В конце концов, она ведь не собирается продавать поместье по старой цене. Она хочет заключить сделку как можно более выгодную для себя и жителей Барнакиллы. Она даже может переписать журналы учета ренты, установить для жителей поместья более низкую ренту, легкомысленно размышляла она. Это было не совсем честно, но, если люди в Барнакилле помогли ей построить лучшую жизнь, кто об этом узнает?
Мюйрин показала все поместье, рассказала о принципе действия своих схем и привезла его в контору, чтобы угостить чаем.
Когда прошло какое-то время, и она спросила:
– Ну и как, не хотите ли вы купить поместье?
– Купить? – Кристофер вспыхнул, и лицо его стало бордовым. – Вовсе нет! Я не собираюсь его покупать! Я сам связан, закладной по рукам и ногам! Но думаю, что небольшое слияние будет как раз то, что надо, Мюйрин. Вы сотворили здесь чудо. Я знаю, это было нелегко, учитывая неурожай картофеля и все остальное, но здесь все очень неплохо организовано. Я с удовольствием бы включился в такую жизнь.
Она уставилась на него, чувствуя себя неловко:
– Какое еще слияние?
– Ну как, брак, конечно, – рассмеялся Кристофер, сверкнув острыми белыми зубами.
– Не смешите людей, я бы никогда…
– Да ладно вам, вы уже год как вдова. Ничто не помешает нам пожениться через несколько месяцев. Можно переехать жить ко мне. А потом мы уберем с нашей земли всех детей и стариков, и поместье станет приносить еще большую прибыль, когда мы избавимся от лишних растрат. Вы купите себе несколько новых платьев и будете служить украшением моего дома, а я сам займусь управлением нашей землей. И я бы не прочь послать этого ублюдка Локлейна куда подальше, хочу вам сказать. Он всегда был высокомерным щеголем.
Мюйрин в ужасе смотрела на него:
– Вы что – серьезно? Вы последний человек на свете, за которого я согласилась бы выйти замуж!
Кристофер угрожающе наклонился к ней, но не коснулся и пальцем.
– Тогда я не дам этому имению и шести месяцев. Что вы с Локлейном знаете об управлении поместьем?
– По-видимому, больше, чем вы, – ответила Мюйрин, высокомерно задрав подбородок. – Я не довела его до нищеты, как вы! Я начала практически с нуля и постепенно создала все это. Я не проматывала его и не выгоняла людей голодать на улицу! Если вы не в состоянии его купить, я найду другого покупателя. Такого, который не выгонит жителей, как только поместье перейдет в его руки. Вот так, если я вообще соберусь его продавать.
– Восхитительная речь, моя дорогая, – ответил Кристофер тоном, опровергающим его слова. – Но попробуйте хоть раз оценить все трезво, а? Никому не нужны все эти немощные старики и полуголодные дети! Пошлите их в работный дом, где им и место! Отпустите их, пока поместье не пошло ко дну.
– Я не могу этого сделать. Я дала им слово, что позабочусь о них, – твердо заявила Мюйрин, глядя на Кристофера так, словно он был воплощением самого дьявола, а тот развалился в кресле и рассуждал о судьбах десятков людей так, будто их смерть вовсе его не волновала.
– Но, Мюйрин, вы все еще мне не ответили, и этот разговор начинает утомлять. Так вы выйдете за меня?
Мюйрин только рассмеялась в ответ:
– Я же сказала, ничто в мире не заставит меня выйти за вас!
– Даже если это поможет сохранить Барнакиллу? – спокойно поинтересовался он.
– Что вы хотите этим сказать? Мне не обязательно ее продавать. У меня есть и другие варианты действий, чтобы дожить до весны, когда мы снова начнем сажать и сеять.
Кристофер небрежно покрутил в руках свою новую трость с золотым набалдашником.
– Я много наслышан об этом поместье с тех пор, как вернулся в Ирландию несколько недель назад. Я приехал сюда, чтобы убедиться, правду ли мне говорили. Теперь я вижу, что это так, и, более того, я думаю, настал момент сообщить вам настоящую причину моего приезда сюда.
– Настоящую причину?
– Как самый близкий кровный родственник Августина Колдвелла я имею законные права на эту собственность. Так что, если вы отказываетесь выходить за меня замуж, я затаскаю вас по судам и буду бороться до последнего, чтобы Барнакилла стала моей. Может, вы и вдова Августина, но ведь он не оставил завещание, правда? Это была маленькая недоработка с вашей стороны, не так ли, Мюйрин? Так что я заявлю о своих правах на поместье в течение двух дней. Следовательно, я даю вам два дня, чтобы вы подумали над моим предложением, а иначе я уведу поместье прямо у вас из-под носа.
Мюйрин вскочила и зашагала взад-вперед по комнате.
– Вы не посмеете! После всего, что здесь сделано! Может, вы и имеете право на землю и собственность, но, когда я только вступила во владение, оно было практически ничем. Оно было заложено, и банк уже собирался забрать его. Я продала все платья, все драгоценности, что у меня были, все свои свадебные подарки! С тех пор как я приехала сюда год назад, я тружусь как пчелка. И теперь вы говорите, что собираетесь его у меня отобрать!
Он откинулся на спинку стула.
– Давайте без истерик. Я уже предложил вам выйти за меня. Вы будете вести такую же жизнь, только теперь управлять поместьем буду я. Локлейн больше не будет вам нужен. А во всем остальном поместье будет таким, как и сейчас, и вскоре несколько наших здоровых сынишек продолжат род Колдвеллов.
Мюйрин пристально посмотрела на него.
– Эта вражда с Локлейном как-то связана с тем, что вы увели его невесту Тару, не правда ли?
– Этот ублюдок сказал вам, да? – слишком быстро ответил Кристофер, чтобы не пришлось признать свою вину.
Мюйрин посмотрела на него в упор.
– Нет, он о вас ни слова не сказал. Но с того самого момента, как я увидела вас, я поняла, что вы беспутный развратник, такой же, каким был Августин. Вот только я ошиблась, когда решила, что смогу использовать вас в своих целях, как вы используете всех в своих. Теперь, поскольку вы не представляете для меня никакого интереса, мистер Колдвелл, убирайтесь вон с моей земли, и не советую когда-нибудь появиться здесь снова.
Кристофер рассвирепел, готовый на все, лишь бы сломить дух этой женщины.
– Даю вам два дня, чтобы передумать. Затем я подписываю документы. Если вы скажете «нет» Мюйрин, я разберу Барнакиллу по кирпичику, если будет нужно, пока от нее ничего не останется. И все ваши ненаглядные крестьяне будут бездомными. Вы этого хотите?
Мюйрин открыла двери и указала ему на выход. – Вы меня не запугаете, мистер Колдвелл. Это мой дом. И меня отсюда не выгонит развратник вроде вас.
Кристофер самодовольно ухмыльнулся, проходя мимо нее.
– Смелые слова, девочка. Я еще заставлю тебя когда-нибудь их съесть. Ты об этом пожалеешь. У меня не будет угрызений совести, если я спущу с тебя шкуру, будь ты даже из знатного рода Грэхемов. Я не могу дожидаться, пока мы поженимся, дорогая.
