Кристофер самодовольно ухмыльнулся, проходя мимо нее.
– Смелые слова, девочка. Я еще заставлю тебя когда-нибудь их съесть. Ты об этом пожалеешь. У меня не будет угрызений совести, если я спущу с тебя шкуру, будь ты даже из знатного рода Грэхемов. Я не могу дожидаться, пока мы поженимся, дорогая.
Он внезапно схватил ее за талию и поцеловал в губы, грубо впиваясь зубами в нежную плоть.
Мюйрин почувствовав вкус крови. Она тщетно толкала его в грудь, намереваясь прекратить эту пытку, но Кристофер вцепился в нее, как осьминой и Мюйрин, призвав всю свою силу и решительность, прижала одной ногой заднюю часть его коленей и сильно толкнула его так, что Кристофер неуклюже растянулся на спине прямо в грязи.
Затем она вытерла губы тыльной стороной ладони и презрительно плюнула на него, пока он лежал, распростершись на земле. Она поспешно ушла прочь, оставив его наблюдать за ее уходом. Краем глаза она уловила какое-то движение, когда бежала к конюшням, чтобы, почистив лошадей, успокоить расшатанные нервы. О Господи, не хватало только, чтобы Локлейн увидел как Кристофер ее поцеловал. Но в конюшню за ней вошел не Локлейн. Это была Циара с пистолетом в руке.
Циара подняла руку и направила его прямо ей в голову.
У Мюйрин едва не подкосились ноги. На какой-то миг она безумно удивилась, не вернулись ли кошмары, чтобы мучить ее и тогда, когда она бодрствует. Потому что этого не могло быть на самом деле.
– Циара, что ты делаешь? – воскликнула Мюйрин. – Положи пистолет!
– Я не позволю вам это сделать! Я вам не позволю! – выкрикивала Циара, приближаясь к ней.
– Что сделать, Циара? Я не понимаю!
– Вы знаете, о чем я говорю! – твердила она, размахивая пистолетом в опасной близости от лица Мюйрин.
Мюйрин вздрогнула, вспомнив последний раз, когда ей пришлось смотреть прямо в дуло пистолета, и молилась, чтобы не упасть в обморок. Если это произойдет, можно считать, что она уже мертвая.
– Нет, Циара, я не знаю, о чем ты говоришь! – быстро сказала она. – Пожалуйста, положи пистолет и объясни мне все по порядку.
Циара смотрела на Мюйрин, и ее изумрудные глаза дико бегали из стороны в сторону. Локлейн предупреждал ее, что Циара неуравновешенная. Почему, черт возьми, она себя так повела? Откуда у Мюйрин такое странное чувство, что это как-то связано с Кристофером Колдвеллом?
Она вспомнила, когда еще Циара вела себя так странно. Кажется, дело в Кристофере Колдвелле. Его имя, его работа, его собака…
– Ну пожалуйста, Циара, поговори со мной! – умоляла Мюйрин. – Что бы тебя ни беспокоило так долго, всех остальных это тоже беспокоит. У Локлейна болит сердце за тебя оттого, что он не знает, почему ты так изменилась со времени его отъезда из Барнакиллы. Если я могу тебе помочь, пожалуйста, позволь мне это сделать. Но, убив меня, ты не решишь проблем в поместье. Одному Богу известно, что случится с Барнакиллой, если я умру.
– Кристофер Колдвелл хочет прибрать ее к рукам. Я убью его, а потом и себя, прежде чем позволю, чтобы его нога снова ступила на порог Барнакиллы! – прошипела Циара, и ее рука задрожала.
Глаза Мюйрин расширились от страха. Циара, может быть, и не хотела стрелять в нее, но так дрожала, что могла нечаянно выстрелить.
– За что ты так ненавидишь Кристофера?
При этих словах Мюйрин подтолкнула сжатую руку Циары вверх. Оружие, выскользнув, упало в кучу сена. Циара попыталась наброситься на нее с кулаками, но в этот момент в конюшню вбежали Локлейн и еще несколько мужчин.
Локлейн оттащил свою взбешенную сестру от Мюйрин.
– Что здесь, черт возьми, происходит? Вы в порядке? – спросил он Мюйрин, когда увидел ее мертвенно-бледное лицо.
– Со мной все нормально. У нас с Циарой была небольшая беседа, вот и все, – как можно спокойнее ответила Мюйрин.
– Ради Бога, о чем вы беседовали? Я слышал выстрел! – воскликнул Локлейн, нежно коснувшись ее волос и плеча, несмотря на присутствие посторонних.
– Оставьте нас одних, пожалуйста, Локлейн. Локлейн смотрел на нее, не веря своим ушам.
– Я не уйду! Я хочу знать, что здесь происходит!
– А я попросила оставить нас, мистер Роше. Или вы будете делать, что вам говорят, или ищите себе другую работу.
Она тут же пожалела о своих словах, когда увидела его полный недоумения взгляд. Но было уже поздно.
– Хорошо, миссис Колдвелл, я подчиняюсь вашему приказу, – сухо ответил Локлейн, глянув на нее так, что Мюйрин догадалась, какой ей предстоит с ним разговор, и, видимо, он будет не из легких.
Локлейн вышел вместе с остальными мужчинами, оставив Мюйрин наедине со своей сестрой. Мюйрин приблизилась к Циаре и неуверенно протянула ей руку.
– Пойдем в мою комнату, и ты расскажешь мне, в чем дело. Что бы с тобой ни случилось, для тебя одной эта ноша слишком тяжела.
Циара рухнула на пол конюшни и завопила:
– Я пыталась спасти вас и Барнакиллу! Если вы выйдете за Кристофера, это будет самая ужасная ошибка в вашей жизни!
Мюйрин опустилась на колени и обняла Циару за плечи.
– Я уже совершила ошибку, когда вышла за Августина, помнишь? Это был тот еще охотник за богатством.
Всхлипывания Циары потихоньку стихли, но ее так сильно трясло, что Мюйрин начала бояться, что она действительно психически больна. – Что такое? Что я не так сказала? – в отчаянии спросила Мюйрин, пытаясь наконец-то докопаться до истины.
– Я должна кому-то это рассказать. Только обещайте, что не скажете ни слова Локлейну, слышите, ни единого слова!
– Клянусь, Циара, я никогда не выдам вас. Но ведь все не может быть настолько плохо…
– Хуже, чем вы можете себе представить, Мюйрин. Умоляю вас, не выходите замуж за Кристофера, – просила она.
– Да почему вы вообще подумали, что я за него выйду?
– Я через окно слышала, что он сделал вам предложение. Он – зло, а зло порождает зло. А Августин… он был даже хуже. Как вы, должно быть, страдали, когда были его женой!
– Почему вы так говорите? – спросила Мюйрин, вдруг почувствовав неловкость.
– Потому что я знаю, какой он был на самом деле. Я знаю. Я знаю … И Кристофер не лучше, хотя он предпочитает женщин, а не молоденьких мальчиков. Вы нужны ему только из-за поместья и денег. Как он только ни измывался над женщинами в поместье все долгие годы! Настоящий извращенец! Он и с вами такое сделает. И с Барнакиллой. Он придет сюда, и все это повторится. Его нужно остановить. Вы не позволите ему! – она дико смотрела в глаза Мюйрин, затем схватила ее за плечи и принялась трясти.
У Мюйрин пересохло во рту, и она проглотила комок, подкатившийся к горлу. Внезапно сарай показался ей тесным и душным.
Она поднялась на ноги и резко сказала:
