Серенити сжалась в комок. Она знала, что ждет ее на корабле. Кристен многое успела ей рассказать о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда те остаются одни. А кое о чем Серенити успела узнать и на собственном опыте.
Если она не спрыгнет с лошади, если позволит Моргану увезти себя на корабль, все в ее жизни изменится навек.
«Нет», — поправила она себя. Перемена, о которой она страшилась думать, во многом уже свершилась. Ведь Морган однажды посвятил ее в тайны тела, которых она прежде не знала, о существовании которых даже не подозревала. И теперь ей осталось постичь лишь одно…
«Беги, Серенити».
Но она ослушалась своего внутреннего стража. Пусть молва преследует ее до конца дней. Но сегодня она позабудет о смущении. О неловкости. О стыде. Нынешняя ночь будет принадлежать им двоим.
Преодолевая страх, она прильнула к его груди.
Морган готов был кричать от восторга и счастья, переполнивших его душу: Серенити доверчиво прижалась к его груди. Он вдохнул ее аромат — от ее кожи сладко пахло розой и ночной свежестью.
Он еще крепче прижал ее к себе и пришпорил лошадь. Наконец-то она будет принадлежать ему. Он никогда не забудет эту ночь. Ни одну женщину на свете он не желал с такой исступленной страстью, как ее.
Серенити с восхищенным вздохом прижалась щекой к его широкой груди. Она слышала, как гулко бьется его сердце. Воздух был напоен благоуханием моря, которое кружило ей голову, пьянило ее… Она чувствовала себя в объятиях Моргана столь же беспомощной, как сказочная дева в лапах дракона.
Вот лошадь помчалась по прибрежной полосе, на мелководье ее копыта взметывали вверх фонтаны брызг и мягко погружались в песок. Луна, выглядывавшая из-за облаков, тускло освещала темные кудри Моргана, его мужественное лицо, словно высеченное из гранита. Как же он был красив, ее пират! И нынче, пусть всего на одну ночь, он будет принадлежать ей одной.
Голос разума шепнул ей, что завтра же этой волшебной сказке придет конец. Они расстанутся, чтобы никогда не встретиться вновь. Но она не стала вслушиваться в эти тоскливо-рассудочные речи. Завтрашние проблемы ее не волновали. Сегодня она станет слушать лишь голос собственного сердца, полного любви.
Оставив лошадь у коновязи на берегу, он перенес Серенити в лодку. Она негромко засмеялась.
— Над чем вы смеетесь? — Он оттолкнул лодку от берега и запрыгнул на скамью.
— Сколько усилий требуется, чтобы переправить меня на «Тритон»!
— Ради ваших объятий я готов нести вас на руках до самого борта!
— Но вы не сказали этого бедняге Стенли. Напротив, вы отозвались обо мне…
Он закрыл ей рот поцелуем и, с трудом заставив себя оторваться от ее губ, взялся за весла.
— Не желаю слышать из ваших уст имени другого мужчины.
— Но Стен…
Он снова не дал ей договорить, его губы приникли к ее полуоткрытому рту.
Серенити плутовато улыбнулась. Выходит, стоит ей произнести имя Стенли, и он тотчас же ее поцелует. В случае чего этой уловкой можно будет пользоваться снова и снова.
Морган погрузил весла в воду, и лодка заскользила по волнам.
— Это самый долгий путь в моей жизни, — с досадливым вздохом пожаловался он. Серенити счастливо засмеялась, глядя, как при каждом взмахе весел на его руках напрягаются мускулы. О, как она желала, чтобы эти руки сомкнулись вокруг ее стана!
Морган не сводил с нее восхищенного взгляда. Ее мелодичный смех звучал для него сладчайшей музыкой. В белом платье, обрисовывавшем ее стройную фигуру, с распущенными волосами она казалась ему похожей на лесную нимфу, которую он, морской разбойник, вез на свой корабль. Вез, чтобы изведать все наслаждения, какие сулило ему ее упоительно женственное тело.
Он приналег на весла.
Лодка остановилась. Он привязал ее у лестницы, что вела на борт «Тритона», и помог Серенити подняться и ухватиться руками за перекладины. Вот она начала взбираться наверх, и он окинул ее бедра, икры, щиколотки восхищенным, алчущим взором.
Он больше не мог ждать. Тело его жаждало близости с ней.
Он помог ей перебраться через борт и, держась за перекладину, закинул ногу на поручень.
Со стороны мостика вдруг появился Ушакии, стоявший на вахте.
— Кто здесь?! — крикнул он.
— Капитан Дрейк.
— Добро пожаловать на борт, капитан, — просиял негр. — Приветствую вас, мисс Джеймс. — С этими словами он бесшумной походкой вернулся на свой пост.
Морган подхватил Серенити на руки и понес в каюту.
У входа он остановился и, отперев дверь, окинул помещение внимательным взглядом. Серенити повернула голову… и первое, что бросилось ей в глаза, были сшитые ею шторы. Они легонько покачивались, закрывая каюту от нескромных взоров.
— Вы починили дверь, — прошептала она.
Он не ответил ей. Молча навалился на дверь спиной, и та захлопнулась.
И лишь теперь, когда они остались одни во всем мире и он впился поцелуем в ее губы, она в полной мере ощутила страсть, которая бушевала в нем. .
Он погрузил пальцы свободной руки в ее волосы и хрипло прошептал:
— Как ты прекрасна!
Серенити улыбнулась. На глазах ее выступили слезы счастья. Она впервые слышала подобное от мужчины. И не от кого-нибудь, а от Моргана Дрейка, пирата своей мечты!
Он слегка ослабил объятия, и ноги ее коснулись пола. Но они стали словно ватные, так что ему пришлось придерживать ее за талию, чтобы она не упала. Он стал покрывать поцелуями ее груди и, приподняв сзади подол платья, сжал ладонями крепкие ягодицы.
По коже Серенити пробежали мурашки. Внутренний страж приказал ей немедленно положить этому конец. Ведь они не были даже помолвлены! Всю жизнь, сколько Серенити себя помнила, она только и слышала, что девушке следует беречь себя для будущего мужа. Но что, если в свои двадцать четыре она потеряла надежду когда-либо выйти замуж? Для кого ей было себя беречь?
Она ведь не семнадцатилетняя мисс, ожидающая, когда ей сделает предложение достойнейший из мужчин, а взрослая женщина, чье сердце похищено красавцем пиратом. Так пусть же и тело ее принадлежит ему одному.
Сердце повелело ей отдаться ему. И она решилась. Откликнулась на зов души с готовностью ответить за свой грех, расплатиться сполна за эту ошибку, каковы бы ни были ее последствия.
Он ласково погладил ее затылок и шею и принялся расстегивать пуговицы на платье.
— Боишься?
— О, еще как! — честно призналась она.
Морган взглянул на нее с непередаваемой нежностью:
— Я постараюсь не причинить тебе боль. Серенити закусила губу. Ей следовало бы ответить ему: «Больно мне будет завтра», но она не посмела произнести это вслух.
