на разрушение некогда сильного мужчины. Даже если большую часть своей жизни он его ненавидел.
– Тебе не понять, как я сожалею о том, что сделал, – выдавил отец. – Сколько раз я желал, чтобы тогда у меня хватило сил остаться с твоей матерью. Несмотря на все насмешки и презрение, она держалась стойко, ее укрепляла любовь ко мне. – Он отвел в сторону затуманенные глаза. – Мне бы следовало то же сделать для нее, но я не мог выдержать мысли, что потеряю должность, потеряю семью...
Джек стиснул зубы; открылись старые раны. Отец опять закашлялся, потом прохрипел:
– Я рад, что ты не повторил мою ошибку. Ты никогда не поймешь, как я гордился тобой, когда ты преклонил колено перед Лорелеей и сказал ей о своих чувствах. Ты такой, каким я никогда не был.
Неожиданный комплимент ударил его наотмашь, он не знал, как его принимать. Что можно на это сказать?
– Я уверен, это она причина того, что ты пришел ко мне, да? Ты ей рассказал про нас?
– Да. У меня нет от нее секретов.
– Женщины не могут помочь, зато стараются устроить все так, как сами считают правильным. Но я рад, что она настояла.
Джек тоже начинал с этим соглашаться.
– Я тебя прощаю, отец. – Слова дались ему с трудом, но после того, как они были сказаны, у него как будто груз свалился с плеч.
«Но я никогда не пойму, почему ты это сделал. Как ты мог это сделать?»
Джек похоронил эти мысли. Они прошлое, и он не желал, чтобы они возвращались.
– Позови своих братьев.
Когда все собрались, Уолингфорд жестом показал, чтобы они встали вокруг кровати, и улыбнулся.
– Эту картину я мечтал увидеть всю жизнь. – Он посмотрел на Джастина: – Открой нижний ящик стола, найдешь документ с печатью.
