— Я же просила не спускать с него глаз. Я только на миг зашла в лавку, а вы… — она покачала головой, изумлённо моргая, — Мне как сказали, кто всё это видел. Одни говорят — он попал под повозку, другие — под копыта коня, третьи спорят. У меня чуть сердце не остановилось…
— Госпожа, я и сама ничего не успела понять…
И тут Ацилия заметила вошедшего Марция, спросила строго:
— Где врач?
— Я врач… — голос Марция прозвучал тихо, но она услышала его, удивлённо вскинула брови, и длинные серьги качнулись.
— Вы? — она даже развернулась ему навстречу, не веря словам, — Вы — врач?..
— С вашим ребёнком всё в порядке, я проверил, переломов и вывихов нет, только ушибы и ссадины. Ему повезло.
Ацилия согласно покачала головой, невидящим взглядом глядя на ложку в своей руке, опомнилась и положила на стол. Маленький Марк толкнулся ногами:
— Мама, можно?
Она пустила его на пол, поправила на нём сбившуюся одежду, глянула на рабыню строго.
— Идите пока на улицу, я сейчас. На дорогу не выходите, будьте осторожны…
Мгновение — маленький Марк уже нетерпеливо топтался у двери, поджидая спешащую к нему девушку, радующуюся, что для неё всё закончилось именно так.
Некоторое время они молчали, не зная, что говорить. Ацилия сидела, Марций стал собирать со стола разбросанные сухие травы, бутылочки и всякую другую всячину, лишь бы чем-то заняться.
Это оказался её ребёнок. Да, именно такой вот мальчик и мог быть у неё. Она достойна такого сына. И какая-то жалость по прошлому охватила его вдруг. Это у неё такой ребёнок, но не у него. У него он только мог бы быть, но его не было.
Он набрал полные руки и отошёл от стола, расставляя всё обратно на полку стеллажа. Ацилия безмолвно следила за его действиями.
Сейчас их связывало только прошлое, ни настоящее, ни будущее, а только то, что уже было, и именно о нём она и могла заговорить.
— Я ждала вас тогда… — он посмотрел в её лицо через плечо и опять отвернулся, — Я хотела попрощаться… Я думала… — он перебил:
— Я знаю. Гай рассказал мне.
Она помолчала немного, заговорила опять:
— Вы врач? Вы хромаете, что случилось?
Он убрал последнее и вернулся к столу, встретил её ожидающий ответа взгляд и не смог не ответить на него.
— Так вышло… Уволили после ранения…
— Извините. — Она опустила голову.
— Да почему же? — он усмехнулся в ответ.
— Просто армия много значила для вас, я помню… И… — она покачала головой, подбирая слова, — как же теперь вы… — он снова перебил её.
— Всё нормально, я ушёл намного проще, чем думал себе, это было нетрудно. Я зря боялся уйти со службы, сейчас нисколько не жалею. Так получилось, может, так было угодно судьбе. Я не знаю. — Он снова усмехнулся и стал собирать последнее со стола. И Ацилия вдруг рывком положила ладонь на его руку, глянула снизу:
— Но врач! Почему так? Вы — лечите!
Марций опустил голову и посмотрел на её пальцы на коже своей загорелой ладони. Светлые тонкие пальцы.
— На флейте ещё играете?
Она не сразу уловила обращение на "вы", но поспешила ответить быстрым кивком головы.
— А я сохранил ту… старую… — она шире распахнула глаза удивлённо, — Вы уехали слишком быстро, собирались поспешно, наверное, ваш брат боялся, что я передумаю. — Усмехнулся небрежно. — Хотите, я верну её вам?
Ацилия убрала руку на столешницу.
— Не надо… Оставьте себе.
— Что, кстати, с вашим братом, по службе продвигается?
Ацилия смотрела в сторону, еле заметно покачала головой, думая совсем о другом:
— Он уже младший авгур, может быть, когда-нибудь станет консулом. Я потому и уезжаю…
Он не обратил внимания на последние слова, перевёл на другую тему:
— У вас хороший сын. Сильный мальчик…
Она глянула мельком:
— Спасибо. Есть в кого.
Марций снова вернулся к полкам. О чём ещё он мог спросить её? Всё вроде бы ясно и понятно. Она вернулась в свой мир, заняла своё место, то, о котором мечтала. Снова стала патрицианкой в дорогой одежде, вышла замуж, родила сына. А чего он, собственно, хотел? Какими были его мысли? Да и он сам, слава Богу, устроился, нашёл и своё место, даже сумел оставить службу в легионах, нашёл небольшой, но более менее стабильный заработок. И, может быть, кто знает, и сумеет на него прокормить свою семью, если она у него будет.
Ацилия молча поднялась с места, глядя на него, словно ждала чего-то, словно думала, что он спросит о чём-то ещё, но он молчал, занимаясь своими делами.
— Я… Я всё думала всё это время… — он повернул к неё голову, — Тогда… — она в нерешительности покусала губы, — В последний раз, помните, я, может быть, сильно уж откровенно вела себя, может быть, не стоило, и, возможно, вы… — он опять перебил её, может, даже чуть грубее, чем следовало:
— Я понял вас! Если я встречу когда-нибудь вашего супруга, я не скажу ему ни слова.
Её плечи враз поникли и воздух вырвался из лёгких глубоким вздохом, как от боли, она смотрела прямо в лицо остановившимся взглядом. Губы шепнули сами собой:
— Спасибо вам за помощь, сколько я должна вам за услуги?
— Нисколько. Я не возьму с вас денег.
Она отвернулась, несколько раз растерянно моргнула, словно хотела ещё что-то добавить, но не стала, и пошла к двери.
Марций проводил её, долго возился с дверной щеколдой, хмурился и ругался сам на себя за неловкость.
Уже на пороге Ацилия обернулась и опять заговорила:
— Я хочу, чтобы… — растерялась, теряясь в словах и мыслях, — Мы уже не поедем назад, возможно, больше уже не встретимся. И… — она прикрыла глаза, словно решаясь, набираясь с силами на то, что хотела сказать, — Я хочу, чтобы вы знали. Я так и не вышла замуж… Я сама настояла…
— Да? — довольно буднично спросил он, — Ну это было ваше право.
Её ресницы задрожали, словно она сейчас заплачет, но Ацилия отвернулась, пряча лицо, покачала головой отрешённо и шепнула:
— Прощайте…
Он смотрел, как она уходила, и всё прокручивалось у него в голове шаг за шагом: "Я так и не вышла замуж…" "Не вышла…" "Сама настояла…" "Мы уезжаем…" Ну и пусть! Он-то тут причём? Чего она от него-то хочет? Он-то что должен сделать?
И вдруг осенило!
Как гром в ясный день!
А Марк? Если она так и не вышла замуж? И слова её: "сильный… есть в кого…" В кого? Брат стал уже авгуром, когда-нибудь станет консулом, "мы потому и уезжаем…"
Дурак! Боги святые, какой дурак!
Да потому и уезжают, что ребёнок этот, этот Марк, незаконнорожденный, и бросает тень на будущего консула. Она сама уезжает, сама так решила! И нет у неё никакого мужа! И замуж она не выходила! Никогда не выходила за эти, почти четыре года! А значит Марк этот — его сын! Его мальчишка!
