— Я хотела показать ему деревню.
— Зачем?
— Мы здесь живем, и я подумала, что ему будет интересно посмотреть на нее.
— Вы, возможно, и живете здесь, а он гостит. — Глаза Фрейзера стали темными и угрожающими. — Во всяком случае, для него так лучше.
— Позвольте высказать предположение, — усмехнулся Син, словно забавляясь словами Фрейзера. — Если я сам вскоре не уеду, то вы сделаете так, чтобы мне захотелось уехать домой. Или, еще лучше, вы заставите меня пожалеть, что я вообще появился на свет. Или скажете еще какую-нибудь бессмысленную банальность, чтобы напугать меня.
Фрейзер открыл рот, чтобы высказаться, но Син его опередил:
— Я уже знаю, что вы не желаете, чтобы я здесь остался. Ни я, ни подобные мне вам здесь не нужны. Вы не пожелаете обеспокоить себя тем, чтобы принять меня в свое общество. — Син метнул на группу мужчин неприязненный взгляд, заставивший нескольких из них отступить на шаг. — Что ж, отлично. Тогда отдайте мне Рейдера, и я с удовольствием уйду.
— Единственное, что мы отдадим вам, — это ваша голова.
— У-У — протянул Син, — страшно. Вам никогда не приходило в голову придумывать сказки для детей? Вы и на самом деле могли бы преуспеть в запугивании двухлетних малышей.
— Вы мне определенно не нравитесь. — Фрейзер с отвращением смотрел на Сина.
— Это чувство полностью взаимно.
Фрейзер сделал шаг к Сину, но тот даже не пошевелился. Затаив дыхание, Калли ожидала, что начнется драка. Они оба напоминали ей баранов, готовых обломать друг другу рога, но она не представляла себе, как разрядить эту ситуацию, да и Фрейзер не дал ей такой возможности.
У этого человека действительно отсутствовал здравый смысл, если он собирался ударить ее мужа, и Калли не могла не восхититься выдержкой Сина. У любого другого, обладающего половиной боевого искусства Сина, Фрейзер уже давно, хныча, лежал бы на земле.
— Вы полагаете, что можете прийти сюда и диктовать, как нам жить, — снова заговорил Фрейзер холодным, высокомерным тоном, — что можете совать свой английский нос в наши дела, — он посмотрел на Калли, — что можете забирать наших женщин, а мы ничего не будем предпринимать. Знаете, если у вас есть хоть немного разума, то вы отправитесь домой еще до наступления ночи.
— Что я могу сказать? — Син зловеще усмехнулся. — У меня нет разума.
Фрейзер бросился на него, но Син пригнулся, схватил Фрейзера за руку и железной хваткой удержал его на месте.
— Послушайте меня, — заговорил Син, — я хочу, чтобы вы меня поняли. У меня нет желания причинять вам зло и ставить вас в неудобное положение перед вашими друзьями и родственниками. Поэтому идите домой и заберите с собой своих людей. — Син отпустил его.
— Я еще разберусь с вами. — Фрейзер, пошатываясь, отошел назад, не спуская с Сина злобного взгляда.
— Вы очень рассердитесь на меня, если я по-настоящему ударю его? — Син виновато посмотрел на Калли. — Всего разок.
— Сегодня день веселья, — беспечно ответила она, — и если это доставит вам радость, то я, возможно, решу вас простить.
Син улыбался, пока воздух не разорвался от крика.
Женщины и мужчины, в испуге подхватывая детей, побежали в укрытия, а Калли окаменела при виде взбесившегося быка, который несся по деревенской улице, набрасываясь на все, что попадалось ему на пути.
Прежде чем Калли обрела способность двигаться, Син схватил ее в охапку и бросил на низко нависшую крышу ближайшего дома. Она вскарабкалась повыше, освобождая место для мужа, но он не присоединился к ней.
Фрейзер, схватив Морну, проделал с ней то же самое, а потом побежал к маленькому мальчику, упавшему посреди улицы. Ему удалось добежать до мальчика, на несколько секунд опередив быка, и забросить его на крышу, но сам он не успел отбежать подальше: бык зацепил его за ногу и движением огромной головы подбросил вверх.
Глядя на разъяренного быка, Калли съежилась от ужаса; у несчастного Фрейзера не оставалось никакой надежды, его ждала смерть.
Во всяком случае, Калли так думала, пока не увидела, что Син поднимает огромную деревянную колотушку для стирки и клетчатую блузку, которые уронила одна из женщин. Он ударил по ребрам быка, продолжавшего терзать Фрейзера, и щелкнул языком. Бык, развернувшись, свирепо посмотрел на Сина.
— Ну-ка, — сказал Син, дразня животное, и, намотав блузку на колотушку, сделал подобие мулеты, чтобы отвлечь быка, — беги за идиотом, который ходит без меча.
Он помахал мулетой перед быком, который, теперь стоя неподвижно, следил за движениями Сина. Дважды ударив копытом о землю, бык опустил голову и ринулся в атаку, а Син, повернувшись, что было сил помчался к лесу.
— Нет! — закричала Калли, когда ее муж и бык скрылись из виду, и спустилась с крыши.
Когда опасность миновала, улицы стали наполняться народом, и вокруг Фрейзера собрались люди.
— Такой смелости я еще никогда не видел, — объявил старый Ангус, когда вместе с несколькими другими помог Фрейзеру подняться и осмотрел его пораненную ногу.
— Нужно пойти помочь ему, — сказала Калли.
— Пусть он даже англичанин, но я обязан ему жизнью брата. — Джеральд, брат Фрейзера, взял лук с ожидавшей его повозки.
Вперед вышли еще шесть человек, готовых помочь, но когда Калли собралась идти с ними, они отказались ее взять с собой.
— Он рисковал своей жизнью не для того, чтобы увидеть, как ты пострадаешь, детка, — остановил ее Ангус. — Останься здесь и предоставь мужчинам закончить дело.
Калли не стала возражать, хотя не в ее характере было стоять и ничего не делать. Единственной причиной этому было то, что она могла помешать им, когда нужно было как можно скорее найти и спасти Сина.
Калли в страхе смотрела, как мужчины покидают деревню, и молилась, чтобы ее изобретательный муж нашел какой-нибудь способ перехитрить быка.
Время, казалось, шло черепашьим шагом, Фрейзеру уже зашили ногу и наложили повязку, а мужчины все не возвращались. Калли ждала вместе с другими женщинами и молилась, молилась, надеясь, что все окончится хорошо.
Прошло много времени, когда она наконец услышала радостные возгласы жителей деревни. Обернувшись, Калли увидела направлявшуюся к деревне группу мужчин и среди них…
Нет, этого не могло быть.
Она прищурилась, а потом моргнула, стараясь убедиться, что зрение ее не подвело.
Впереди всех в деревню вошел Ангус.
— Первого же из вас, кто засмеется, я побью, — предупредил старик. — Не смейте насмехаться над тем, кто бесстрашно сражался за наших женщин и детей. Вы слышите меня?
— Мы и не собираемся, Ангус Макдугал, — ответила за всех Пег.
Давясь от смеха и испытывая огромное облегчение от того, что с Сином ничего не случилось, Калли бросилась к мужу, обняла его, и ее сердце громко забилось, когда она почувствовала, как его сильные руки крепко сомкнулись вокруг нее. О, как она любила этого замечательного человека! Калли поцеловала мужа в щеку, а потом слегка отодвинулась, чтобы еще раз взглянуть на него и убедиться, что он действительно не пострадал. И ей снова пришлось сжать губы, чтобы сдержать улыбку.
