– Ты уверен, что у меня волосы в порядке? – спросила она, кладя руку на дверную ручку.
– Нет, – честно ответил он.
Глаза ее испуганно расширились.
– Они выглядят вовсе не плохо, – подобно любому мужчине он был совершенно неспособен точно описать прическу. – Но мне кажется, локоны лежат не совсем так, как в начале вечера. – Он как–то неуверенно улыбнулся, явно осознавая всю свою бездарность в данном вопросе.
Она снова бросилась к единственному в комнате зеркалу, но оно стояло на каминной полке, и, даже привстав на цыпочки, Оливия не смогла целиком увидеть свое лицо.
– Так я ничего не вижу, – пожаловалась она. – Придется искать дамскую комнату.
В результате, их планы несколько изменились. Оливия должна выйти, найти дамскую комнату и просидеть там минут десять, чтобы Гарри смог покинуть их убежище через пять минут после ее ухода и оказаться в бальном зале за пять минут до ее прихода.
Оливии все эти ухищрения казались просто ужасными. Как, интересно, другие могут справляться со всеми этими вещами – таиться, скрываться, будто они воры? Из нее вышел бы никудышный шпион.
Похоже, эти мысли отразились на ее лице, поскольку Гарри подошел и нежно поцеловал ее в щеку.
– Мы скоро поженимся, – пообещал он. – И нам никогда больше не придется все это проделывать.
Она открыла было рот, чтобы указать, что ее мать наверняка будет настаивать на трехмесячной помолвке, не меньше, но тут он поднял руку и произнес:
– Не беспокойся, я еще не делаю предложения. Когда я начну просить твоей руки, ты поймешь. Обещаю.
Она улыбнулась, тихо попрощалась, выглянула из–за двери, чтобы убедиться, что никого нет, и выскользнула в тишину залитой лунным светом галереи.
Оливия знала, где расположена дамская комната, она уже успела побывать там в начале вечера. Она пыталась идти с точно выверенной скоростью. Не слишком быстро: никто не должен заподозрить, что она торопится. И не слишком медленно: всегда лучше выглядеть так, будто идешь по делу.
На пути в дамскую комнату она никого не встретила и была за это несказанно благодарна судьбе. Однако, как только она открыла дверь и ступила в помещение, где леди могли помыть руки и поправить свой наряд, ее приветствовал возглас:
– Оливия!
Оливия чуть не выпрыгнула из платья. У зеркала, пощипывая щеки, стояла Мэри Кадоган.
– О Господи, Мэри! – Оливия попытаясь справиться с дыханием. – Как же ты меня напугала!
Ей безумно не хотелось вступать с Мэри в беседу, но, с другой стороны, если уж суждено было на кого–то наткнуться, хорошо, что это оказалась подруга. Мэри, возможно, подивится растрепанному виду Оливии, но ни за что не заподозрит правды.
– Что у меня с прической – полный кошмар? – спросила Оливия, поднеся руку к волосам. – Я поскользнулась. Кто–то пролил шампанское.
– О, ненавижу такие вещи.
– Так как ты считаешь? – настаивала Оливия, надеясь, что ей удалось отвлечь Мэри, и та не начнет задавать вопросы.
– Все не так уж плохо, – утешила подругу Мэри. – Хочешь, я тебе помогу? Я десятки раз причесывала сестру. – Она усадила Оливию в кресло и начала перекалывать шпильки. – Похоже, платье у тебя не пострадало.
– Подол наверняка испачкан, – возразила Оливия.
– А кто пролил шампанское? – поинтересовалась Мэри.
– Понятия не имею.
– Готова спорить, что мистер Грей. У него рука на перевязи, видела?
– Конечно, – пробормотала Оливия.
– Я слышала, это дядюшка столкнул его с лестницы.
Оливии с трудом удалось скрыть ужас. Что за кошмарный слух!
– Этого не может быть.
– Почему?
– Ну… – Оливия моргнула, пытась найти приемлемый ответ. Она вовсе не хотела сообщать, что Себастьян упал со стола в ее собственном доме – Мэри буквально забросает ее вопросами, стоит ей заподозрить, что Оливия что–то знает о происшествии. Наконец она остановилась на: – Ты не думаешь, что если бы он и впрямь слетел с лестницы, то покалечился бы гораздо сильнее?
Мэри немного подумала.
– Ну, возможно, это была коротенькая лестница. Скажем, ступени у парадного входа в графский дом.
– Может быть, – кивнула Оливия, в надежде, что этим все и ограничится.
– Хотя… – продолжила Мэри, положив конец надеждам подруги, – на улице не обошлось бы без свидетелей.
Оливия решила промолчать.
– Наверное, это произошло ночью, – предположила Мэри.
Оливия подумала, что Мэри стоило бы писать новеллы в стиле «Мисс Баттеруорт». Воображение для этого у нее точно имеется.
– Ну вот, – объявила Мэри. – Прическа как новенькая. Почти. Я не смогла воссоздать только колечко у тебя над ухом.
Оливия была поражена (и слегка напугана), что Мэри запомнила колечко над ее ухом – сама она о нем и думать забыла.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Я тебе несказанно благодарна.
Мэри тепло улыбнулась.
– Всегда рада помочь. Пойдем обратно в зал?
– Ты иди, а я еще останусь, – отказалась Оливия. Она мотнула головой в сторону двери в более уединенную часть дамской комнаты. – Мне нужно задержаться.
– Хочешь, я тебя подожду?
– О, нет, нет, нет! – воскликнула Оливия, надеясь, что ее «нетнетнетканье» не прозвучало как отчаянная мольба. Ей действительно было необходимо на несколько минут остаться одной – просто чтобы собраться с мыслями, глубоко вдохнуть и попытаться обрести душевное равновесие.
– О, конечно. Что ж, увидимся позже. – Мэри кивнула и вышла из комнаты, оставив Оливию одну.
Оливия на секунду закрыла глаза и сделала свой долгожданный глубокий вдох. Она чувствовала шум в ушах и головокружение, была шокирована собственным поступком и в то же время, полна восторга
Она не знала, что поражает ее больше – то, что она несколько минут назад рассталась с девственностью в доме русского посла, или что сейчас она, как ни в чем не бывало, присоединится к гостям.
Людям все станет ясно по ее лицу? Она сильно изменилась? Видит Бог, сама она чувствует себя совершенно другим человеком.
Она немного наклонилась, пытаясь более внимательно разглядеть собственное отражение. На щеках у нее играет румянец, его не скроешь. И глаза, похоже, блестят гораздо ярче, почти светятся.
Она выглядит сногсшибательно. Никто ничего не заподозрит.
Кроме Гарри.
Сердце у нее подпрыгнуло. Буквально подскочило в грудной клетке.
Гарри будет знать. Он запомнил все до последней мелочи, и если он посмотрит на нее горящими от желания глазами, она снова растает.
И ей вдруг показалось, что вынести этого она не сумеет. Просто взглянув на нее, никто не поймет, чем она занималась. Но если кто–нибудь вдруг бросит на нее взгляд в тот самый момент, когда она посмотрит на Гарри…
