Генрих не мог скрыть счастливой улыбки, хоть и понимал, что шотландскому королю все эти восторги вряд ли по нраву. Что поделаешь, пусть знает, что под родительским кровом Маргарет была куда счастливее, чем в Шотландии.
Молодой женщине не терпелось остаться наедине с матерью, чтобы поведать ей о своем секрете. То-то посмеются они над мужчинами. Но сначала, разумеется, требовалось соблюсти церемониал. В конце концов, Александр и Маргарет – не просто молодые супруги, а венценосцы, и отношения с их державой значат для Англии немало.
Как обычно, состоялись роскошные празднества, которые так любил Генрих и которые так дорого обходились его подданным. Королевская семья не желала ни в чем себе отказывать, не обращая внимание на ширящееся недовольство.
– Они просто завидуют нашему счастью, – говорила Элеанора.
* * *
– Наконец-то мы наедине, госпожа матушка, – сказала Маргарет.
– Я очень довольна тем, что вы приехали, моя милая.
– С самого отъезда я только и жила надеждой на эту встречу. – Добр ли к вам Александр?
– Да.
– Он хороший муж?
– Наверное, хороший, но, когда я сравниваю его с нашим дорогим отцом, сравнение не в пользу Александра.
С этим Элеанора охотно согласилась.
– Видите, что вы делаете с нами, вашими детьми, – продолжила Маргарет. – Вы внушаете нам такую любовь, что ее уже не остается для наших супругов.
Элеанора была безмерно польщена этим откровением, однако сказала дочери, что все же желает ей обрести еще большее счастье в семейной жизни.
– Все будет по-другому, моя милая, когда у вас появятся собственные дети.
– Матушка, я как раз хотела вам кое-что сообщить…
Элеанора обхватила лицо дочери ладонями и заглянула ей прямо в глаза. Маргарет кивнула, ее глаза смеялись.
– Вы только что об этом узнали? – ахнула королева.
– Я знаю уже давно, но вы первая, кому я об этом говорю.
– Маргарет! А как же Александр?
– Узнает в свое время. – Но к чему такая таинственность?
– Вы не представляете, что за люди шотландцы. Если б они узнали, что я беременна, меня бы сюда не отпустили.
Элеанора звонко расхохоталась, но тут же посерьезнела.
– Нам нужно беречь вас. Сколько остается времени?
– Ребенок должен родиться в феврале.
– Еще не скоро. Надо сказать, что ваши шотландцы были бы правы. Нужно поскорее отправлять вас в обратный путь. Тут необходима осторожность.
– Я буду очень осторожна, матушка. Именно поэтому я собираюсь потянуть время. Когда я объявлю о своем состоянии, путешествовать будет уже поздно. Вы ведь мне поможете, не правда ли? Это будет наш с вами секрет. Не говорите об этом никому… Разве что нашему отцу. Ему можно. Мы объявим новость, когда ничего изменить уже будет нельзя.
– Мое милое дитя, как вы коварны!
– Если б вы только знали, как я соскучилась. Ни за что не допущу, чтобы мой визит по какой-либо причине оказался недолгим. Пожалуйста, матушка, помогите мне.
Элеанора обняла дочь и рассмеялась. Вместе они закатывались смехом, и Маргарет развеселилась чуть ли не до истерики.
– Немедленно скажем обо всем королю, – объявила Элеанора. – Его это позабавит. У Генриха в последнее время было слишком много поводов для огорчения. Неплохо было бы его развеселить.
И они вместе отправились к королю. Элеанора подала мужу знак, что хочет поговорить с ним наедине, и Генрих тут же велел приближенным удалиться. Когда рядом не осталось посторонних, Элеанора спросила:
– Кто ему скажет – вы или я?
Женщины снова начали смеяться, а Генрих смотрел на них с веселым недоумением.
– В чем дело, мои дорогие? Я тоже хочу посмеяться.
– Хорошо, Маргарет, говорите вы.
– Нет, миледи, лучше вы.
– Маргарет ожидает ребенка. Это наш секрет. Шотландцы ничего не знают. Маргарет боялась, что ее к нам не отпустят. Она хочет, чтобы о ребенке узнали тогда, когда возвращаться в Шотландию будет уже поздно.
Король нерешительно улыбнулся, потом тоже рассмеялся.
Он чувствовал себя совершенно счастливым. Как приятно находиться в кругу родных, не думая о смутьянах и заговорщиках!
Все устроится, все образуется, пока же можно насладиться этим маленьким веселым заговором.
* * *
Маргарет и Александр с приятностью проводили время при английском дворе.
– Это очень полезно для добрых отношений между нашими странами, – говорила молодая королева.
Александр не спорил, признавая, что в Англии шотландских гостей и в самом деле принимают весьма радушно.
– Однако пора бы нам в обратный путь, – сказал он.
– Не будем торопиться, это обидит моего отца.
– Что ж, погостим еще.
Когда Александр вновь завел разговор на эту тему, жена пожаловалась на недомогание, и к ней вызвали королевского лекаря.
Затем Генрих и Элеанора призвали Александра и разыграли заранее подготовленный спектакль.
– Александр, ваша жена беременна, – объявила Элеанора. – Беременность стала очевидна только теперь. Врач говорит, что дитя должно родиться в феврале, а это означает, что вашей супруге уже поздно двигаться в обратный путь.
Шотландский король был ошарашен.
– Я вижу, что вы удивлены, – подхватил Генрих, – но признайтесь, что сюрприз весьма приятен. Лекарь говорит, что Маргарет нуждается в хорошем уходе, а уж я позабочусь о том, чтобы она ни в чем не нуждалась. Мать все время будет рядом с ней.
Все еще не пришедший в себя Александр пробормотал:
– По нашей традиции наследник престола должен родиться в Шотландии.
– Разумеется, но ведь лучше, чтобы наследник престола родился в Англии, чем если бы с его будущей матерью случилось несчастье. Не забывайте к тому же, что мы говорим о моей дочери.
На это Александру возразить было нечего. Он обнял Маргарет, сказал, что счастлив вести. Только вот не уверен, следует ли жене задерживаться в Англии.
Генрих покровительственно положил зятю руку на плечо:
– Ни о чем не тревожьтесь, сын мой. Предоставьте все нам с королевой.
В конце концов Александр понял, что спорить бессмысленно и вернулся в Шотландию, оставив жену на попечении тещи.
* * *
Маргарет блаженствовала. Рождество королевская семья отметила в Виндзоре. Элеанора сказала, что в этом году праздник будет особенно торжественный, ибо при дворе гостит шотландская королева.
Мать и дочь все время были вместе, и Элеанора не уставала хвалить Маргарет за проявленное хитроумие. Вот уж поистине достойная дочь своей матери!
Александр писал из Эдинбурга, что шотландские лорды раздражены. Некоторые из них даже намекали, что королева наверняка знала о своей беременности еще до отъезда и скрывала это обстоятельство намеренно.
