Вдруг Аарон отлетел в кусты.
— Хватит, клянусь Богом! — взревел Эдгар.
Эмили закричала бы, если бы так не ослабела. Даже в слабом свете луны она видела, как муж побелел от гнева.
— Прикройся!
Эмили в ужасе опустила взгляд на свою полуобнаженную грудь и судорожно поправила корсаж. Краем глаза она заметила, что Аарон с трудом выкарабкался, и услышала крик мужа:
— Готовься к смерти, Райс!
Эмили истошно закричала, увидев, как Аарон Райс выхватил кинжал из ножен, спрятанных под сюртуком.
Эдгар, словно не слыша предупреждающего вопля жены, трезво и спокойно смотрел на кинжал.
— Неужели ты такой трус, Райс, что не доверяешь своим кулакам? — холодно спросил он.
— Долгие годы я ждал этого случая, Эшленд. Теперь я воткну этот нож в тебя за то, что ты убил Ливви!
Лицо Эдгара потемнело.
— Проклятый ублюдок! — крикнул он и бросился на Аарона.
— Нет, Эдгар! Он тебя убьет! Нет! — взвизгнула Эмили.
ho было уже поздно. Эдгар попытался вырвать кинжал, и Эмили зарыдала, увидев кровь, брызнувшую из его запястья. Но если Эдгар и ощутил боль, то не показал этого. Его окровавленные пальцы крепко сжали руку Аарона. Резкое движение, и поверженный Аарон закричал от боли. Его же кинжал проткнул ему плечо и пригвоздил к земле.
— Что здесь, черт побери, происходит? — Подбежали Хьюстон и еще несколько мужчин.
— Ну, Эшленд?
Глядя на Сэма Хьюстона, Эдгар покачнулся.
— Райс… моя жена, — произнес он, сжимая свое запястье. Хьюстон перевел взгляд с Эдгара на залитое слезами лицо Эмили. Потом опустился на колени рядом с извивающимся, стонущим Аароном.
— Держись, парень. Будет дьявольски больно.
Хьюстон выдернул кинжал из его плеча. Кровь струей хлынула из раны, и Аарон, испустив дикий вопль, потерял сознание.
Хьюстон с отвращением встал и протянул испачканный кровью кинжал Эдгару:
— Твой?
— Его, — хрипло ответил Эдгар. Хьюстон швырнул кинжал в кусты.
— Значит, дело ясное, — прокомментировал он сухо. — Генри, лучше послать кого-нибудь за врачом, а потом отвезти Аарона домой. Ну же, Дэвид, держи своего дядю, он сейчас лишится чувств.
Дэвид подхватил побледневшего Эдгара, из руки которого стекала на землю непрерывной струйкой кровь.
Подбежали Маргарет и Мария. Быстро поняв, что произошло, миссис Хьюстон оторвала несколько полосок материи от своей нижней юбки, подала их Марии, кивнула в сторону Эдгара, а сама перевязала плечо Аарону.
Эмили смотрела, как Мария бинтует запястье Эдгара, и молила Бога, чтобы муж не умер. Ей очень хотелось подойти к нему, но по телу пробегали волны слабости и тошноты, а ноги, казалось, приросли к земле.
Она смутно видела, как осторожно усадили обмякшего Аарона в коляску Хьюстонов.
— Маргарет, будь другом, пойди и скажи всем, чтобы расходились, — крикнул генерал.
Эмили вздрогнула, когда кто-то обнял ее за плечи. Она подняла глаза и посмотрела в полное сочувствия лицо генерала Сэма Хьюстона.
— Не тревожьтесь, дорогая моя. Эшленд выживет.
Слезы ручьем полились по ее лицу. Потом Эмили увидела, как мимо, шатаясь, прошел Эдгар. Его лицо было смертельно бледным, с одной стороны его поддерживал Дэвид, с другой — Мария.
— Позволь мне помочь, — задыхаясь, прошептала Эмили.
— Нет! — прошипел он, глядя на нее с ненавистью. Эмили в отчаянии взглянула на Дэвида. Тот ответил сочувствующим взглядом, но покачал головой.
Сэм Хьюстон снова обнял ее за плечи.
— Ну-ну, дорогая, — утешал он ее, по-отечески гладя по голове. — Эдгар скоро придет в себя. А сейчас отправляйтесь домой и скажите ему, что любите его, только его одного.
— О Боже, он умрет! — рыдала Эмили.
— Нет, милочка. Эшленд не умрет, он слишком злой. Хьюстоны попрощались и уехали с Элдерами и Аароном;
толпа быстро растаяла. Фургон де ла Пенья тронулся в сторону Бразос-Бенда, и Эмили выплакалась в объятиях доньи Элены.
— Ох, я такая нехорошая, донья Элена! Глупая и своенравная! Он сказал, чтобы я не надевала это платье. А теперь из-за моего упрямства Эдгар сильно ранен.
— Ну не надо во всем винить себя, — утешала ее донья Элена, похлопывая по спине. — Это тот, рыжий, это он нехороший. Я видела это по его глазам. Он бы набросился на вас, даже если бы вы были одеты в мешок из-под маиса.
Эмили подняла глаза на донью Элену.
— Но это моя вина! Мне не следовало танцевать с Аароном. О Боже, теперь Эдгар может умереть!
— Нет, нет, — уверяла ее донья Элена. — Сеньор Эшленд — сильный мужчина. Он будет жить и радоваться ребенку, которого вы ему родите в добром здравии. И вы должны это сделать.
— Да, — прошентала Эмили, приходя в себя от слов доньи Элены, и, словно соглашаясь с ней, ребенок толкнул ее в живот. — Я должна родить ему ребенка. И я должна сказать Эдгару, что люблю его. Да, именно так! Я должна сказать, что люблю его, пока еще не поздно. Понимаете, донья Элена? Он сходит с ума от ревности, потому что не знает, что я люблю его одного! О, дон Лоренцо, быстрее, быстрее, пока еще не поздно!
Эмили взбежала по лестнице так быстро, как только позволяло ее положение. Но когда она бросилась в спальню, то замерла, увидев сидящую у постели Эвис с открытой книгой на коленях.
— Оставьте нас!
— Но, мадам, мне приказано оставаться здесь всю ночь! — с горечью возразила Эвис.
— Убирайтесь отсюда, черное пугало!
Эвис Жеруар встала и с достоинством возразила:
— Мадам, я выполняю распоряжения!
Эмили собиралась спросить, чьи распоряжения, но тут услышала стон мужа и увидела, как его веки медленно поднялись. Эдгар невидящими глазами посмотрел на нее.
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? Он нахмурился.
— Убирайся с глаз моих!
— Не говори так, дорогой! — умоляюще произнесла Эмили. Приподнявшись на локтях и морщась от боли, он велел Эвис:
— Выгоните ее отсюда!
Экономка попыталась уложить его обратно.
— Выгоните ее отсюда, не то я ее убью!
И Эдгар стукнул кулаком больной руки по одеялу, задохнулся от боли и упал на спину.
— Если вы дорожите его жизнью, мадам, пожалуйста, уходите, — умоляюще попросила Эвис Жеруар.
Эмили посмотрела в ее полные отчаяния глаза.
— Вы любите его, да, старая карга?
В глазах экономки вспыхнуло жестокое торжество.
Эмили молча вышла, но в коридоре внезапно остановилась: неприятный запах гари ударил в нос. Она распахнула дверь в детскую.
— О Боже, нет! — воскликнула она, выбежала и чуть не столкнулась с перепуганным Дэвидом. — Ради Бога, помоги, Дэвид! Помоги! Детская горит!
5 декабря 1841 года
— Ну же, Эмили, смени гнев на милость, и пойдем сегодня с нами. Тебе нужно прогуляться, дорогая.
