– Они будут думать, что ты нажила деньги проституцией, – смеясь, предупредил Гарт.
– Ну и пусть, – запальчиво парировала я. – Мне плевать, что они подумают. А любовники у меня будут сплошь молодые, – с нажимом сказала я, – я буду злой и бессердечной, буду без сострадания прогонять их, как только они мне надоедят.
С реки веяло прохладой. Я чувствовала аромат кофе и роз и будоражащий запах цветущих олив.
– Какой ужас! – засмеялся Гарт. – Если бы ты предупредила о молодых любовниках раньше, я ни за что бы не сказал, сколько мне лет.
– Дело не в возрасте, – чуть подумав, ответила я. – Дело в твоей холодности, Гарт. Ты знаешь, мне почему-то было бы легче, если бы ты любил жену. Это звучит странно, я знаю. Но если бы ты мог любить хоть кого-то, когда-нибудь… ты стал бы и ко мне относиться по-другому, – говорила я тихо, больше для себя, чем для него. – Я многое могла бы тебе простить. Но… в наших отношениях никогда ничего не изменится. Ты все такой же грубый и черствый, тебе все так же нравится делать мне больно. Ты так и не понял, что женщина – это не только пара грудей, мягкие губы и… и теплое местечко между ногами.
– Ты все еще ненавидишь меня?
В его голосе мне послышалась издевка.
– Да, – ответила я с жаром, – всем сердцем.
Он подошел ко мне.
– Бедная моя девочка, ты скучаешь по Гранд-Терре, злишься на меня потому, что я не сказал про жену, и в довершение всего ты начиталась плохих романов. Пошли в постель…
Я заглянула в его глаза.
– Тебе ничего не стоит затащить меня в постель, Гарт, но удержать меня будет куда сложнее. При всей своей могучей конституции, при всей своей выносливости внутри ты не больше, чем… чем этот маленький предмет, которым ты так гордишься, будто он – твой самый большой трофей. Ты мертв внутри, Гарт. Мертв, холоден и пуст, и ты до могилы не узнаешь, что такое любить по-настоящему. Мне жаль тебя. Слава Богу, что мне довелось встретить Лафита. Он был добр и самоотвержен, он умеет любить. Если бы все мужчины были похожи на тебя или на Жозе Фоулера, я бы убила себя не задумываясь. Прямо сейчас.
– Я бы не стал тебя за это винить. – Гарт нежно поцеловал меня.
– Ты так и не понял, о чем я говорила, – в отчаянии сказала я.
– Конечно, понял. Ты хочешь, чтобы я попросил тебя стать моей любовницей. Очень хорошо, я прошу. Мы можем стать любовниками, Элиза? Ты и я? Могу я приходить к тебе каждый день и уносить тебя в постель… как сейчас? И любить – яростно, страстно, вот так?
– Нет, Гарт, я не стану твоей любовницей, – прошептала я.
– Жаль, – беззаботно ответил он, – это могло бы быть… довольно забавным.
На следующее утро за завтраком Гарт спросил меня о планах на день. Спросил как бы между прочим, как спрашивает о планах на день отец у малолетнего сынишки.
– Во-первых, я присмотрю дом, – ответила я. – А потом пойду на биржу и куплю сахар. Много сахара.
– В самом деле? Сахар сейчас в цене. Может быть, стоит подождать, когда он подешевеет, – заметил Гарт.
– Он будет только дорожать, – сказала я доверительно. – Погода стоит сухая, больших урожаев тростника ждать не приходится, так что с учетом эмбарго на зиму едва хватит. У Лафита немало сахара на складе, но, если я его попрошу, он подождет с продажей. К весне я удвою капитал.
– Когда ты все это обдумала? – удивился Гарт.
– Когда занималась с тобой любовью, – безжалостно ответила я. – Все просто. Лафит и на земле ведет себя по-пиратски, и я многому от него научилась. Так что ты был отчасти прав, говоря, что Жан – прекрасный учитель. Еще кофе?
– Поразительно, – покачал головой Гарт. – Ты позволишь сопровождать тебя сегодня? Может быть, ты и меня чему-нибудь научишь.
– Как хочешь, – сказала я, безразлично пожав плечами. – Но, вероятно, тебе не стоит показываться со мной на публике. Это может испортить твою репутацию.
– О, Лидия Арсени уже позаботилась обо всем, – усмехнулся Гарт. – И потом скандальные связи скорее укрепляют репутацию, чем портят. Встречаемся в одиннадцать. Знаешь, Элиза, припоминается мне, что на Стейт-Чарльз-стрит продается дом. Кажется, владельцы погибли во время кораблекрушения, не оставив прямых наследников, и теперь городские власти не чают сбыть его с рук.
– Что ты задумал, Гарт? – спросила я с подозрением. Гарт обиженно посмотрел на меня.
– Да ничего, моя дорогая. Так, просто пришла в голову мысль. Ты можешь и не смотреть его, если не хочешь. Бог видит, я не собираюсь вмешиваться в твои планы.
– Ну ладно, – согласилась я. – Взгляну. Спасибо, что вспомнил.
– Да не за что.
Гарт смял салфетку и встал из-за стола.
– Ну так до одиннадцати?
Дом был просто чудесным. Двухэтажный, с палисадником и широкой верандой и – что самое главное – со вкусом обставлен. В нем было все, о чем я только могла мечтать. Я полюбила этот дом с первого взгляда.
– Очаровательный домик, – сказала я месье Перрузу, агенту по недвижимости. – Сколько вы за него просите?
– Видите ли, мадам, мы заинтересованы в том, чтобы продать его как можно быстрее. При тех обстоятельствах, в которых дом достался городу, я имею в виду осложнения юридического характера, нам хочется с этим вопросом покончить быстро.
– Да, да, – нетерпеливо сказала я, – сколько он стоит?
Агент пожал плечами.
– Дом полностью меблирован. Вы, конечно, можете не брать мебель, но если возьмете… – Он сделал паузу; я едва сдерживала нетерпение. – Все вместе стоит две тысячи долларов.
– Две тысячи! Но это и впрямь почти ничего. Я его беру. Дом, обстановку, все.
– Прекрасно, мадам, – поклонился Перруз. Мы с Гартом вышли на улицу.
– Гарт, – возбужденно говорила я, – это именно то, что мне надо. Небольшой, но очень милый дом. И такой уютный! Спасибо, что рассказал мне про него. Какая удача! Мне хочется переехать как можно скорее!
– Да, он достался тебе дешево, – согласился Гарт, – хотя, как мне кажется, ты могла бы поторговаться. Мне показалось, что продавец не чаял от него отделаться.
– Нет, – твердо заявила я. – Я довольна покупкой. Та женщина, хозяйка, была со вкусом. Жан будет рад за меня, я уверена.
– Ты пригласишь его? – спросил Гарт.
– Ну конечно! У меня будут вечера и праздники, быть может, я на всю Луизиану прослыву гостеприимством. Как красиво звучит – салон Элизы. Все знаменитости этой страны будут приходить ко мне и восхищаться мной. Художники будут рисовать мои портреты, поэты посвящать мне стихи…
– И у тебя будет куча любовников, – криво усмехнувшись, добавил Гарт.
– Любовников? Ну конечно, у меня их будет очень много, но не больше одного за один раз! И слуги. Почему я забыла о слугах? Интересно, Саванна согласится переехать ко мне? Она ведь, наверное, рабыня, а я куплю ее и сделаю свободной. Мы, французы, должны подать пример местным варварам. Интересно, – продолжала я, – сколько в Новом Орлеане платят дворецкому и горничной. Наверное, содержать дом стоит больших денег? Жан обещал помочь мне. Думаю, до весны выкручусь. Непременно.
