– Что с вами случилось сегодня, Гейбриел? – прошептала она. – Свою тайну я вам рассказала.
Его голос напугал ее.
– Я не уверен, что сам понимаю, что случилось. Возможно, все прояснится утром.
Она открыла глаза, не веря самой себе, и уставилась на его жесткое, худое лицо.
– Утром вас не будет в живых, если брат застанет вас в моей комнате. Как вы сюда попали? Слуги каждый раз запирают дверь на ночь после того случая, когда вы ворвались в дом точно варвар.
– Ваш брат пригласил меня в дом. – Он отошел и опустился в кресло рядом с кроватью. – Я думаю, он решил, что под его надзором мне будет грозить меньше неприятностей, чем если я буду один.
– В таком случае… – Она встала с кровати и стала за креслом, скользнув рукой по его плечам. – Будьте здесь, как… Вы принесли в мою спальню эту ужасную шпагу. Надеюсь, на ней нет следов крови.
– Позвольте мне оставить ее здесь. Она не принадлежит мне.
– Вы действительно нашли ее?
– Мне отдал ее человек, который не хочет, чтобы узнали, кто он такой.
Она обошла кресло и опустилась на колени перед Гейбриелом.
– Он шпион?
– Не знаю. Вряд ли.
– Но вы не вовлечены ни во что опасное?
– Нет.
Элетея внимательно всматривалась в него.
– Это он ранил вас?
– Нет. – Гейбриел погладил ее по щеке, а потом резко сказал: – Сейчас я уйду.
– Почему? Вам больно? Вы должны встретиться с этим человеком?
– Единственная боль, которую я испытываю, – это то, что я хочу вас и в то же время уважаю доверие вашего брата.
– Тогда доверьтесь мне теперь, как я доверилась вам, – сказала она, с вызовом глядя на него. – С кем вы встретились сегодня ночью?
Он покачал головой:
– С призраком.
– Ради Бога, Гейбриел!
Гейбриел посмотрел на Элетею и рассмеялся:
– Это был мой брат Себастьян. Он присутствовал сегодня вечером на вечеринке у Тимоти.
– Себастьян? – Ей смутно представился человек немного повыше Гейбриела и немного постарше. – У вас было трое братьев.
– Он был третьим сыном.
– И вы случайно встретились на вечеринке?
Гейбриел поднял бровь.
– Если быть точным, мы встретились не за ужином. И я не могу сказать, было ли то случайно или нет. Я застал его в то время, когда он проник в дом.
– Ваш брат?! Он признался вам?
Гейбриел устало улыбнулся:
– При обстоятельствах весьма сложных. Я понятия не имел, как он живет и жив ли он вообще. Так что когда я отозвался о нем как о призраке, то это говорит о том, что я думаю о нем. Обо всех них. Они никогда не пытались связаться со мной.
– А вы пытались связаться с ними? – спросила она, разглаживая морщинку на его рукаве.
– С какой стати?
– Право же, Гейбриел! Нельзя поддерживать отношения с людьми без хотя бы небольших усилий. Вы ни разу не навестили меня, хотя и утверждаете, что все время мечтали обо мне.
Он припал к ней лбом.
– А знаете почему?
– Нет. Скажите.
– Потому что даже в своих мечтах я никогда не думал, что вы примете меня.
Она приподнялась на коленях и обвила рукой его шею.
– Вам слишком больно, чтобы бесстыдно соблазнить меня – последний раз в качестве холостого мужчины?
Он глубоко втянул воздух.
– Нет.
Элетея провела рукой вниз от его плеча к пуговицам на рубашке.
– Тогда позвольте мне.
Гейбриел схватил ее за руку, его синие глаза вспыхнули.
– Не сегодня, дорогая.
– Вы мне отказываете?
– Я хочу показать вашему брату, что я человек слова.
– А как же вожделение, которое я у вас вызываю? – прошептала она.
Он сказал таким низким голосом, что она задохнулась:
– Чем дольше тлеет, тем горячее горит. – Он бросил многозначительный взгляд на дверь и откашлялся. – Я забыл сказать, что Робин сидит там, прямо за дверью, и читает.
Элетея вскочила:
– Не может быть!
– Да, это так, – донесся голос ее брата с той стороны двери. – Сообщите мне оба, не хотите ли вы выпить чашку шоколада прежде, чем Гейбриел уйдет.
Гейбриел и Элетея обвенчались в День святого Михаила в маленькой домовой церкви маркиза Седжкрофта. Присутствовали только члены семьи и самые близкие друзья, и тем не менее все места на скамьях были заняты членами пылкого клана Боскаслов и немногочисленными самыми близкими друзьями Элетеи из Хелбурна. Ее брат был посаженым отцом; когда леди Понтсби принялась хлюпать носом, он поднял брови.
Элетея с трудом удержалась от неприличного хихиканья, и в этом ей мало помогли гогот и жесты, которые делали кузены Гейбриела, чтобы вывести его из себя. Он благоразумно держался спиной к публике, только один раз оглянулся. Гейбриел обвел взглядом церковь – искал он брата или кого-то еще? Был ли кто-то, кого он пригласил и надеялся, что тот станет свидетелем его свадьбы? И если кто-то из его братьев и решил показаться, явится ли он как друг или как враг?
Элетея вздохнула, поняв, что он озабочен куда сильнее, чем хочет показать. Вопреки всем его заверениям, что он забыл братьев, он не был вполне самим собой с той ночи, когда увидел Себастьяна. Она во второй раз перехватила его блуждающий взгляд и послала ему понимающую улыбку. Гейбриел улыбнулся в ответ, и в глазах его светилось обещание, от которого она почувствовала приятную слабость.
– Призрак? – прошептала она.
Он прищурился, словно удивился, что она заметила его быстрые взгляды. Но его ответ удивил ее еще больше:
– Вряд ли он пришел.
– А вы хотели, чтобы он пришел? – тихо спросила она.
Гейбриел наклонился к ней. У нее закружилась голова от острого запаха его мыла для бритья.
– Не уверен.
Она опустила взгляд на свой букет из поздних красных роз, белых хризантем и плюща.
– Должна признаться, я надеюсь, что он не пришел. Что он не переоденется в какой-нибудь дурацкий костюм и не станет размахивать саблей.
Гейбриел усмехнулся.
– Говорят, что когда семейство Боскасл собирается вместе, скандала не избежать.
– Но не на свадьбе же? – прошептала она.
– Особенно на свадьбе, – возразил он. – Ну может быть, не на нашей свадьбе. Моя кузина Эмма предупредила всех членов семьи, чтобы они под угрозой смерти вели себя прилично.
Священник поднял голову. И тут Элетея почувствовала на себе чей-то взгляд. Посмотрев направо, она встретилась взглядом с кузиной Гейбриела Эммой, герцогиней Скарфилд. Они улыбнулись друг другу. В церкви воцарилось молчание, но мысли Элетеи никак не хотели покориться этому мгновению.
В деревне, где выросли она и Гейбриел, на общественной площади, где его подвергли наказанию, праздник набирал бы силу. Статный деревенский парень, обычно сын какого-нибудь землевладельца, наряженный святым Михаилом, убил бы дракона – вереницу парней под зеленым покровом развевающихся тканей, сшитых вместе.
