— Джулитта! — осторожно произнесла она незнакомое норманнское имя. На Рождество они с Рольфом, обнимаясь и нашептывая друг другу нежности, заключили сделку, которую и закрепили бесконечным поцелуем. В случае, если родится мальчик, его назовут в честь младшего брата Эйлит — Лильфом, если девочка — Джулиттой, в память о матери Рольфа.
— К сожалению, моя матушка посвятила мне и отцу слишком мало времени, — сказал тогда Рольф, пожав плечами. — Думаю, ты бы ей понравилась.
— А почему ты не назвал Джулиттой дочь… своей жены? — последнее слово далось Эйлит нелегко.
Рольф улыбнулся.
— Я как-то не думал об этом. Арлетт решила назвать дочь Жизелью в честь своей бабушки по материнской линии и пообещала, что я смогу сам давать имена всем сыновьям, которые родятся позже Я не стал спорить. Мне хватило одного взгляда на Жизель, чтобы понять, что она не Джулитта. Она похожа на Арлетт как две капли воды.
— Значит, ты самая что ни на есть настоящая Джулитта? — спросила Эйлит у малышки, и та ответила ей аппетитным причмокиванием, требовательно вцепившись губами в сосок.
Занавески, прикрывающие дверной проем, заколыхались. Эйлит приподнялась на постели и улыбнулась, ожидая увидеть Рольфа, но спустя мгновение на пороге возник не взволнованный рыжеволосый мужчина, а маленький мальчик с горящими от любопытства глазами.
— Я пришел посмотреть на ребеночка, — старательно проговорил Бенедикт.
Поджав губы и сдвинув брови, к нему решительно шагнула повитуха, но Эйлит остановила ее.
— Нет, пусть проходит и смотрит. Он не причинит ей вреда.
Бенедикт увернулся от рук бабки и подбежал к постели. Свысока посмотрев на сосущую грудь Джулитту, он подошел поближе и неловко погладил ее по рыжему хохолку на голове.
— У тебя есть чем гордиться, — сказала Эйлит. — Если не считать твоей мамы, Ульфхильды и госпожи Осит, ты первый человек в замке, который увидел мою красавицу.
Бенедикт кивнул и нахмурился.
— Но она такая маленькая!
— Ты тоже был таким, когда родился.
— Я хочу братика, но мама уже не сможет родить его. А как ее зовут?
— Джулитта.
Бенедикт медленно, растягивая гласные, повторил незнакомое слово. В маленьком постреленке бурлила жизнь, его одолевал интерес ко всему происходящему. Общество де Реми-младшего быстро утомило еще не отошедшую от родов Эйлит, и она облегченно вздохнула, когда в комнату торопливо вошла запыхавшаяся Фелиция.
— Извини, Эйлит, я и не заметила, как этот разбойник проскользнул сюда. Мне следовало бы сразу догадаться, что он прямиком прибежит к тебе. Бен, оставь, пожалуйста, тетю Эйлит в покое. Она очень устала.
Обиженно надув губы, мальчик молчал, но не двигался с места.
— А где Рольф? — поинтересовалась Эйлит. — Неужели ты его не нашла?
— Он спешно уехал на пастбище. Что-то случилось с одной из лошадей. Конюший сказал мне, что Моджер прибежал весь в мыле и пробормотал что-то о сломанной ноге.
— А-а, — протянула Эйлит, стараясь скрыть разочарование. В конце концов, она знала, что на первом месте для Рольфа всегда стояли лошади. Разве можно представить его нетерпеливо расхаживающим по залу в ожидании рождения ребенка? Сдерживаясь, чтобы не расплакаться, она попыталась думать о том, что случилось на пастбище. Неужели ногу сломал Слипнир, лучший жеребец Рольфа? А вдруг что-то случилось с ее любимицей Эльфой?
— Он скоро вернется, — не слишком уверенно сказала Фелиция. — Постарайся заснуть и встретишь его отдохнувшей и посвежевшей. Пойдем, Бен, ты еще успеешь наглядеться на малышку. — Она взяла сына за руку и потянула его за собой. Повивальная бабка приняла у Эйлит насытившуюся Джулитту.
Эйлит устало закрыла глаза. Чувство одиночества и опустошенности никуда не ушло.
Спустя несколько часов ее разбудил странный звук. Она приподнялась на подушках и посмотрела по сторонам. Повивальная бабка ушла. Колыбель опустела. Эйлит отдохнула, но все еще ощущала тупую ноющую боль в низу живота. Из-за занавесок доносился приглушенный голос Рольфа.
— Рольф!
Он подошел к постели с Джулиттой на руках. Его лицо выглядело осунувшимся и утомленным, на щеках и на шее виднелась густая щетина.
— Я разбудил тебя?
— Ничего страшного. Я очень рада тебе… — По щеке Эйлит скатилась слеза. Еще старая Гульда однажды сказала ей, что в первые дни после родов все женщины испытывают душевную слабость и плачут по любому поводу.
— Она похожа на настоящую Джулитту? — глотая слезы, выдавила Эйлит. — Она тебе нравится?
— Она настоящая принцесса, — ответил Рольф и нежно вытер ее мокрые щеки. — Да, она Джулитта, подлинная Джулитта. Такая же рыжеволосая, как и моя мать. — Он присел на стул, стоявший рядом с кроватью. — Ее волосы спускались вдоль спины тяжелыми рыжими локонами. Мне кажется, что у нашей малютки они будут еще прекраснее.
Эйлит словно пригубила чудотворного бальзама. Все недавние опасения и сомнения разом пропали. Ее влажные от слез губы изогнулись в блаженной улыбке.
— У нее звонкий голосок, так что нас ждет много бессонных ночей. Прошлая ночь только начало.
Услышав о «бессонных ночах», Рольф игриво улыбнулся. Будто догадавшись, что прозвучало какое-то несправедливое обвинение в ее адрес, Джулитта обиженно захныкала. Укачивание и нежные слова не увенчались успехом — постепенно хныканье сменилось истошным возмущенным криком. Рольф торопливо передал дочь Эйлит.
— Фелиция сказала мне, что тебя вызвали к табуну. Что случилось? — Эйлит приложила ребенка к груди, а потому старалась говорить спокойно.
Лицо Рольфа посуровело.
— Гнедой вьючный жеребец, которого я привез с севера, на скаку угодил ногой в кротовую нору. Моджер попытался помочь ему высвободиться, но не сумел. Нога сломана.
— Ему можно чем-нибудь помочь?
— К сожалению, уже нет. Он сломал заднюю ногу. Жеребцы с такими травмами уже не способны к спариванию. К тому же рана оказалась очень серьезной. Мы перерезали ему горло. Это единственное, что оставалось.
— О, Рольф, мне так жаль. — Искренне раскаиваясь в своем недавнем негодовании, Эйлит взяла Рольфа за руку. — Я знаю, что ты возлагал на него большие надежды.
— Мне придется съездить на север за еще одним жеребцом.
Эйлит вздрогнула и прижала Джулитту к себе.
— О, нет, я не собираюсь уезжать прямо сейчас, — поспешно добавил Рольф. — Может быть, в марте или в начале апреля, когда подсохнут дороги. Зимой в тех краях нечего делать.
— Ты уверен, что найдешь то, что ищешь? — робко спросила она.
— О чем ты?
— Ты прекрасно знаешь, о чем. Торговцы рассказывают жуткие истории о том, что натворила на севере армия вашего короля. Опустошено и уничтожено множество деревень. Люди говорят, что если в Англии и возродится мир, то от него будет веять могильным холодом.
