— Ты думаешь, он утонул? — спросил Марк подавленно.
— Мне кажется это наиболее вероятным. Что-то должно было случиться с ним. Что может показаться более вероятным, как не то, что он отправился искать уединенный уголок, чтобы выкупаться, тем более, что его видели, идущим по направлению к утесам? В четверти мили отсюда есть небольшой песчаный овраг рядом с морем. Может, он пошел именно туда для того, чтобы выкупаться. Ты ведь знаешь, как он любил море.
— Да, но он был прекрасным пловцом.
— Он тебе только так говорил, — возразил доктор, — Все мужчины воображают себя отличными пловцами. Это одна из слабостей человечества. Кроме того, хорошие пловцы, как правило, плохо кончают.
— Это правда, — вздохнул Марк. — Бедный Уолтер. Я не могу представить себе, что он действительно ушел. Ирония судьбы! Я думал, что обеспечил своей девочке спокойное и счастливое будущее, когда сделал этого молодого человека ее защитником. Я знал, что обречен. Но откуда я мог знать, что над ним тоже нависла воля рока?
Последнюю неделю доктор Олливент был очень бдителен к каждой новости с моря. Он собирал все местные газеты и тщательно изучал статьи, связанные с несчастными случаями на воде. Волны вынесли не менее трех жертв на западном побережье за этот период, и доктор Олливент проделал много миль, чтобы изучить их останки. Но ни один из утонувших не имел даже отдаленного сходства с Уолтером Лейбэном. После такого рода мрачных опознаний доктор возвращался в Брэнскомб с некоторым облегчением.
Может быть, море навсегда спрятало тело художника. Снова и снова он размышлял над своим поведением в тот роковой день и понимал, что его единственно слабое место — это молчание Джарреда Гарнера, за которое, возможно, придется платить. Доктор прекрасно знал, что сошедшись с этим мужчиной, вставшим между ним и законом, он тем самым распрощался со своей прежней жизнью. Но при всем этом доктор думал о том, как же он все-таки смог так поступить. Он должен был признаться в той яростной схватке, признаться в том смертельном ударе. А как же быть с его профессиональным статусом после такого признания? Какой бы был у него тогда шанс на отношения с Флорой? Сказать правду, значило потерять все, а правда ведь не могла помочь мертвому.
Таким образом, после столь длительных размышлений, он сказал себе, что если бы даже у него было гораздо больше времени для раздумий, то он вряд ли решился бы сделать что-либо по-другому. Тот странный бродяга довольно верно подметил возможные последствия. Беспокоиться о мертвом художнике — значило обрекать себя на погибель. Настоящее его положение было унизительно двойственным. Но доктор был обязан выбирать между уступками своей совести и потерей всего, что было дорого ему.
Прошло уже десять дней, а мистер Чемни был все еще в неведении относительно судьбы Уолтера. Флоре стало хуже, она становилась слабее, теряла интерес к жизни. У нее не было жара. Бред не путал ее мыслей и не заводил Флору в темный лес нелепых образов. Она лишь лежала, отвернувшись к стене, отказываясь от еды, и едва отвечая даже тогда, когда отец разговаривал с ней; казалось, она тихо уходит из жизни.
Доктор Олливент настаивал на отъезде из Брэнскомба, у нее пока еще было достаточно сил для путешествия, но еще немного и могло быть поздно.
— Тебе не следует возвращаться обратно на Фитсрой-сквер, — сказал он Марку, — все там сможет напоминать ей об Уолтере Лейбэне. Вам следовало бы снять хорошие комнаты рядом с Кенсингтоном, где мир бы выглядел более светлым и ярким для нее. Такой изящный цветок, как она, только расцветет при таких приятных условиях.
— Я сделаю все, что ты считаешь нужным, — ответил Марк беспомощно, — только не дай ей уйти от меня. Я не думал, что такая потеря может коснуться меня, у которого так мало времени осталось для жизни. Мне кажется, что моего пребывания на этой земле вполне достаточно для того, чтобы я мог пережить всех, кого люблю.
— Не будь таким разбитым, Марк, ты еще увидишь свою дочь, полную сил. Хочешь, я пошлю своей матери телеграмму и попрошу ее снять для вас прекрасные комнаты рядом с Кенсингтонскими садами. Она сделает все, что я скажу ей.
— Хорошо, Олливент. Мы отправляемся завтра, если ты считаешь, что так будет лучше.
— Я смотрю на это, как на единственную надежду сделать ее вновь радостной. Разумеется, как только мы приедем, она будет некоторое время грустить, но образы, вызываемые ее исчезнувшим возлюбленным, вскоре сотрутся.
Доктор съездил в Лонг-Саттон и отправил телеграмму. Ее текст был составлен очень продуманно, с тем, чтобы в будущем его пациентке мог быть обеспечен полный комфорт и все условия для выздоровления. Комнаты должны были быть веселыми и светлыми, обращенными на южную сторону, если это возможно, и расположенными в пяти минутах от Кенсингтонских садов, а также прекрасно обставленными, не в пример убранству прежнего жилья Марка. Миссис Олливент предстояло немало поработать, чтобы найти такого рода апартаменты.
Когда о предстоящем путешествии было объявлено Флоре, то возникли некоторые трудности. Девушка поднялась на кровати с необычайной живостью и с гневом повернулась к доктору.
— Что, — воскликнула она, — оставить Брэнскомб до того, как мы узнаем, что же случилось с Уолтером? Я не думала, что вы так жестоки, доктор Олливент.
— Вы думаете, что я совсем не пытался найти его, Флора? — спросил доктор.
— Я не знаю, но еще слишком рано уезжать. Было бы бессердечно уйти и оставить его погибать, возможно, он потерялся где-нибудь в лесу. Местные жители не будут беспокоиться о нем, когда мы уедем.
— Позволь мне сказать ей несколько слов наедине, — проговорил доктор, обращаясь к Марку, стоящему рядом с кроватью и смотрящему на дочь с отчаянием.
Он повиновался своему старому школьному приятелю, не сказав ни слова, и тихо покинул комнату, ожидая развязки событий.
— Можно сказать вам правду, Флора? — спросил доктор Олливент, когда они остались наедине.
— Конечно, чего я могу еще желать, как не правды? — сказала она нетерпеливо, ее глаза, обычно такие мягкие, сверкали гневом.
— Тогда поверьте мне, было сделано все, что можно было сделать. Даже если бы мы остались здесь еще на год и потратили все состояние вашего отца на поиски, то мы бы не добились большего. По всем вопросам расследования данного происшествия было сделано все возможное. Либо мистер Лейбэн уехал из-за своих интересов, либо море поглотило его. Последнее кажется мне наиболее вероятным.
— Почему я не захотела, чтобы он пришел сюда! — воскликнула Флора. — Это была моя вина, что я не позаботилась о том, чтобы он остался. И он направился к своей смерти.
