Он вернулся в спальню и увидел, что Марианна, нахмурившись, смотрит на пустое место на стене.
– Мы предаем его, Адам?
– Нет. Мы любили его, но он ушел навсегда. Давай не будем беспокоиться о том, что он мог бы подумать. Мы никогда не узнаем, и теперь это не имеет никакого значения. – Адам снова заключил ее в свои объятия. – Сейчас главное то, что мы вместе.
Он поцеловал ее, и они забыли обо всем на свете. Но Адам хотел большего. Он опять повернул ее и начал расстегивать платье. Оставшись только в сорочке и корсете, Марианна начала раздевать его. Когда они оба до конца обнажились, Адам отошел от нее, и они взаимно упивались созерцанием друг друга, будучи совершенно раскованными, ничего не боясь и не стыдясь.
Марианна была такой же красивой при свете, какой ощущалась в ту незабываемую ночь в темноте. Стройная и в то же время округлая и мягкая в соответствующих местах.
– Я никогда не думала, что ты можешь желать меня, – сказала она. – Я не похожа на тех женщин, с которыми ты предпочитал иметь дело. У меня не такое пышное тело, каким ты обычно восхищался.
Адам обхватил ладонями ее лицо.
– Я никогда не желал твоего тела. – Он почувствовал напряженность Марианны и понял, что задел ее за живое. – Я желал всю тебя. Не только твое красивое тело, но и душу, и сердце.
– О Адам!
– Я люблю тебя, Марианна. Позволь мне показать, как сильно я тебя люблю.
Адам бережно положил ее на кровать и начал исследовать все ее тело губами, языком и руками. И Марианна не осталась пассивной. Она тоже совершала свои исследования и открытия.
Он ласкал ее груди, и она не могла сдержать стонов, когда он целовал их. Потом его губы стали медленно перемещаться к животу и ниже.
– Насколько я помню, – хрипло прошептал он, – тебе было особенно приятно здесь.
– О Боже, да! – воскликнула Марианна, когда его язык коснулся наиболее чувствительного местечка.
Адам поддерживал ее бедра, когда она начала выгибаться, метаться и, наконец, затрепетала всем телом под ним. В этот момент он прижался своей возбужденной плотью к ее пульсирующей расселине и подождал, пока Марианна не откроет глаза и не посмотрит на него.
– Я люблю тебя, Марианна. – Адам оперся руками по обеим сторонам от нее, но прежде чем успел двинуться, она протянула руку и направила его жезл в свое горячее лоно.
Адам замер, наслаждаясь этим слиянием, потом начал медленно и глубоко погружаться в нее, постепенно ускоряя ритм, пока оба, один за другим, не застонали в обоюдном экстазе. Потом они спокойно лежали в объятиях друг друга, обмениваясь нежными поцелуями и взглядами.
– Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь за мой обман? – спросил он.
– Поскольку ты позволил мне познать наивысшее наслаждение, я готова простить тебя.
– Я вел себя крайне эгоистично, не желая, чтобы кто-то другой обладал тобой.
Марианна приподнялась на локтях и посмотрела на него.
– Значит, это ты виноват в том, что другие мужчины так или иначе разочаровали меня?
Адам улыбнулся:
– Никто из них не подходил тебе.
– Скажи, поместью лорда Хопвуда действительно угрожало наводнение?
– Не знаю, вполне возможно. Я только упомянул о такой опасности. Во время проливных дождей всякое бывает.
– А что ты скажешь о мистере Фицуильяме с его ужасными гардениями?
– Он прислал тебе гардении? Как странно. Ведь я рекомендовал ему лилии.
– А как насчет сэра Артура Денни с его отвратительными рассказами о петушиных боях? Это тоже твоих рук дело?
– Я просто упомянул в разговоре с ним, что мы с Несбиттом любили смотреть спортивные соревнования. Должно быть, он подумал, что я имел в виду миссис Несбитт. Каков глупец!
– А Сидни Гилкрист? Что ты ему наговорил? Сначала он был очень внимателен ко мне, а потом избегал меня, как прокаженную.
– Ну, скажем, он не чувствовал себя способным в полной мере справиться с задачей.
Марианна разразилась смехом.
– О, Адам, как ты мог?
– Я потерял разум от любви к тебе. Я сходил с ума, представляя тебя вот такой обнаженной с другим мужчиной.
– А лорд Джулиан? Это ты подстроил несчастный случай?
Адам помрачнел.
– Ты не можешь представить, как я сожалею об этом. Я хотел только задержать его как можно дольше, чтобы он не добрался до твоей постели. Уверяю тебя, я не намеревался причинять ему вред.
– Мне сказали, что он споткнулся и упал.
– Да, о мою ногу.
– Адам!
– Это произошло случайно. Я был потрясен не меньше его.
Тем не менее они вместе посмеялись и благословили падение лорда Джулиана за то, что оно в конце концов соединило их.
– Ты просто неисправимый негодяй, – сказала Марианна. – Но как может женщина не восхищаться мужчиной, который идет на такие ухищрения, чтобы отвадить от нее соперников? Такой человек либо безумен, либо действительно влюблен.
– Я и безумен, и влюблен в тебя. Когда я пришел к тебе в тот день с букетом лилий, у меня была приготовлена прекрасная речь, но ты притворилась, что не слушаешь меня.
– Я запомнила каждое слово.
– Ты сказала тогда, что не можешь ни за кого выйти замуж, пока не установишь личность таинственного любовника. Ну, теперь ты знаешь, кто он. И оказывается, давно знала, негодница. Означает ли это, что теперь ты готова вступить в брак? Я получил специальную лицензию.
Марианна слегка вздрогнула.
– У тебя есть лицензия?
– Следует ли мне при этом встать на одно колено, любовь моя?
Марианна молчала, охваченная сомнениями.
– Я думала, ты понял меня, – сказала она, садясь в постели и опираясь на подушки, прикрыв при этом груди одеялом. – Я не хочу снова выходить замуж. Я хотела только… этого.
Адам отбросил одеяло и передвинулся к изножью кровати.
– Только этого? – Он обвел рукой постель. В его голосе звучали гневные нотки. – Но от меня ты не будешь иметь «только это».
– Что ты имеешь в виду? Ты давно знал, что я не собираюсь снова выходить замуж.
– Это было до… «этого». – Он опять указал на постель.
– Это ничего не меняет, – сказала Марианна тихим голосом. – Я хотела иметь любовника, вот и все. И ты сам говорил, что желал бы стать этим любовником. Я думала, ты понял меня. Я не хочу другого мужа.
Сердце Адама сжалось, и его охватил холодный гнев.
– Потому что я никогда не смогу заменить твоего драгоценного Дэвида?
Она не ответила.
– Даже если он никогда не давал тебе того, что даю я? Даже если он никогда не был способен, как я, заставлять тебя стонать от наслаждения? Даже если я люблю тебя не меньше, чем он? И при всем при этом я недостаточно хорош, чтобы заменить его?
– Дело не в том, хорош ты или нехорош. Просто… я не могу. Прости, Адам.
