Изабелла, которая внимательно слушала, вздрогнула. Не часто Орсини хвалил других. Чаще язвительная критика звучала из его уст, чем доброе слово.
— Он так и остался благовоспитанным мальчиком, — заметила она. — Он всегда слушался других.
— Вас, например.
— И меня тоже. Мое мнение часто заменяло ему свое. А это несколько странно в мужчине.
— Как непоследовательны женщины. Вы требуете поклонения, а добившись его, теряете всякий интерес к жертве. Грустный закон жизни, не так ли?
— Вы, должно быть, подумали о Жанне?
— Я не имел в виду эту девушку, — сухо сказал Орсини, проливая целительный бальзам на сердечную рану Изабеллы. — Я говорю о вас и о том, кого нет больше с нами.
— Что ж, так было угодно богу.
— Разве Иаков был богом, сударыня?
— Не заставляйте меня ненавидеть вас. Вы сердитесь? За что? Что я должна, по-вашему, сделать? Потратить всю свою молодость на воспоминания?
Орсини не ответил. Он поднялся, заметив, что засиделся у королевы до ночи. Изабелла, глядя ему вслед, вдруг отчаянно пожалела заносчивого самоуверенного мальчишку, который управлял ее государством, командовал ею и страдал из-за потери того, что ему никогда и не принадлежало.
— Хотите, Орсини, я поговорю с Жанной? — вдруг крикнула она ему в порыве самоотречения и любви. Молодой министр сдержанно глянул ей в лицо.
— Что вы, сударыня? — равнодушно произнес он. — Этого вовсе не нужно делать.
Изабелла на миг почувствовала себя счастливой.
Разговор с Орсини во многом успокоил королеву, однако же она все еще не могла поверить, что свадьба расстроилась окончательно и бесповоротно. Жанна все еще могла одуматься, осознав, сколь велика пропасть между нею и объектом ее любви. Потому, а отчасти оттого, что сама она была привязана к Жанне и во многом была ей обязана, Изабелла решила немного поторопить события.
На другой же день она поближе познакомилась с Миньяром. Она прогуливалась по парку, разбитому вокруг дворца, мимо клумб с редкими цветами, источавшими сладкий аромат, рассеянно поглядывая по сторонам. Миньяр был с другими придворными, и Изабелле выпал случай разглядеть его получше. Он был безусловно хорош собой, и королева мысленно отметила, что не может упрекнуть камеристку в дурном вкусе. Он неплохо держался, был вежлив и сдержан. Разведка успокоила королеву. Орсини, несомненно, проигрывал Миньяру, как всегда проигрывал обаятельному Рони-Шерье. Но любовь сотворила чудо, и Изабелле не было дела до того, насколько правильны черты его лица. Миньяру не показался странным внезапный интерес к нему королевы, он воспринял это как естественное следствие его добродетелей, и вскоре она смогла пригласить его к себе, не боясь вызвать недоумение. Она заговорила с ним о всяких пустяках. Миньяр развеселился и стал рассказывать королеве придворные сплетни. Ей только того и надо было.
— Я слышала сплетню и о вас, — поймав удобный момент, сказала Изабелла как можно спокойнее. Миньяр склонился в ожидании.
— Могу я узнать — какую?
— Я, кажется, имела удовольствие слышать, что вы женитесь.
— На ком, государыня?
— Не припомню, ей-богу. Я как раз хотела у вас об этом спросить. Кто же она? — как королева она имела право на нескромность.
— Сожалею, государыня, но я пока не подыскал себе невесты. Эта сплетня безосновательна.
— Жаль, очень жаль. Я уже придумала было свадебный подарок. Но, возможно, у вас есть на примете хорошенькая девушка. Я обязуюсь помочь вам завоевать если не ее сердце, то сердце ее родителей.
Миньяр вспыхнул и смешался, и она решила, что он, по крайней мере, скромен.
— Хотите жениться на м-ль де Берон? Графиня, богата.
Она старалась, чтобы все это выглядело игрой, но внимательно следила за выражением его лица.
— О государыня, мне кажется, что м-ль де Берон не из тех женщин, которые могут обеспечить счастье мужчины. Злой нрав — плохое приданое.
— Вот как! Можно выбрать девушку помягче. Что вы скажете о м-ль д’Алмейд?
— Государыня, девица вроде м-ль д’Алмейд годится более быть женой зажиточного горожанина, нежели дворянина.
— Отчего так?
— Она не слишком умна и слишком робка.
— Вы привередливы. Робка? Тогда м-ль де Моль. Она не робка.
— Государыня, даже королева не смогла бы заставить меня жениться на девице подобного пошиба.
Изабелла засмеялась, вертя в руках молитвенник в черном шелковом переплете.
— Да, — сказала она, — для вас все женщины, кажется, с недостатками. Кто же еще подойдет вам, месье де Миньяр? М-ль Лашеню, олицетворение добродетели?
Миньяр задумался и искренне вздохнул.
— Она прелестна, государыня. Человек с моим происхождением может позволить себе жениться на незнатной девушке. Но я небогат, а у нее ничего нет. Мужчина не должен жениться на девушке, если не может обеспечить ей такую жизнь, на которую она вправе рассчитывать.
— Жанна неприхотлива.
— Но когда-нибудь она бы попрекнула меня бедностью. Ведь она может сделать лучшую партию, я слышал, она помолвлена с маркизом де Ланьери.
— Это неправда, — строго объявила королева. Миньяр замолчал.
— А что бы было, если б Жанна обладала приданым, скажем, в десять тысяч?
— Государыня, однако же это невозможно.
— Все же?
— Тогда я почитал бы за счастье предложить ей свою руку, ваше величество, однако…
— Постойте, почему вы не допускаете мысли, что я могу дать приданое за своей доверенной камеристкой и подругой? Разве я не королева?
Миньяр отступил, уставившись на королеву округлившимися глазами.
— Я даю за ней приданое, это решено.
— Вы это всерьез, ваше величество?
— Несомненно.
Миньяр осознал, что разговор начат неспроста, и королева на самом деле хочет, чтобы он женился на Жанне.
— Но ведь мадемуазель Лашеню может отказать.
— Она не откажет, — уверенно сказала Изабелла.
— Почему вы столь уверены, государыня?
— Мой секрет. Но вы действительно хотите на ней жениться? Я была столь настойчива, что теперь боюсь, как бы вы не поняли меня превратно.
— Если преграда… — с сомнением начал Миньяр.
— Забудьте о преградах, — перебила его Изабелла.
— Я счел бы высшим счастьем связать с ней жизнь.
— Если вы не сомневаетесь, я пошлю за ней.
Он кивнул, не зная, как понять то, что происходит. Краска залила его лицо, и даже его лоб и подбородок стали пунцовыми. Но Изабелла не собиралась дать ему придти в себя. Она лично вышла позвать Жанну.
— Там кое-кто просит твоей руки, Жанна, — улыбаясь, сказала Изабелла. Девушка ахнула, подумав об Орсини. Изабелла догадалась о причине ее молчания.
